Когда банда «канцлеров» завернула за угол, они неистовство вопили и кричали, настраивая себя на войну. Их было много, мы насчитали человек пятьдесят. Но наша группа насчитывала почти сотню. Гады «канцлеры» вдруг остановились как вкопанные. Они, должно быть, глазом быстро охватили приблизительную численность обоих противоборствующих сторон. Пошептавшись друг с другом минуту или около того, они развернулись и побежали в другую сторону. По словам Берта Холлдоблера и Эдварда Уилсона, муравьи не могут выполнять арифметические действия, но у них есть способность в экстренной ситуации приблизительно оценить размер группы противника. Поэтому, как и эти подростки-вояки, муравьи предпочитают не вступать в битву с другой колонией и спасаются бегством, если оказывается, что они в меньшинстве.

Совсем другая геометрия мотивов поведения наблюдается, когда речь идет о том, чтобы выбрать и удержать партнера. Мы выбираем пару из относительно большого количества кандидатур и особенно счастливы, если вариантов выбора много. Когда Норм Ли, Джон Батнер и я изучали половые предпочтения мужчин и женщин, мы обнаружили, что мужчины скорее склонны к беспорядочным сексуальным связям, в то время как женщины тяготеют к моногамии. Когда мы провели ряд искусственно созданных ситуаций для изучения предпочтений мужчин и женщин, то обнаружили, что с течением времени моногамные предпочтения женщин завоевывают ведущие позиции, в результате чего соседи становятся преимущественно моногамными, а сторонники беспорядочных половых связей остаются где-то на периферии. Но мы также обнаружили, что картина коренным образом менялась, если у женщин появлялась хотя бы небольшая причина отказа от моногамии (это типично для больших городов, где свободных женщин больше, чем свободных мужчин). В этих условиях соседи более склонны к поведению, когда беспорядочным половым связям дозволено занять больше места (что можно было наблюдать в 70-е годы в таких городах, как Лос-Анджелес и Нью-Йорк).

С другой стороны, сохранение отношений — это игра, в которой участвуют двое. Даже в полигамных обществах большинство членов приходят к тому, что начинают жить парами, а вовсе не так, как Бхупиндер Сингх, невероятно богатый седьмой махараджа из Патиалы[51], у которого было 350 жен.

Если у вас всего лишь два партнера, оба все равно будут считать это излишеством и каждый из них попытается избавиться от другого. Даже в обществах с узаконенной полигамией жены ведут борьбу между собой за право стать главной в гареме и за то, чтобы именно их детям досталось лучшее. Причина, по которой люди, в отличие от прочих млекопитающих, настолько ревнивы, в том, что оба родителя вкладывают силы в своих детей. Женщина хочет, чтобы отдача мужчины в этом вопросе была больше, а мужчина не желает тратить силы на ребенка от другого мужчины.

Наконец, геометрия заботы о ближнем весьма отличается от геометрии дружбы и добрачных отношений по двум серьезным причинам. Геометрия заботы о ближнем не столь горизонтальна, как геометрия дружеских отношений, где силы распределяются равным образом; она построена по нисходящей, в результате чего ресурсы плавно переходят от родителей к детям, а не наоборот. И это самая устойчивая геометрия из всех возможных; романтические партнеры могут разбежаться, если что-то пойдет не так, но родители в подобных обстоятельствах, скорее всего, будут продолжать заботиться о детях, даже если у них возникнут какие-то непредвиденные расходы. И у родителей, и у детей больше причин сохранить отношения, даже если их разделяет расстояние.

Итак, смысл этого таков: люди принимают разные субъективные решения по разным вопросам социальной жизни. Их субъективные взгляды влияют самым серьезным образом не только на происходящее между какой-то парой, но и на более крупные социальные группы, формируя эмерджентную, то есть обусловленную только сложностью самой системы, социальную геометрию различных отношений, причем делая это определенным и целесообразным способом.

В каждый конкретный момент внутри вашего мозга одновременно работают разные нейронные механизмы, анализируя входящую информацию о температуре вашего тела, об уровне сахара в крови, об освещенности помещения, о шумах снаружи и так далее. Наша нервная система устроена так, чтобы организовывать саму себя и чтобы при этом самые важные сигналы могли проникнуть в нее для дальнейшей обработки, а прочие отсеивались. Различные виды сигналов передаются к разным подтипам мозга, и эти разные подтипы организуются так, чтобы только один самый важный подтип взял на себя управление нашим сознанием в данный конкретный момент и решал, какие шаги предпринять дальше.

Когда вы находитесь в коллективе с другими людьми, каждое из решений повести себя тем или иным образом — это одновременно и побудительная причина, и тщательно выверенная реакция на поведение окружающих. С течением времени эти виды взаимовлияния организуют себя так, что этот коллектив начинает двигаться в определенном направлении.

Как и в модели сообщества соседей, большинство из нас общаются с теми, кто нам ближе, с самыми близкими соседями (даже тогда, когда мы сидим в Интернете, мы прежде всего обращаем внимание на определенную информацию — это сообщения от друзей или новости из определенных источников, а прочее пропускаем). Но поскольку соседи оказывают влияние на других соседей, эта паутина общения распространяется дальше, и поэтому наши решения и решения небольших групп, к которым мы принадлежим, являются составной частью этих больших безымянных сил, таких как «общественное мнение», «современное общество» и «мировая экономика».

Посмотрите на это в другом свете — и тогда вы поймете, почему человеческая натура настолько тесно связана с культурой, религией и экономикой. Я не говорю, что субъективное решение одного человека однозначно определяет явления крупного порядка в большей степени, чем «общество» определяет наши личные решения. Я имею в виду то, что общая картина культуры, истории и экономики складывается из решений отдельных людей.

Самое удивительное в таком взгляде на мир то, что в нем нет места Большому брату, нет кого-то, кто бы заправлял всем действием. Возникающее целое — это нечто более мощное и гораздо более сложное, чем любой отдельный индивид. Военно-промышленный комплекс, мировая экономика, общественное мнение и современное общество — это мы. Причина, по которой это целое не похоже на то, что мы имеем, в том, что человеческое общество в некотором роде подобно гигантской колонии муравьев: это продукт деятельности множества маленьких мозгов, принимающих маленькие решения в ответ на совершенно незначительную информацию местного характера.

Ох и немало времени прошло с 70-х годов! Соблазнительные мелодии диско сменились вульгарными ритмами хип-хопа и синкопами «Джей-Зи» и Эминема, под которые дрыгаются дети тех, кто тряс попами под музыку «Кей-Си энд Саншайн Бэнд». Несмотря на то что человечество продолжает грешить, предсказание свидетелей Иеговы о конце света в 1975 году не сбылось. Но мир по-прежнему неспокоен, новости полны зловещих пророчеств об экономическом и политическом крахе, а вместо террористов-«метеорологов» и Вьетнама нас пугают сообщениями об «Аль-Каиде» и Ираке. Но человек жив. Все меньше и меньше людей читают ежедневные газеты; теперь плохие новости мы узнаем из устройств, называемых айфонами, и из смартфонов фирмы «BlackBerry» — мощных мини-компьютеров размером меньше пачки сигарет, которые поместились бы в нагрудном кармане рубашек парней, разгуливавших по 46-й улице в 1961 году. В моем маленьком закутке снаряды не рвутся, там звучат вальсы Брамса. Вопреки предсказаниям священника-иезуита, беседовавшего со мной, когда меня вытурили из школы «Риджис», я не оказался в сумасшедшем доме. И вопреки семейной традиции я не отправился по следам биологического отца в печально известную тюрьму в Оссининге. И вопреки собственным невротическим страхам я пережил пятидесятилетний возраст и при этом меня не убили.