Я зашла в ванную и осмотрелась. Почти каждая плитка была треснута, стекло заляпано жирными отпечатками пальцев и капельками зубной пасты. Я открыла шкафчик. На деревянной полке лежали зубная щетка, губная помада и шампунь в продолговатой бутылочке. Все розового цвета – любимый цвет Бренды.

– Может, это оставить? Мало ли… – я вздрогнула от неожиданности и повернулась. Подруга стояла на пороге ванной.

– Ну уж нет! Разве что щетку и шампунь можно выбросить, а помаду мы заберем. Это твоя любимая помада. Помнишь, ты красилась ей каждый раз, когда мы ходили в кино зимой?

– Это было так давно, – грустно улыбнулась Бренда.

Когда мы собрали вещи, Бренда, еле сдерживая слезы, подошла к спящему Итану и поцеловала его в большой бледный лоб. Мне показалось, что мое сердце разбилось на тысячи осколков. Хейзел обменялись с Джоном презрительными взглядами. Наверное, они считали Бренду предательницей.

Вскоре мы уже сидели в метро и ехали домой. Всю дорогу Бренда плакала, тихо всхлипывая, и мы с Несс с разных сторон обнимали ее и гладили по рукам. Слова были не нужны – все, что мы могли сейчас сказать, было бы бесполезно и неправильно. Я знала – должно пройти несколько дней, в которые Бренда будет много спать и постоянно плакать. Нам предстоял сложный путь.

С того дня, как мы уехали из Джерси, прошло две недели. Я доработала материал, отдала его мисс Коллинз и сходила на несколько небольших закрытых показов.

Бренда все еще плакала по вечерам, но зато начала снова красить губы своей розовой помадой. Мы проводили долгие часы, разговаривая и обнимаясь. Мы с Несс подарили ей новые кожаные узкие штаны, похожие на те, что она любила раньше. Бренда долго рыдала, сжимая их в руках, а затем надела, и мы втроем пошли в кино, которое девушка так любила посещать зимой. Я считаю, это был неплохой результат.

Мария целыми днями писала картины, которые должна была продать в галерею до своего отъезда в Барселону. Она купила билет в одну сторону, и я с тоской думала о том, что скоро девушка уедет на неопределенный срок. Наше общение по-прежнему было насыщенным. Как и с Матео. Он писал мне почти каждый день, мы часто созванивались по вотсапу и рассказывали друг другу новости. Я делилась с ним своими впечатлениями о закрытых показах, а он приводил в пример другие похожие картины и размышлял над скрытым смыслом фильмов вместе со мной. Он объяснял мне новые проекты в его архитектурном агентстве, и я предлагала ему, как их можно дополнить. Он фотографировал мне Саграда Фамилия во время вечерних прогулок, я ему – улицы Бруклина. Незаметно для меня, наше общение стало чем-то естественным и привычным.

Ванесса с каждым днем все больше расцветала. На ее занятия по дэнсхоллу приходили все больше людей. Вскоре у нее начали появляться новые друзья, и Несс часто проводила время с ними или же на свиданиях. Однажды она вытащила на двойное свидание и меня. Высокий атлетичный мужчина с самодовольным лицом сразу заявил мне, что жизнь его одинока и скучна, и следующие несколько дней закидывал меня десятками однотипных вопросов в инстаграме. В конце четвертого дня я не выдержала и решила игнорировать его. Да, мне было стыдно, и я знала, что поступила отвратительно, но, похоже, я до сих пор не научилась отказывать людям прямо, а не исчезать.

Вечером после работы мы с Селин решили прогуляться и зайти в магазин. Француженка тут же убежала в отдел со свежими фруктами, а я остановилась возле полок с йогуртами.

– Привет, Грейс.

Этот голос я узнала за секунду и резко обернулась. Передо мной стоял Джеймс. Идеально выглаженная синяя форма, уложенные волосы, начищенные до блеска туфли.

– Здравствуй.

Я удивилась тому, как холодно прозвучал мой голос. По спине пробежали неприятные мурашки. Я продолжала молча смотреть на него. Слишком высокий лоб, глупый взгляд глаз с опущенными вниз уголками, неестественно длинная шея, розовые губы, расплывшиеся в дежурной улыбке. Он сильно изменился с нашей последней встречи.

– Продукты выбираешь?

– Ага.

Я снова повернулась к полке и взяла черничный йогурт в маленькой бутылочке, рассчитывая, что сейчас уйду и разговор закончится. Я пыталась нащупать в себе ненависть, злость или обиду, но чувствовала лишь то, что присутствие Джеймса меня утомляет и тревожит.

– Я хотел бы извиниться за тот случай с твоей подругой. Это было глупо, я согласен. Я думал об этом и понял, что ты обиделась на меня.

– Хорошо.

Я выжидающе посмотрела на Джеймса. Он протянул руку к моему лицу. Что это? Он собирается погладить меня по щеке? Или что? Я отшатнулась, но парень просто взял бутылку молока, которая стояла за моей спиной.

– Как у тебя дела? Нашла новую работу? – продолжил полицейский, складывая молоко в корзину. Я невольно заглянула туда. Сыр, шампанское, кусок говядины, коробка дорогих конфет, несколько томатов на веточке. Интересно, куда он собрался с таким набором.

– Да, я редактор рубрики кино в одном журнале.

– Похвально.

– А ты что здесь делаешь?

– Я начал снимать квартиру недалеко.

Неожиданно парень повернулся ко мне и подошел ближе. Я почувствовала тонкий шлейф вкусного мужского парфюма.

– Слушай, Грейс. Я знаю, что оплошал. Но, может, мы поужинаем на днях? Я знаю хороший ресторан недалеко от моего дома. Там подают дивные стейки с гранатовым соусом!

Что? Серьезно? После того как он просто исчез в прошлый раз, да еще и собирался познакомиться с моей подругой, он как ни в чем не бывало предлагает мне вместе поужинать?

– Да? – язвительным тоном спросила я. – Завтра или послезавтра?

– Ох, нет, завтра никак, – Джеймс не услышал сарказма в моем голосе и улыбнулся. – Да и послезавтра тоже, мы собирались пойти поиграть в бейсбол с парнями с работы. Может, в пятницу? Я освобожусь ближе к одиннадцати вечера. В принципе, мы могли бы устроить ужин и дома, если это слишком поздно, что думаешь?

Нет, он точно ненормальный.

– Всего хорошего, Джеймс.

Я развернулась и пошла к кассам. Через несколько секунд меня догнала Селин с пакетом апельсинов в руках.

– Это Джеймс? О чем вы разговаривали? Что это только что было?

– Я все расскажу тебе, когда мы выйдем из магазина, – я обернулась, но парня уже не было возле стенда.

Я увидела его на соседней кассе, но он не заметил меня и был слишком занят поиском бумажника. К своим покупкам он добавил пачку презервативов, и я хмыкнула. Понятно. Я чувствовала легкое волнение, но мой мир не перевернулся, как это было раньше.

Мы с Селин расплатились за наши прогулки и вышли из магазина. Девушка наклонилась завязать шнурки на кроссовках, а я просто стояла и смотрела на шумную улицу. В лицо мне подул свежий прохладный ветер, приятно пахнущий камелиями, песком и чем-то сладким. Небо было голубое и высокое, затянутое желтыми и лиловыми облаками. Мое дыхание сбилось от встречи с Джеймсом, и я попыталась унять волнение. Я знала, что уже не люблю его. И все равно мне было стыдно, что я не почувствовала каменного равнодушия, а растревожилась. Эшли бы сказала, что в идеальной ситуации я должна была бы чувствовать к Джеймсу не больше эмоций, чем к продавцу на кассе магазина. Но разве с продавцом я планировала свое будущее, спала вместе, делилась радостями и печалями? Нет, Джеймс никогда не будет для меня бледной безымянной фигурой в памяти. Он был моей первой любовью и всегда останется ей в моих воспоминаниях. А пока достаточно того, что я не люблю его больше и не хочу быть рядом с ним. Впервые за несколько лет. Все в порядке.

Вечером я занималась одним из своих любимых занятий – долго стояла на балконе, смотря на небо и огни домов. Это всегда успокаивало меня. Я вспоминала наши счастливые моменты с Джеймсом, наши расставания и ссоры, «обсасывала» в голове каждый момент и чем дольше это делала, тем больше радовалась, что не нахожу внутри тоски по нему и желания оказаться рядом. Это был вкус свободы.