— Что это? — испуганно спросил он.

— Тихий океан нас заливает, — ответил бродяга.

— Не может этого быть! — воскликнул водитель. — В Колорадо я еще поверю.

— Чувак, это не река. Это залив. Передали по радио из Калексико, когда я сидел в баре в Сентро. Предупредили, что на юге случился провал. Надвигается цунами. Затем сигнал пропал. — Бродяга облизнул губы. — Вот почему я здесь.

Водитель не ответил.

— Парень, который меня подвозил, бросил меня на заправке в Броли и поехал дальше, — продолжил бродяга и оглянулся. — Больше не вижу.

— Оторвались?

— Нет, блин. Шум не стихает. Просто сквозь муть не видно.

Они ехали дальше. Дорога почти незаметно пошла вправо и под уклон.

— Эй! — посмотрев вперед, вдруг вскрикнул бродяга. — Ты куда едешь?!

— Чего?

— Мужик, сворачивай с шоссе! Оно ведет обратно к Солтон-Си, а это самое низкое место в долине!

— Куда я должен свернуть? Разворачиваться поздно.

— Вперед ехать нельзя. Это самоубийство!

— Обгоним волну. К северу от Солтона дорога снова пойдет вверх.

— Не выйдет. Ты бензин давно проверял?

Топливная стрелка подрагивала на левой стороне шкалы. Оставалось два галлона, а то и меньше. В самый раз, чтобы застрять на низком берегу Солтон-Си. Водитель уставился на нее с мучительной нерешительностью.

— Сворачивай налево, — сказал пассажир. — На проселочную. Доедем до холмов.

— Где сворачивать?

— Еще чуть-чуть. Я знаю эту дорогу. Не пропущу.

Свернув на проселочную дорогу, водитель сразу осознал, что теперь их путь проходил почти параллельно ненасытному южному потопу, и ему стало дурно. Но дорога шла вверх.

Он посмотрел налево, пытаясь разглядеть черную водяную стену, от рева которой стучало в ушах, но пришлось сосредоточить внимание на дороге.

— Видишь воду? — крикнул он бродяге.

— Да! Жми, приятель!

Он кивнул и уставился на холмы впереди. Уж они-то точно должны возвышаться над уровнем моря. Он гнал и гнал сквозь бесконечную завесу пыли, сквозь жару и рев. Подъем становился все круче, но вдруг машина перевалила через бугор и устремилась вниз, уткнувшись в воду — мелкое арройо, русло пересыхающего ручья, которое почему-то не было сухим.

Не успел он и глазом моргнуть, как машина оказалась в воде сначала по оси, а потом еще глубже. Он дал по тормозам и попытался сдать назад. Мотор кашлянул и заглох.

Бродяга распахнул дверцу, вытащил из салона детей и, подхватив их под мышки, зашлепал к вершине холма. Водитель попробовал снова завести машину, но в спешке заметил, что вода уже захлестнула пол. Тогда он выскочил, споткнулся, упав на колени и оказавшись по пояс в воде, поднялся и поспешил за остальными.

Бродяга опустил детей на бугор и осмотрелся.

— Надо убираться отсюда, — выдохнул хозяин машины.

— Поздно, — покачал головой бродяга. — Посмотри вокруг.

На юге вода уже окружала холм, на котором они стояли. Один поток отделился, заполняя русло ручья между ними и холмистой грядой, где застряла машина. Основной поток пронесся восточнее, захлестнув шоссе в направлении Солтон-Си.

На глазах водителя второй поток вновь сомкнулся с основным. Теперь они были полностью отрезаны водой.

Ему захотелось с криком броситься в мутный водоворот и покончить с этим раз и навсегда. Может быть, он и в самом деле закричал. В чувство его привел бродяга, тряхнув за плечо.

— Успокойся, приятель. У нас еще есть порох в пороховнице.

— Чего? — Водитель утер глаза. — И что предлагаешь делать?

— Хочу к маме, — решительно заявила девочка.

Бродяга рассеянно погладил ее по голове.

— Лора, я о тебе позабочусь, — твердо сказал Томми Хаякава, обнимая девочку.

Вода уже полностью поглотила машину и продолжала подниматься. Бурлящее сердце потока миновало их, рокот стихал, вода прибывала все медленнее — но прибывала.

— Нам нельзя здесь оставаться, — настаивал водитель.

— Другого выхода нет, — ответил бродяга.

Пространство суши сократилось до клочка тридцать на пятьдесят футов. Теперь они были не одни. Койот, зайцы, ящерицы, змеи, мыши и прочие несчастные пустынные обитатели оказались загнаны на этот крошечный пятачок. Койот даже не думал охотиться на зайцев, зайцы не обращали на него внимания. Вершину островка венчал бетонный столб в четыре фута высотой, обелиск с латунной табличкой. Водитель прочел ее дважды, прежде чем до него дошло.

Это был топографический знак, на котором помимо широты и долготы было выгравировано, что это место находится ровно на уровне моря. Когда это отложилось в его затуманенном мозгу, он сообщил своему спутнику:

— Эй! Эй, гляди! Мы спасены! Вода не поднимется выше!

Бродяга взглянул:

— Да. Знаю. Уже прочитал. Но это ничего не значит. Знак отмечает уровень моря до землетрясения.

— Но…

— Теперь он может подняться… или опуститься. Скоро узнаем.

Вода все прибывала. К закату они оказались в ней по лодыжки. Зайцы и другие мелкие зверушки один за другим сдавались. Они находились посреди бесконечного водного пространства, протянувшегося от Шоколадных гор, под которыми когда-то располагалось Солтон-Си, до холмов на западе. Койот терся у ног совсем как собака, но в конце концов решился, скользнул в воду и погреб к холмам. Его голова еще долго была видна над водой, пока не превратилась в точку на фоне сгущающихся сумерек.

Когда вода дошла до колен, мужчины взяли детей на руки. Они прижались к надежно вбитому бетонному столбу и ждали, слишком устав, чтобы паниковать. Не разговаривали. Даже дети помалкивали с тех пор, как покинули машину.

Становилось все темнее.

— Знаешь какие-нибудь молитвы? — спросил вдруг бродяга.

— Ну… не слишком.

— Ладно, тогда я попробую. — Он перевел дух. — Господь милосердный, чей всевидящий взор замечает даже воробушка на лету, смилуйся над Твоими недостойными рабами. Убереги их от беды, если будет на то Твоя воля. — Он взял паузу, затем добавил: — И поскорее, если можешь. Аминь.

Тьма сгустилась, непроницаемая и беззвездная. Они не видели воду, но чувствовали и слышали ее. Вода была теплой и, даже когда дошла до подмышек, холоднее не стало. Дети теперь сидели у них на плечах, прижимаясь спиной к частично погрузившемуся под воду столбу. Течение было слабым.

Что-то ударилось о них в темноте — может, оторвавшийся руль, коряга, а может, труп. Ткнувшись в них, неизвестный объект поплыл дальше. Водителю вдруг почудился свет, и он спросил у бродяги:

— А где фонарик, который ты у меня стибрил?

— Значит, ты меня узнал, — устало ответил тот после длительного молчания.

— Еще бы. Где фонарик?

— Обменял на выпивку в Сентро. Но, чувак, понимаешь, — продолжил он рассудительно, — если бы я его не позаимствовал, он остался бы в машине. У нас бы его все равно не было. А если бы даже он был у меня в кармане, то насквозь промок бы и вышел из строя.

— Ладно, проехали!

— Хорошо. — Бродяга ненадолго замолчал, потом спросил: — Дружище, ты не мог бы немного подержать обоих детей?

— Пожалуй. Зачем?

— Вода продолжает подступать. Может, с головой нас накроет. Подержи детей, а я заберусь на столб. Усядусь там, обхвачу его ногами, а ты тогда передашь мне детей. Может, получится выиграть дюймов восемнадцать, а то и пару футов.

— А со мной что будет?

— Ухватишься за мои плечи и будешь держаться на воде, как поплавок.

— Ну… давай попробуем.

План сработал. Дети были у бродяги под мышками, поддерживаемые его руками и водой. Водитель как мог держался за бродягу, сначала за пояс, а потом, когда вода поднялась и ноги перестали чувствовать дно, за воротник. Они выживали как могли.

— Лучше бы было светло. В темноте хуже.

— Да уж, — согласился бродяга. — При свете дня нас могли бы заметить.

— Кто?

— Да с самолета, например. Во время наводнений всегда посылают самолеты.