— Да, Диман, здесь, правда, круто. Спасибо, буду должен, — брат пожимает другу руку.

— Конечно, будешь. Я целых пятнадцать минут уговаривал сеструху вам ее сдать. — Ржет Дима.

— Пятнадцать минут? — удивляюсь, а потом до меня доходит вторая часть фразы. — Сеструху?

— Ну да, — беззаботно пожимает плечами Дима, — это квартира моей сестры. Она с мужем свалила в другой город, на пмж, у ее Мишки там крутое предложение по работе. Хотели продать эту красотку, поэтому целых пятнадцать минут уламывал их не продавать, а просто сдать в аренду. Если они надумают продавать, сможете сами купить, ну или я выкуплю, и будете у меня снимать.

— Спасибо еще раз. — Искренне благодарю.

— Да без проблем. Если все нравится, то заселяйтесь. Я там, кстати, надеясь на ваше согласие, забил холодильник продуктами, так что перекусить есть что. А что б полноценно поесть, могу пару номеров подсказать, где есть доставка и еда съедобная.

— Нее, это не надо, — усмехается Макс, и кивает головой в мою сторону, — я себе личного повара привез.

— Вкусно готовишь? — Любопытничает Дима.

— Съедобно. — Пожимаю плечами. — Как видишь, он еще жив. Что-нибудь простенькое запросто.

— И что-нибудь сложненькое тоже, — передразнивает Макс.

— И это тоже, — соглашаюсь, — только нужен гугл в помощь и чуть больше времени. И вообще, Макс ты не думал, что за 5 лет я могла разучиться готовить?

— Не думал. — Отзывается. — Ты в четырнадцать с бабушкой готовила так, что слюнки текли, а за пять лет еще больше поднатаскалась — рассказывала она мне, какие ты там шедевры на кухни вытворяешь. Так что не отвертишься.

Я лишь улыбаюсь. Бабушка, конечно, преувеличила, как всегда. Но он прав, что-нибудь вкусное смогу приготовить. Хоть так могу быть полезной.

— Ну, тогда я точно напрошусь к вам на ужин. А то еда из кафешек заколебала, раньше хоть сестра подкармливала, а теперь и ее здесь нет. Ну ладно, — Дима хлопает в ладоши, — я погнал, а вы располагайтесь. Макс, — обращается к брату, — через два дня заскочу за тобой, надо будет прокатиться по поводу работы.

Брат кивает и Дима выходит за дверь.

— Ну что? Добро пожаловать домой. — Макс подхватывает сумки, которые мы оставляли у порога. Заносит и оставляет одну в моей новой комнате, сам уходит.

У меня уходит около получаса на то, что бы разложить вещи. Макс из моего дома забрал только документы, а я так и вообще в дом не попала, так что у меня теперь только те вещи, которые мне купила Иришка по просьбе брата.

Закончив с одеждой, ухожу на кухню и готовлю ужин. Бабуля говорила, что в такие моменты, мозги отдыхают, поэтому научила меня наслаждаться процессом готовки.

Уже, когда вытаскиваю запеканку из духовки, на кухне появляется брат.

Все та же бабушка смеялась:

— Когда дело касается еды, он всегда появляется вовремя.

Ужинаем молча. Нам обоим нужно переосмыслить все изменения в наших жизнях, которые мы запустили.

Когда доходит очередь до чая, я все-таки решаюсь спросить:

— Макс, почему ты уехал из дома?

Он молчит, разглядывая дно кружки, будто ищет там ответы на все вопросы. Пауза затягивается, и я уже не надеюсь услышать ответ, когда он вдруг начинает рассказывать:

— Твоя подружка позвонила мне, и я сразу рванул домой. Командир, нормальный мужик, вошел в положение и помог с досрочным разрывом контракта. Когда прилетел, сразу рванул к вам. А там бл@ картина маслом, — брат резко поднимается и отходит к окну, — твои и мои родственнички, сидят и праздную. Все, прикинь? Твоя мама с отчимом, мой батя с мамой, дядя, да даже твой батя там был. Никогда не общались, а тут блин чуть не друзья до гроба. Ты же знала, что твой отчим моих батю с дядями в свой бизнес взял? Уж не знаю, что у них там был за повод, но им было явно весело.

Я киваю. Знала об это, вот только они к нам в дом никогда не приходили.

— Скорее всего, спасение бизнеса, — предполагаю.

— В смысле? — с непониманием смотрит брат.

— У отчима были какие-то проблемы в бизнесе. Когда со мной это все произошло, — я нервно сглотнула, воспоминания давались тяжело, — в город приехал брат этой сволочи. Мать сказала, что он заплатил деньги типа на лечение дочери-наркоманки и за моральный ущерб нашей семье за видео, эти деньги они вложили в бизнес. Других вариантов, что они все вместе могли праздновать, у меня нет.

— П@здец. Они еще и заработали на этом? — Брат выходит в прихожую и возвращается с пачкой сигарет. Не помню, что бы он курил. — Не скажешь, кто это с тобой сделал?

— Я не помню. Меня чем-то накачали, лицо помню смутно, встречу — узнаю, но вот так описать не смогу. — Говорю все это, а живот скручивает болезненным спазмом от ощущения, будто это все снова происходит.

— Понятно. Короче на этом празднике жизни, спросил о тебе, — продолжил Макс, — они сказали, что ты сбл@довалась и занаркоманила и они знать ничего о тебе не хотят. Сказать, что я тогда ох@ел, это ничего не сказать. Но времени разбираться у меня не было. Бросил все, рванул тебя искать, прокатился по самым злачным местам и нашел. Бл@ть, Ника, даже я, будучи на всю голову отбитым подростком, не был в таком дерьме, откуда забрал тебя, — он не ругался и не обвинял, просто констатировал факт. — Забрал тебя, увез в клинику и снова рванул к тебе домой. Рассказал, как тебе хреново, а потом столько говна полилось, что в жизни не слышал, и по итогу меня послали в далекое и пешее. Не поверишь, впервые с трудом сдержался, чтобы не удавить бабу, никогда на них руку не поднимал, а тут твою мать, за шею к стене прижал, думал, удавлю. Сам удивляюсь, как сдержался.

Он замолчал. Стоял, глубоко вдыхая и сжимая-разжимая кулаки. Даже сейчас в нем бушевал шторм злости.

Через пару минут, немного взяв себя в руки продолжил, но голос хрипел:

— Забрал твои документы. И рванул к своим, домой. А там мне заявили, что ты им как бы вообще никто, а они не меценаты помогать всем и каждому. Вот тогда я и сорвался, начистив морды всей мужской части моей семейки. Короче, находится и быть частью семьи этих моральных уродов я больше не мог, поэтому уехал.

— Прости меня, — шепчу, но он слышит.

— Тебе не за что извиняться. Посмотрев на наши семейки в этой ситуации, понимаю, почему ты ко мне не обратилась. Ладно, — добавляет уже более бодрым голом, — сегодня был чертовски сложный день, нам надо отдохнуть, завтра много дел.

Он обнимает меня за плечи и провожает до комнаты, целует в макушку:

— Спокойной ночи мелкая, — и уходит к себе.

Следующий день, как и обещал брат, был насыщен событиями до предела.

С самого утра он утащил меня к гинекологу. По пути рассказывал о развитии ребенка в утробе матери, судя по помятому виду и синякам под глазами, все это он вычитывал ночью в интернете.

На приеме без прикрас рассказала о том, как был зачат ребенок и о наркотиках. Меня тут же отправили на анализы и УЗИ, срок 13–14 недель, это я и без всяких исследований знала. Там же, я впервые услышала стук сердца ребенка, посмотрела на его животик, ножки, ручки и едва виднеющийся носике. В диспансере на осмотрах гинеколога я запрещала, что-либо мне говорить и показывать. Сегодня же не сдержалась.

По заверениям врача, на первый взгляд отклонений нет, но ясно все окончательно станет только после родов. Организм, до этого крепкий, на достаточно правильном питании и спорте, может быть способен выносить здорового ребенка — матка до зачатия была ничем не повреждена. Тот же спорт и здоровый образ жизни все 19 лет моей жизни, помог сохранить ребенка, которого, как оказалось, я могла потерять еще во время ломок.

Вся эта информация, словно обухом по голове. Не понимаю, почему я так эмоционально на это реагирую, ведь вообще аборт изначально сделать хотела.

Врач успокаивает нас с Максом, который тоже находится не в самом радужном настроении, выписывает витамины, рекомендации по режиму и питанию, и предлагает нам помощь штатного психолога — но к этому я пока не готова.