Рейнолдсу показалось, что время растягивается так, будто у него впереди чуть ли не год на то, чтобы обдумать все детали, все, что касается Бабули Уилкинс, Нормана и других паранормальных созданий.

— Могут, — ответил он.

Ла Мотт встал:

— Тогда это ваша забота, Хэнби. Пошли, адмирал.

— Постойте, — запротестовал Рейнолдс. — Дайте мне бомбу и миссис Уилкинс, и я смело усядусь на эту бомбу. Но сколько там городов? Двадцать? Тридцать?

— Тридцать восемь.

— Значит, тридцать восемь бомб, а может быть, и больше. Где они спрятаны? Как выглядят? На какой срок все это может растянуться? Нет, это совершенно невозможно!

— Разумеется. Но делать-то надо! Или хотя бы попытаться. Хэнби, известите их, что мы вылетели, ладно?

— Конечно, генерал.

— Прощайте, доктор. Или, возможно, до свидания.

Рейнолдс с беспощадной ясностью осознал, что эти двое отправляются, чтобы «сесть» на одну из бомб и продолжать выполнять свои обязанности, пока она их не уничтожит. Он торопливо проговорил:

— Мы постараемся. Мы обязательно постараемся.

Тридцать восемь городов… сорок три часа… семнадцать операторов. Были, конечно, и другие, найденные за годы исследований, но они разбросаны по сорока одному штату. В стране с диктаторским режимом полиция отыскала бы их в одну минуту и доставила бы в нужное место со сверхзвуковой скоростью. Но ведь это Америка!

Разыскать! Доставить сюда! Немедленно! Хэнби поручил полковнику Хэммонду заботу о выполнении распоряжений Рейнолдса и приказал офицеру Секретной службы передать свои обязанности кому угодно, а самому сесть на телефон и, пользуясь личными связями в ФБР и с другими офицерами безопасности, а через них и с полицией, сократить бюрократическую волокиту и найти этих паранормалов. Найти, убедить, надавить и заставить лететь на испытательный полигон. К вечеру нашли двадцать три, из них одиннадцать уговорили или заставили; двое уже прибыли. Хэнби позвонил Рейнолдсу, в эту минуту жевавшему на ходу сэндвич.

— Говорит Хэнби. Только что звонил президент.

— Президент?

— Ла Мотт к нему пробился. Он, конечно, в сомнении, но все же распорядился оказать нам всемерную поддержку, разумеется, кроме той, что может снизить готовность обычных оборонительных средств. Один из его помощников уже час назад вылетел из Национального аэропорта реактивным самолетом, чтобы помочь нам здесь. Теперь все пойдет побыстрее.

Но лучше от этого не стало, так как русские передачи, которые не глушились, уже сделали разразившийся кризис всеобщим достоянием. Ровно через тридцать минут президенту пришлось выступить по телевидению. Рейнолдс президента не слышал — он был слишком занят. Он имел всего двадцать человек и мог спасти только двадцать городов, а ведь надо было спасать всю страну. Но как? Рейнолдс был уверен, что миссис Уилкинс сможет обезвредить любую атомную бомбу, если ее увидит. Он надеялся, что на это же способны и другие. Но ведь бомбы спрятаны в отдаленных городах — их следует сначала обнаружить, причем с помощью одного лишь мозга, мысленно представить и «заглушить», причем не на микросекунду, которая требуется для взрыва, а на миллиарды микросекунд, пока их не обнаружат. Возможно ли это?

Как помочь своим людям? Конечно, есть наркотики — кофеин, бензедрин. Но ведь людям нужен покой, верно? Он повернулся к Хэммонду:

— Необходима комната с ванной для каждого человека.

— Так это у них уже есть.

— Нет, их сейчас в каждой комнате по двое, и ванны — на двоих.

Хэммонд пожал плечами:

— Будет сделано. Придется дать под зад кое-кому из генералитета.

— Пусть кухня работает круглые сутки. Спать им нельзя, а есть надо. И чтоб все время свежий кофе, кока-кола, чай — все, что они потребуют. Можно поставить в каждую комнату телефон и подключить его к отдельному коммутатору?

— Хорошо. Что еще?

— Пока не знаю. Надо спросить у них.

О русском ультиматуме все они уже знали, но о том, каковы планы, — пока еще нет. Речь Рейнолдса была выслушана в неловком молчании. Рейнолдс повернулся к Эндрюсу:

— Что ты скажешь, Пистолет?

— Кусок-то больно велик, проф, как бы в горле не застрял.

— Верно. Ты сможешь его прожевать?

— Полагаю, придется.

— Норман?

— Ну, босс… как же быть, ежели я их не вижу?

— Миссис Уилкинс сегодня утром тоже не видела бомбу. И радиацию часового циферблата ты тоже не видел — она слишком мала. Ты видел только циферблат и думал лишь о нем. Ну так как?

Негритенок задумчиво нахмурился:

— Думать о блестящем шаре где-то в городе?

— Да. Нет, постой! Полковник Хэммонд, им нужно иметь представление о внешнем виде объекта, а он будет совсем другим. Здесь ведь есть наши атомные бомбы — им надо на них посмотреть.

Хэммонд задумался:

— Американская бомба, которую сбрасывают или запускают ракетой, не может быть похожа на русскую, предназначенную для скрытного размещения и подрыва радиосигналом.

— А как выглядят те?

— Отдел «Джи-два»[56], надо полагать, знает. Мы попробуем получить от них рисунок или чертеж. И пусть готовят макет. Придется обратиться к Уитерсу и генералу. — Он вышел.

Миссис Уилкинс сказала деловито:

— Доктор, дайте мне Вашингтон.

— Хорошо, миссис Уилкинс, вы единственная, кто прошел испытание практикой, хотя тогдашнее задание было прямо противоположным. Значит, Вашингтон за вами. Этот объект исключительно важен.

— Да я не потому. Его я «вижу» лучше остальных.

— В этом что-то есть, проф, — отозвался Эндрюс. — Тогда я возьму Сиэтл.

К полуночи Рейнолдс распихал всех своих подопечных (числом уже двадцать шесть) по комнатам офицерского клуба. Хэммонд и он сам по очереди дежурили у коммутатора, развернутого в верхнем холле. Дежурства операторов должны начаться незадолго до истечения срока ультиматума. Усталость ослабляла экстрасенсорную энергию, иногда сводя ее к нулю. Рейнолдс надеялся, что последнюю ночь перед вахтой им удастся поспать как следует.

В каждой комнате был установлен микрофон, селекторная связь позволяла слышать, что в ней происходит. Рейнолдсу это было не по душе, но Хэммонд убедил его.

— Разумеется, это вторжение в частную жизнь. Но разве бомба не вторгается в нее? — Он нажал на клавишу. — Слышите? Этот парнишка — Норман — что-то выпиливает из фанеры. — Он нажал на другую. — Рядовой Эндрюс тоже еще копошится. Мы не можем разрешить им спать во время вахты, когда она начнется, поэтому придется шпионить.

— Возможно, вы правы.

Наверх поднялся Уитерс:

— Вам еще что-нибудь нужно?

— Полагаю, что нет, — ответил Рейнолдс. — Как там с макетом бомбы?

— Будет готов на рассвете.

— Насколько он достоверен?

— Трудно сказать. Их агенты, надо думать, изготовили спусковые устройства из деталей, закупленных здесь, но схемы могут сильно отличаться. Что же касается основы… что ж, пришлось использовать настоящий плутоний.

— Пойдет. Покажем им сразу же после завтрака.

Дверь комнаты Пистолета приоткрылась.

— Привет, полковник. Проф, она там.

— Кто?

— Да бомба же. Под Сиэтлом. Я ее чувствую.

— Где она находится?!

— На глубине — я чувствую ее где-то внизу. И там мокро, как мне кажется. Может, они ее в Саунд[57] запихали?

Хэммонд вскочил.

— Она в гавани, чтобы залить город радиоактивным дождем! — Он говорил и одновременно набирал номер. — Дайте мне генерала Хэнби!

— Говорит Моррисон, — ответил чей-то голос. — В чем дело, Хэммонд?

— Насчет бомбы в Сиэтле. Ищите ее на дне. Она либо в Саунде, либо где-то поблизости от него под водой.

— Откуда это известно?

— Один из колдунов Рейнолдса. Начинайте! — И он положил трубку.

— Проф, я не могу ее видеть, я же не ясновидящий, — озабоченно сказал Эндрюс. — Почему бы не вызвать сюда кого-нибудь из них? Например, эту крошку Брентано?