Вместе с тем введение новой экономической политики не было одноразовым актом. Время весны – лета 1921 г. в этом смысле можно было бы условно назвать «пред-нэпом». В эти месяцы освобождение товарно-денежных отношений в полном объеме реализовано еще не было. Крестьянам разрешалось торговать продуктами своего труда только в пределах местного оборота неподалеку от места проживания. Главным направлением смычки определялся прямой товарообмен между городом и деревней при посредничестве Наркомата продовольствия и кооперации. Только к осени 1921 г. права крестьян по реализации продукции были расширены.
В дальнейшем принципы нэпа в сельском хозяйстве последовательно расширялись. Первоначально продналог взимался по классовому принципу, с учетом урожая, числа едоков и прочего. Кроме зерновых, такая же система отчислений распространялась и на производимые крестьянским двором молоко, яйца и другие продукты. Декретом ВЦИК от 2 марта 1922 г. эта дробная система натуральных налогов заменялась натуральным налогом, но взимавшимся только основной культурой для каждого района страны. Через год вводится единый сельхозналог, который вскоре начинает взиматься исключительно в денежной форме. Вплоть до 1925 г. делаются послабления для тех хозяев, кто использовал наемный труд, сложные сельскохозяйственные механизмы. Упрощаются арендные отношения. Все это способствовало быстрому развитию в деревне рыночных отношений.
Восстановлению сельского хозяйства нанес тяжелейший урон голод, охвативший 34 губернии Поволжья, земледельческого Центра, Северного Кавказа, Украины. Всего в этих губерниях проживало 30 млн человек. Главной причиной голода стала небывалая ситуация, когда подряд два года (1920 и 1921) выдались неурожайными. Кроме того, и в советской, и в современной исторической науке среди причин голода называют громадные разрушения, обескровившие деревню в годы гражданской войны. Очевидно и другое: трудности, связанные с преодолением голода, усугублялись неподготовленностью к нему органов управления. Система управления народным хозяйством в тот момент находилась в состоянии трансформации – новые экономические рычаги еще не успели заработать, тогда как прежние, административные, оказались уже разрушены.
Нэповские реформы не ограничивались аграрным сектором экономики. В промышленности государство избрало более сложный путь реформ. Предполагалось, что в промышленной сфере удастся сочетать как плановые, так и рыночные механизмы. В русле создания механизмов планового регулирования 22 февраля 1921 г. принимается декрет о формировании Государственной плановой комиссии (Госплана). Разворачиваются работы по реализации экономической части плана ГОЭЛРО. В электроэнергетику направлялись самые крупные капиталовложения. Начинается строительство новых электростанций. Первенцами ГОЭЛРО становятся две электростанции в Подмосковье – Каширская, давшая первый ток уже в 1922 г., и Шатурская, вошедшая в строй в 1925 г. Внедрение в экономику плановых начал осуществлялось в нашей стране впервые в мировой истории и позволило существенно ускорить и оптимизировать восстановительные процессы в народном хозяйстве.
Начало рыночных реформ было закреплено в августе 1921 г. решениями СНК и Совета труда и обороны (СТО). Согласно одобренному руководством страны замыслу предполагалось перевести промышленность на самофинансирование. Система главков, ставшая символом «военного коммунизма», упразднялась. Ей на смену шло трестирование важнейших предприятий. С этого времени трест становился основной производственной единицей в государственной промышленности. Согласно закону 1923 г. тресты должны были действовать на принципах коммерческого расчета. В 1927 г. права треста и входивших в него предприятий были сокращены, но и после этого тресты по-прежнему обладали широкой производственной инициативой. Для оптимизации их рыночной деятельности создавался специальный снабженческо-сбытовой аппарат, то есть осуществлялась политика синдицирования. Синдикаты представляли собой всесоюзные торговые объединения трестов. Финансовая база синдикатов формировалась за счет паевых отчислений входивших в них трестов. Синдицирование позволило устранить конкуренцию между трестами и овладеть рынком, тем самым не допустив во взаимоотношения между государственными предприятиями частника-спекулянта.
Частный капитал получил другое поле деятельности. В промышленности частники могли вкладывать средства в развитие мелких и средних предприятий. Эти предприятия сдавались частникам в аренду или полностью передавались в их руки в результате проведенной в 1921 г. масштабной денационализации. Частновладельческие предприятия в большинстве представляли собой мелкие предприятия – маслобойни, мельницы, пивоварни, галантерейные фабрики, ремонтные мастерские и т. д. Число рабочих на них редко превышало 50 человек. Наиболее активно частный капитал развивался в легкой промышленности: если в черной металлургии существовало лишь одно частное предприятие, то в таких отраслях, как мукомольная, маслобойная и другие, частный сектор мог временами производить до 1/3 всей продукции. Существование частного капитала создавало материальную базу имевшихся в обществе оппозиционных настроений, вызывало обеспокоенность большевистского руководства.
Одной из форм присутствия частного капитала в советской экономике 1920-х годов становятся концессионные предприятия, передававшиеся на определенных условиях в пользование иностранным предпринимателям. В стране ощущалась острая нехватка валютных средств, поэтому декрет о концессиях появился еще до перехода к новой экономической политике – 23 ноября 1920 г. Предполагалось, что концессии будут выдаваться прежде всего тем зарубежным предпринимателям, которые имели свою собственность в дореволюционной России, что хотя бы отчасти должно было смягчить звучавшие в тот период со стороны Запада требования возместить ущерб, нанесенный революцией частным лицам. Тем самым создание совместных предприятий должно было стать важным инструментом прорыва внешнеэкономической блокады.
Многие советские лидеры приняли личное участие в создании концессионных предприятий. Так, по данным отечественных и зарубежных историков, Л. Д. Троцкий имел долю 80 тыс. рублей в «Москусте» – акционерной компании, контролировавшей ткацкие, бумажные и обувные фабрики, кожзаводы и т. д., доля его заместителя на посту председателя РВС Э. М. Склянского оценивалась в 45 тыс. рублей; долей в одном из концессионных предприятий обладал командующий Московским военным округом Н. И. Муралов. Г. Е. Зиновьев имел интересы в «Аркосе» и Ленинградском табачном тресте, а также располагал 45 % акций Волховской акционерной компании; у Г. В. Чичерина был вклад в смешанной компании «Тюршелк», а Ф. Э. Дзержинский являлся председателем Каменноугольной совместной акционерной компании и владел в ней долей 75 тыс. рублей.
В основном концессии возникали не в центре страны, а на периферии. Наиболее привлекательными для иностранного капитала оказались легкая, горная, деревообрабатывающая и некоторые другие отрасли промышленности. По ряду товаров, таких как карандаши или стальные перья для ручек, совместные предприятия полностью покрывали потребности страны и даже экспортировали свою продукцию в Англию, Персию, Китай и другие страны. Тем не менее в целом концессионная политика не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Неурегулированность отношений между СССР и ведущими экономически развитыми странами, взаимное недоверие, неразвитость концессионного законодательства замедляли рост числа концессий: в 1921 г. действовало 5, в 1922 г. – 10, в 1923 г. – 32, а в середине 1926 г. – 52 концессионных предприятия. В совокупности они производили около половины процента от стоимости валовой продукции промышленности СССР.
Предпринятые для оживления промышленности шаги дали позитивные результаты. Особенно успешно шло восстановление легкой промышленности. Уже к 1922 г. удалось в 2,5 раза поднять производство хлопчатобумажных и льняных тканей. Несколько медленнее, но тоже поступательно продвигалось развитие тяжелой промышленности. В течение 1–2 лет ее продукция возросла не менее чем на треть. К 1922 г. во всех отраслях промышленности увеличилась производительность труда. Ее рост составил более 100 % относительно показателей 1921 г. Возрос грузооборот транспорта, почти сравнявшись с довоенным. В насыщении рынка, что признавалось одной из ключевых задач нэпа, активно участвовали и частники. В 1923 г. им в аренду было сдано 6220 предприятий. Государство сохраняло ведущую роль в оптовой торговле, но в розничной доля частника достигла 83 %. Налоги на частника приносили казне свыше 70 млн рублей, которые шли на социальные нужды и развитие тяжелой промышленности.
