На мотив ночи Я страшусь туманов затканного луга и сырых обочин с палою листвою. Если задремлю я, разбуди, подруга, отогрей дыханьем сердце неживое. Что за эхо дошло и откуда? Это ветер в стекло, мое чудо! Нес тебе мониста, где горели зори. Что же на дороге брошен, обделенный? Без тебя и птица высохнет от горя, и не брызнет соком виноград зеленый. Что за эхо дошло и откуда? Это ветер в стекло, мое чудо! И никто не скажет, сказка снеговая, как тебя любил я на рассвете мглистом, когда моросило не переставая и сползали гнезда по ветвям безлистым. Что за эхо дошло и откуда? Это ветер в стекло, мое чудо! 1919 Завязь жизни Что таится во мне в минуты горькой печали? О, кто вырубает лес, мой лес золотисто-цветущий? Что в зеркалах я читаю, в их серебре туманном? Что мне рассвет предлагает, сверкающий над рекою? Что за высокий вяз моих раздумий повален? Что за дождь тишины меня дрожать заставляет? И если моя любовь на бреге печали мертва, что за колючки сокрыли нечто, рожденное мной? 1919 Иная песнь (Осень) Сон навсегда пропал! И в дождливой ночи сердцем я осознал, с какой трагической силой осенний лес возрыдал. В сокровенной печали пейзажа, что исчезал, крики мои ослабели. Сон навсегда пропал! О, навсегда! Навек! Падает уже снег на пустынное поле жизни моей. Опасаться приходится мне, что мечта может вдали затеряться. Дождь все твердит и твердит: сон навсегда пропал! Да разве сон бесконечен? Туман – словно снежный шквал, но и туман осенний уже от снега устал. Мне ритм стиха говорит: сон навсегда пропал. И в дождливой ночи сердцем я осознал, с какой трагической силой осенний лес возрыдал. 1919 Поэма о Канте Хондо
Балладилья о трех реках Струится Гвадалквивир среди садов апельсинных. Текут две реки Гранады со снежных вершин к долине. Ах, любовь, ты исчезла ныне! Струится Гвадалквивир, струи – под цвет граната. Словно слезы и словно кровь — текут две реки Гранады. Ах, любовь, ты ушла без возврата! Парусники в Севилье белеют над гладью синей; а над водой Гранады одни только вздохи стынут. Ах, любовь, ты исчезла ныне! Гвадалквивир… Хиральда, апельсинных садов прохлада. Хениль и Дарро… Руины башен, высоких когда-то. Ах, любовь, ты ушла без возврата! Зачем уносить воде крики и вздохи унынья? Ах, любовь, ты исчезла ныне! Уносит в море река цветы апельсинного сада. Ах, любовь, ты ушла без возврата! Поэма о цыганской сигирийе Пейзаж Масличная равнина распахивает веер, запахивает веер. Над порослью масличной склонилось небо низко, и льются темным ливнем холодные светила. На берегу канала дрожат тростник и сумрак, а третий – серый ветер. Полным-полны маслины тоскливых птичьих криков. О, бедных пленниц стая! Играет тьма ночная их длинными хвостами. Гитара Начинается плач гитары. Разбивается чаша утра. Начинается плач гитары. О, не жди от нее молчанья, не проси у нее молчанья! Неустанно гитара плачет, как вода по каналам – плачет, как ветра над снегами – плачет, не моли ее о молчанье! Так плачет закат о рассвете, так плачет стрела без цели, так песок раскаленный плачет о прохладной красе камелий. Так прощается с жизнью птица под угрозой змеиного жала. О, гитара, бедная жертва пяти проворных кинжалов! |
