– Да, он написал мне. Видишь! Я говорила, что он согласится!

– Вот и здорово… – я улыбнулась Марии. Кончики ее губ дрогнули, плечи расслабились, и былая нервозность исчезла.

– Я схожу в душ, оденусь и мы можем выходить. Позавтракаю тако по пути.

В ванной я позвонила Селин, предупредила ее, что опоздаю, и ответила на сообщения Матео, что обязательно посмотрю этот фильм через несколько дней, когда досмотрю все, что мне нужно для статьи. Ответ не заставил себя долго ждать.

Матео. 12:18 «Буду ждать твоего мнения. Надеюсь, тебе понравится. Может, ты мне тоже что-нибудь посоветуешь? Я еду с футбола сейчас и хотел бы отдохнуть дома за просмотром фильма».

Грейс. 12:19 «Ахаха) Сегодня без вечеринок?»

Матео. 12:20 «Да уж, мы играли несколько часов, и думаю, на сегодня я уже отбегал свое ахахах. К тому же завтра после работы мы хотим с друзьями съездить на пляж, так что…»

Грейс. 12:20 «Что насчет “Любви” Михаэля Ханеке?»

Матео. 12:21 «Идет! Вы уже в музее?»

Я не стала отвечать на это сообщение, потому что в ванную начала возмущенно стучаться Мария, удивленная тем, что я пошла мыться, а шума воды даже не слышно. После душа я подошла к зеркалу, расчесала длинные темные волосы и на секунду подумала о том, что было бы неплохо нанести немного тонального крема, туши, сделать брови погуще, а губы подкрасить карандашом, чтобы они выглядели чуть пополнее. Но неожиданно я посмотрела на свое чистое светлое от падающего солнца лицо и мне показалось, что как только я нанесу косметику, мне захочется тут же стереть ее. Я заглянула в шкаф и посмотрела на легкое платье цвета красного светлого кадмия с большими рукавами-воланами, открытой спиной и широкой юбкой. Это платье я почему-то надевала редко, хотя считала его своим «счастливым» платьем – в нем я переехала в Нью-Йорк. Кажется, сегодня самое время.

В метро было невероятно душно, как и на улице. Еще один жаркий день в Нью-Йорке. Запахи духов и всевозможных уличных блюд смешивались с вонью от мусорок. До асфальта и металлических дверных ручек было невозможно дотронуться, а прохожие брали газеты и листовки лишь затем, чтобы обмахивать ими свои покрасневшие мокрые лица. Я поблагодарила себя за то, что не стала наносить макияж, иначе он бы буквально стек по моему лицу.

– Надо было идти в купальнике, – Мария выливала воду из бутылки себе на ладони и протирала шею и ключицы. – Или голой.

– Прохожие бы оценили, – улыбнулась я, вспомнив изгибы ее фигуры.

– Тебе лучше знать, – хмыкнула девушка, распознав мои мысли. Ее тяжелые металлические серьги-кольца тоже нагрелись, и она убрала их в сумку.

Возле входа в музей стояла Селин. Ее белая кожа покрылась красными пятнами от жары, а светло-лимонная блуза прилипла к мокрой спине. Когда она увидела, что мы подходим, на ее лице появилась облегченная улыбка.

– Селин, прости за опоздание!

– Это ничего, но давайте познакомимся внутри! У них есть кондиционеры? Я больше не выдержу ни секунды на улице.

Внутри действительно веяло прохладой, мы достали свои бутылки с водой, жадно выпив по половине. Несмотря на толпы туристов, которые тоже решили сегодня посмотреть на шедевры живописи, по сравнению с улицей, находиться тут все же было гораздо легче, и наше утомление прошло.

– Селин, это Мария. Мария, это Селин, мы работаем вместе и уже очень давно знакомы.

Находясь между двумя девушками и наблюдая их обмен улыбками и дежурными фразами, я подумала о том, что они достаточно дружелюбны и искренни, чтобы вести друг с другом увлекательную беседу и найти общие интересы, но все же слишком разные, чтобы действительно сблизиться. Диковатая, раскованная Мария и элегантная, сдержанная Селин. От них обеих веяло свободой и смелостью, но эти чувства были разные на вкус. Если бы я сравнивала их, как принцесс из мультфильмов, я бы сказала, что Селин – это Аврора, а Мария – Покахонтас. Я чувствовала себя связующим элементом посередине, только кем? Меридой из «Храброй сердцем»? Белль из «Красавицы и чудовище»? Жасмин? Не знаю.

– Даже странно, что после вчерашнего ливня так жарко, – Мария торопливо убрала бутылку с водой в полупустую сумку. Я лишь пожала плечами.

К моему удивлению, Селин и Мария быстро нашли общий язык, и вскоре я, сонная и измученная жарой, немного отстала от них и остановилась возле портрета Гертруды Стайн. Женщина смотрела вбок твердым и немного хмурым взглядом, опираясь рукой на колено. Эта картина всегда вызывала у меня одновременно благоговение и ощущение тяжести, словно бы у меня резко закружилась голова. Удивительно, как много чувств может вызвать просто смесь мазков на куске ткани. Интересно, как бы Пикассо нарисовал меня, если бы я была его моделью? В моей голове всплыли странные фрагменты желтого и кораллового цвета с синими прожилками, и я решила, что дома непременно воссоздам их на холсте. Главное, поторопиться. В одной книге про творчество я читала, что интересные идеи летают между людьми подобно бестелесным духам и стоит отложить задумку в дальний ящик, она тут же ускользнет к другому человеку. Я верила в эту магическую теорию и не позволяла моим мыслям убегать от меня.

Внезапно мне захотелось поделиться этими размышлениями с Матео. Я сфотографировала картину и отправила ему, добавив своих рассуждений о творчестве. Словно в подтверждение моих мыслей вдалеке зала показались силуэты Марии и Селин.

– Кажется, мы все же можем пойти на пикник, если не сжаримся, что думаешь? – латиноамериканка с улыбкой обняла меня за плечо длинной костлявой рукой. – Купим фалафель, а?

– Я бы не отказалась, я очень голодная, – кивнула Селин, но я сморщилась. В такую жару мне было противно даже вспоминать о еде.

– Я возьму морковный фреш и просто посижу с вами.

По пути в парк Мария развлекала нас историями о своих последних романах. За последнюю неделю я уже поняла, что девушка была очень увлекающейся и легко влюблялась. Это немного успокаивало меня, ведь значит, ее чувства – действительно мимолетный импульс, и мы можем общаться как ни в чем не бывало.

– …а потом он вернулся к своей жене! Ну не мерзавец ли! – Мария, размахивая руками, села на сухую траву в черных комочках земли. – Меня выгнали из университета, когда узнали о нашем романе, а ему хоть бы что! Да я была лучшей студенткой в своей группе!

– Действительно, негодяй… – Селин открыла бутылочку с морковным соком, и маленькая оранжевая капелька скатилась по ее руке. – Но, может, тебе тоже не стоило с ним связываться? Женатые мужчины редко уходят к другим женщинам.

– Будешь? – я протянула Марии кусочек темного шоколада, она отрицательно покачала головой.

– Что ты такое говоришь? Это была настоящая любовь! Мы могли часами лежать вместе, пить вино, обсуждать литературу и заниматься сексом. Известно, почему он ушел! Вы бы видели фигуру его женушки! Вылитая Сальма Хайек!

Я прикрылась рукой от солнца, слепившего мне глаза, и посмотрела на Марию. Я вдруг почувствовала какое-то отдаление от нее, из-за того, как упорно эта девушка сама приносит хаос в свою жизнь. Однако тут же пристыдила себя – разве я не поступала так же прошлые два или три года? В конце концов, каждый из нас нуждается в своих собственных ошибках.

– Как его звали? – спросила я. По дороге к парку мы купили несколько сочных ярко-оранжевых апельсинов, и я собиралась почистить один. В воздухе тут же поплыл аромат цедры и сладко-кислой мякоти.

– Рикардо.

– Я понимаю, почему ты не ушла от этого Рикардо раньше, ведь тебе казалось, что ты любишь его. Но знаешь, мне кажется, настоящая любовь не разрушает твою жизнь, а делает ее лучше. Ты не думаешь, что это не было любовью на самом деле?

– Раз ты так говоришь, ты ни черта не понимаешь! – вдруг резко огрызнулась Мария. – Пойду куплю еще сока.

Латиноамериканка резко встала и направилась к киоскам. На аромат сладкого апельсинового сока прилетела маленькая мошка, села мне на руку, и я столкнула ее пальцем на сухую зеленую траву. Селин поправила растрепавшиеся светлые волосы и неловко улыбнулась.