Я завернула за угол одного из стеллажей и вздрогнула.

Карие глаза Императора буквально пригвоздили меня к полу.

Он стоял, прислонившись плечом о книжную полку, и усмехался. Все хорошее настроение улетучилось в один миг. Я почувствовала, как леденеют пальцы и сбивается дыхание.

— Ваше Величество, — произнесла я, быстро поклонившись и опуская взгляд.

Сердце застучало, как бешеное. Я сжала пальцы в кулак, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Я не ожидала, что встречу его в таком месте. Как так получилось? Почему он всегда там, куда иду я?

— Мы снова встретились, — произнес Адам, после минутного молчания. — Леди Беннет, вы преследуете меня?

— Я бы не посмела этого сделать, Ваше Величество, — тихо ответила я, самым простым способом. Если он захочет обвинить меня в преследовании, все мои слова не будут ничего значить.

— Понятно, — Адам тихо хмыкну, а затем я почувствовала, как он подошел ко мне. — Леди, расскажите мне вот о чем — почему же вы не прошли первое испытание?

— Ваше Величество, простите меня, но я слишком глупа, чтобы решить те сложнейшие задачи, что вы нам дали, — я слегка опустила голову, постаравшись принять как можно более жалкий вид.

Руки начали мелко подрагивать, но я упорно не поднимала взгляда. Нет, он не увидит ненависти в моих глазах. Сейчас еще слишком рано.

Император молчал довольно долго. Я уже начала сомневаться, стоит ли он передо мной, как вдруг почувствовала касание пальцев к моей щеке.

Вздрогнув всем телом, я непроизвольно отпрянула и наконец-то посмотрела на него. Он все еще протягивал ко мне свою руку, словно не веря в том, что я оттолкнула его. И снова его взгляд был таким, как вчера. Снова он смотрел на меня с нежностью.

— Почему же ты мне лжешь? — тихо спросил Адам, опустил руку и, не смотря мне в глаза, прошел мимо.

Я слышала только стук собственного сердца. Голова шла кругом. Мне казалось, что пол под ногами исчез, и я просто лечу в черную бездну.

Кто этот человек? Это не Адам. Он никогда, ни разу, не относился ко мне так. Он никогда не касался меня без надобности. А сейчас, уже второй раз… он…

К горлу подкатила тошнота. Прижав ладонь к губам, я прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Все хорошо. Это просто его очередные игры. Просто ему скучно. Не стоит искать логику в его поступках. Он всегда был таким — делал, что хочет, не обращая внимания на человеческие чувства. Всегда так.

Взяв первую попавшуюся книгу с полки, я подошла к библиотекарю, сказала, что возьму ее с собой и, с трудом дождавшись записи, вышла из библиотеки. Весенний ветерок помог мне немного прийти в себя, поэтому до комнаты я дошла спокойно. Но, как только дверь за мной закрылась, я со всей силы швырнула книг в стену.

— Я никогда тебя не прощу…

***

«— Мамочка, — синие глазки смотрели на меня с любопытством.

— Что случилось, солнышко? — я подняла маленького мальчика на руки и прижала к себе.

В моей груди появилась щемящая нежность. Так хотелось дать этому малыш все. Хотелось, чтобы он был счастлив. И чтобы никогда не плакал.

— Почему ты позволила меня убить?

— Что? — я вздрогнула и посмотрела на лицо мальчика.

Щеки впали, глаза остекленели, некогда блестящие черные волосы, потускнели.

— Мамочка… мама…»

Резко открыла глаза, задыхаясь и дрожа всем телом. Перед глазами все еще стоял мой малыш. Мой мертвый малыш. Я прижала ладони к глазам, сдерживая поток слез. Я не имела права плакать. Я не смогла спасти его. Не смогла, пусть и приложила все силы к этому. Слабая и жалкая. Отвратительная.

Я ненавидела себя, и буду ненавидеть всю свою жизнь за эту слабость. Я не имею права плакать по нему. Поэтому мне надо держаться, во что бы то ни стало.

Через несколько минут, когда руки перестали дрожать, я встала с кровати. За окном только-только начинался рассвет. Я, без помощи Терезы, приняла ванную и умылась. Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь видел мое лицо. Я тут только ради того, чтобы отомстить. Не должно быть никаких других чувств.

Я подошла к столу и взяла в руки лист с печатью Императора. Мне осталось только выжить в этом замке.

Неделя. Всего неделя.

Тишину коридора нарушал лишь тихий топот от туфелек. Мы шли в сторону Тронного Зала, чтобы продемонстрировать то, что успели придумать и сочинить. От страха и волнения у меня тряслись руки, но в груди поднялось какое-то странное чувство… нетерпения. Мне хотелось увидеть лицо Императора, когда он услышит мое произведение. Хотелось увидеть его шок и удивление. В конце концов, все девушки старались продемонстрировать свою начитанность. Они сочиняли высокопарные стихотворения, возвышающие Адама и его Империю.

Именно это было в прошлой жизни. Я все время убили на сочинение чего-то красивого, с множеством прекрасных эпитетов и аллегорий. В итоге все вышло так себе. Сейчас я даже не старалась. Мне кажется, в некоторых местах даже нет нормальной рифмы. Надеюсь, мне не будет так стыдно перед Софией и Карлиной, как я это себе сейчас представляю.

В зал мы вошли так же, как и при втором испытании. Я, опустив взгляд, мысленно успокаивала себя. Мне не важно, как поступает Адам. Не важно, о чем он думает. Основная цель сейчас — просто не стать Императрицей. Любой ценой. Пусть и ценой пятиминутного позора.

Принцесса София рассказала прекрасное стихотворение. Ее голос был не громким, но глубоким. Я даже подняла взгляд, чтобы посмотреть на нее. Но никаких эмоций на лице девушки я не заметила. Было велико искушение посмотреть на трон, но я сдержала себя и снова опустила взгляд.

Когда меня вызвали вперед, я, чувствуя, что холодеют руки от страха, сжала их в кулак, слегка помяв лист, на котором был написан мой шедевр.

— Леди Беннет. Прошу продекламировать ваше стихотворение, — чопорно произнес дворецкий, сложив руки на трости.

Я отвела взгляд от дворецкого, прикрыла глаза и уверенно начала читать по памяти:

«Весенней утренней порой

Сидел воробушек смурной.

Сидел на веточке малыш,

Чего ты дальше не летишь?

Воробушек мне не ответил,

Но я точно знаю, что заметил.

Я не стану малыша торопить,

Потому что птицы не умеют говорить».*

Когда я закончила рассказывать свой «шедевр», то открыла глаза. Лица всех присутствующих выглядели просто неописуемо. Я едва сдержала улыбку, увидев изумление на вечно холодном лице дворецкого. Мисс Хадсон побледнела настолько, словно она вот-вот рухнет на пол. К сожалению, лица девушек я не смогла разглядеть, потому что они стояли позади меня. Но лицо Адама выглядело почему-то испуганным.

— Леди… Леди Беннет… — прохрипела мисс Хадсон.

Мне показалось, что она с трудом может произносить слова. Я почувствовала, что мои губы начинают складываться в улыбку и не стала ее сдерживать.

— Я закончила, мисс Хадсон, — произнесла я самым невинным голосом, на который я была способна.

А способна я была на многое. В конце концов, я была единственной дочерью в семье Беннет. Мне порой приходилось приходить к хитростям, чтобы отец и братья разрешили мне сделать то, чего я хочу.

— Да как вы… — мисс Хадсон уже начала говорить вполне нормально, пусть и выглядела, как разъяренная фурия.

Но ее неожиданно прервал смешок. Отчетливый смешок, исходящий от трона.

Я вздрогнула и резко подняла взгляд на трон. Адам улыбался. Едва заметно, но уголки его губ точно были приподняты. Возможно, никто этого не заметил. Но я видела. Я столько лет прожила рядом с ним, что точно знала — он чему-то рад.

И это выбивало меня из колеи. Он должен быть зол! Он не должен радоваться! Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Сердце почувствовала неладное, но я быстро себя успокоила. Да пусть смеётся, сколько хочет. Это испытание точно провалено. Никто не даст мне высший балл.

— Леди Беннет, это было… запоминающее зрелище, — произнес он, наконец, и усмехнулся какой-то слишком жестокой улыбкой. — Ступайте на свое место.