«Почему ты спрашиваешь?»

«Я хотел бы с ней познакомиться, она очень милая. Почему же еще?»

Не знаю, сколько я смотрела на это сообщение, – наверное, около минуты. Надежда, теплящаяся в моем сердце все эти полтора года, слабая мысль, что наше воссоединение возможно, погасла за несколько секунд. Мне казалось, будто что-то темное и холодное сгущается вокруг, стены внезапно стали двигаться и сжиматься, чтобы раздавить меня. И еще холоднее мне стало, когда я вновь поняла для себя эту резкую, обжигающую правду – Джеймсу нужны отношения, но с кем угодно, кроме меня. Он не любит меня ровно настолько, чтобы хладнокровно делать мне больно, и не уважает так же сильно – иначе он подумал бы о том, как может почувствовать себя молодая девушка, когда парень, который ей нравится и с которым она занимается любовью, интересуется ее подругами. Кроме боли и отчаяния, я чувствовала вину – я снова позволила себя унизить и воспользоваться мной. Следом за виной меня накрыло раздражение. Я все еще могу все исправить. Я все еще могу вернуть себе свое достоинство. Я все еще нужна себе, чтобы защититься.

Я разблокировала телефон и пальцы зло застучали по экрану. Меня накрывало чувство приближения чего-то непоправимого.

«Пошел к черту, Джеймс».

Мужчина прочитал сообщение почти сразу.

«Я ожидал такого ответа. Ладно, чем занимаешься?»

Чем занимаюсь? Он издевается? Я чувствовала, что не должна отвечать на это сообщение. Поэтому я просто выключила интернет на телефоне, легла на кровать и накрылась одеялом. Я хотела, чтобы крышу сорвало и меня унесло в космос.

Раздалась мелодия звонка, и, пока я протягивала руку к телефону, от всего сердца умоляла небеса, чтобы это был не Джеймс. На этот раз мне повезло – звонила Бренда. Сейчас мне меньше всего хотелось с кем-то разговаривать, усталость от предыдущих месяцев и этого дня, разочарование в себе и Джеймсе тяжело навалились на меня, и я хотела уснуть и забыться на какое-то время. Но я чувствовала, что Бренда звонит не просто так.

– Да?

В трубке были явно слышны всхлипы и тяжелое дыхание.

– Грейс?

– Бренда, что случилось?

– Он украл мои деньги. Он снова сделал это.

Я закусила губу, раздумывая, что сказать. Я знала, что Бренда заняла у Эбби немного денег, чтобы поехать в Нью-Джерси к Итану, и сейчас находилась там.

– Как это произошло, подожди?

– Я осталась с сестрой Итана у него дома, и он сказал, что ему нужно уехать ненадолго и помочь его другу Джону. А потом… о, боже! Мы с Хейзел решили заказать немного китайской еды на дом, я заглянула в кошелек и там было пусто! Грейс, он взял все мои деньги!

– Так, хорошо, успокойся, я помогу тебе. Где Итан сейчас?

– Я не знаю! – голос Бренды звучал очень высоко, я слышала, что она буквально в истерике. Она уже не сдерживала рыдания, которые прорезались сквозь ее слова частыми вздохами и криками. – Я позвонила Джону, но он сказал, что Итан не собирался приезжать к нему! Он снова поехал за наркотиками, Грейс. Господи, я больше не могу так.

– Сколько денег тебе нужно, чтобы уехать в Нью-Йорк сейчас?

– Двадцать долларов, но…

– Ладно, это не проблема.

– Я не могу уехать сейчас! – закричала подруга.

– Черт, Бренда, почему? Ты же не собираешься с ним снова оставаться?

– А если с ним что-то произойдет в таком состоянии? Ему нужна помощь, ему нужна я, Грейс!

– Бренда, ему не…

На фоне в трубке хлопнула дверь, послышался голос Хейзел, сестры Итана, бормотание парня, и связь прервалась. Я знала, что будет дальше, – Итан вернулся под кайфом, и он будет долго делать виноватый вид, Бренда станет еще сильнее плакать, Итан разозлится… Бренда прекрасно понимала, что она не сможет ему помочь, пока парень не решит покончить со своей зависимостью сам, но именно это бессилие убивало ее больше всего. Она словно хотела доказать ему и себе, что способна вытащить его из этого дерьма.

Несколько минут я думала об этой ситуации и чувствовала усталость от этого небольшого разговора. Вскоре волны боли, которые во время разговора с подругой стали лишь фоном, наплыли на меня с новой силой, и я начала захлебываться в своем отчаянии. Я внимательно вчиталась в каждое наше с Джеймсом сообщение сегодня, и горячие крупные слезы покатились по моим щекам, шее, ключицам.

Я осталась без Джеймса, без работы и без малейшего понимания, как действовать дальше. Темной ночью в Сиэтле на тесной кровати я проливала одни из самых горьких слез в моей жизни, и они текли и текли бесконечным потоком, словно внутри меня разлилось Мертвое море.

Но я знала: я поступила правильно, послав его и не ответив на последнее сообщение. Я не должна больше общаться с ним. Я не должна писать ему и пытаться восстановить отношения. Я должна вернуть себе себя и забыть о Джеймсе. Наконец-то я поступила правильно.

Любовь к Джеймсу разрывала меня изнутри, но вдруг я очень остро почувствовала одну истину. Любовь не имеет ничего общего с обладанием. Я не могла остаться с Джеймсом и продолжать ему использовать меня, потому что в таком случае я потеряла бы себя и это бы меня убило. Но я знала, что он по-прежнему дорог мне, и это чувство невозможно выключить по щелчку пальцев. Как горько, что мы продолжаем любить некоторых людей, невзирая на их поступки, но какое это великое чувство – любить человека не за его отношение к тебе, не за набор качеств, а лишь за то, что он есть на этом свете, и неважно, святой он или отъявленный подонок. Я по-прежнему любила Джеймса, но я больше не хотела обладать им. Я поняла вдруг, что для меня будет лучше, если он будет как можно дальше от меня, но я не стану винить себя в чувствах к нему. Я не стану заставлять себя выбросить его из головы, но и сближаться с ним я тоже больше не буду. Я сохраню себя так, как есть, – с моими чувствами к нему, но я уберегу себя от боли, которую он может мне принести.

Слезы капали на хлопковую простыню, но вместе с горечью безответной любви и окончания нашей истории я чувствовала освобождение. Мне больше не нужно гадать, возможно ли между нами что-то или нет. Этого не может быть. И я пойду дальше, продолжая хранить любовь в своем сердце.

– Как у тебя это получается?

– Что именно?

– Так рисовать. Это великолепно, Грейс!

Я улыбнулась и довольно посмотрела на результат работы. Желтые, синие и белые мазки на холсте причудливо сплетались и составляли образ девушки, сидящей на полу и держащей ладони на коленях. Ее взгляд был устремлен вбок, и зрителю представал точеный профиль с полными губами и сдвинутыми нахмуренными бровями. Она была абсолютно обнаженной, и отсутствие одежды давало возможность увидеть красоту девушки в каждой складке на теле, округлой линии живота, маленьких грудях и острых локтях. Фон и тени на ее теле были одного цвета, и в этом сине-желтом великолепии выразилась вся грусть и тоска, которая выходила из меня с каждой новой картиной. А рядом, на полу, сидела Ванесса и сосредоточенно наблюдала за движениями моей кисти.

Я вернулась в Нью-Йорк месяц назад. На следующий день после звонка Бренды мне написала Селин и сказала, что Сюзан увольняется и мисс Коллинз согласна рассмотреть мою кандидатуру. Мы приехали вместе с Ванессой, которая временно поселилась со мной, Брендой и Эбби. В нашей комнате стало еще теснее, ведь теперь мы с Ванессой спали на одном диване, рядом с которым она хранила в чемоданах свои вещи. Но веселья и близости в нашей жизни прибавилось тоже. Ванесса сразу подружилась с разговорчивой и легкой на подъем Брендой и всегда готовой к развлечениям Эбби, и я выдохнула. Я очень волновалась, найдут ли они общий язык, и сейчас, видя их дружелюбное отношение друг к другу, была спокойна за Несс.

– Мы как в сериале «Секс в большом городе»! Я – Саманта, Ванесса – Миранда, Эбби могла бы быть Шарлоттой, а ты, Грейс, ты Кэрри, конечно же, ты Кэрри, – часто шутила Бренда.