Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Дурная компания, те же грабли64

Несмотря на то что мои родители переехали в Лонг-Айленд и уберегли меня от одной плохой компании, я так и не избавился от своей тяги к нарушителям спокойствия. Меня чуть не исключили из колледжа за то, что я явился на занятие в пьяном виде и постоянно прерывал своего первого профессора психологии. А выпил я в обед с парочкой своих старых друзей-моряков, которые были в увольнительной. Я учился тогда в муниципальном колледже, мне был назначен испытательный срок, а я тешил себя мыслью о службе на флоте.

Я не часто прислушивался к своему отчиму, но тут ему удалось убедить меня, что с учетом моего отношения к власти и авторитетам воинская служба мне будет ненавистна. Кроме того, шла война во Вьетнаме и кое-кто из моих старых друзей уже там погиб. Дядюшка Сэм по-прежнему давал отсрочку от армии студентам колледжей, но как только они оказывались вне системы образования, их сразу забирали на службу. Таким образом, исключение из колледжа было равносильно смертному приговору. Тогда я всерьез задумался о своей учебе, и удивительное дело: как только я начал выполнять задания и читать учебники, мне стало это нравиться. Я начал понимать, что более приспособлен к умственной работе, чем к жизни среди крутых парней с татуировками на бицепсах.

Но даже после возвращения в лоно братства интеллектуалов я продолжал искать общения с теми, в ком жил мятежный дух. В академическом мире компании бунтарей не бьют окна, не затевают драк, не нападают на пожилых женщин. Но они не подчиняются условностям, вступают в споры и ниспровергают старые идеи. В 90-е годы я попал под влияние двух таких умничающих энтузиастов. Одного звали Гай ван Орден, он был новым ассистентом профессора в Аризонском университете. Другой, Биб Латанэ, большая умница, человек, добившийся успеха в области социальной психологии. В то время Гай и Биб не были знакомы друг с другом, но они входили в одну и ту же интеллектуальную группу и увели меня куда-то в сторону, но оба в одном направлении.

Гай ван Орден пришел работать в Аризонский университет после окончания Калифорнийского университета в Сан-Диего, где изучал когнитивную науку. Как и у меня, у него в семье никто не занимался наукой. Он родился в семье мормонов в штате Айдахо, но стереотипы о мормонах к нему не подходили. Гай не был похож на тех вежливых, учтивых, непьющих молодых людей, которые ходят от дома к дому с Книгой Мормона в руках. Внешностью и поведением он больше походил на какого-нибудь гитариста из неформальной рок-группы, особенно если добавить его черные кроссовки и волосы, затянутые в хвост (кстати, одним из подтипов Гая был «музыкант»). Гай был способен перепить любого немца, а на факультетских приемах мог до четырех утра вести философские беседы с бутылкой пива в руке.

Любимой темой Гая во время дискуссий была не религия, не наркотики или политика, а философия. Когда мы говорили о философии науки, Гай обычно засыпал меня терминами типа «редукционист», «детерминист», которые он использовал так же, как рьяный христианин использовал бы слова «грешник» и «еретик». В ответ я ему кричал: «Конечно, я редукционист и детерминист! И я не понимаю, почему ты этими словами бросаешься как оскорблениями. Это вообще-то называют наукой!» По моему мнению, детерминизм был лишь жалкой отговоркой для его противников, ухищрением, к которому прибегали социальные конструктивисты, которым было лень проводить реальные исследования и которые пытались громкими словами прикрыть свое нежелание досконально изучать природный мир. Правда, Гай не был каким-нибудь ленивым интеллектуалом, бьющим по цели наугад, он был бескомпромиссным ученым и сторонником альтернативной научной теории динамических систем.

Биб Латанэ — видный социальный психолог, который начал работать в этой области лет на двадцать раньше, чем Гай. Как и ван Орден, он любил споры, которые продолжались далеко за полночь, с бокалом чего-нибудь спиртного. Ему действительно так нравились эти сборища, что он превратил свой огромный дом на берегу Атлантического океана в курортном местечке Нагс Хед в Северной Каролине в конгресс-холл и приглашал туда разные группы исследователей, чтобы неделями обсуждать разные теории и пить за полночь. Латанэ родился в зажиточной семье. Став одним из самых влиятельных психологов, он тем не менее приобрел репутацию своего рода нарушителя интеллектуального спокойствия. Он окончил физический факультет, а потом переключился на психологию. Латанэ нравилось будоражить сообщество социальных психологов, высказывая новые радикальные идеи из области математики и других наук. В 90-е годы подобно ван Ордену он тоже с упоением рассуждал о теории динамических систем.

Латанэ начал применять идеи из теории динамических систем, чтобы объяснить распространение социальных влияний на толпу и понять внезапные изменения политических взглядов, а также выяснить, как получилось, что разные в культурном и социальном отношении группы разделяют, казалось бы, несвойственные им взгляды и формы поведения (как, например, получилось, что так многие белые американцы разного социального положения носят кепки фирмы «Джон Дир», слушают Хэнка Уильямса[49], едят овсянку, заключают брак в баптистской церкви, вворачивают в речь словечки из южных диалектов и говорят «прошу прощения, мэм», а другие носят ремни фирмы «Гаррисон» и кожаные куртки, слушают Диона и группу «Бельмонте», едят сэндвичи с салями, вступают в брак в католической церкви, начинают разговор с обращения «вы, ребята» и громко восклицают «ха!». Исследования Латанэ показали, как правы были мои родители, говоря, что компания, в которую вы попали, действительно накладывает отпечаток.

Хаотические аттракторы и месть ботаников65

Как-то я видел картинку, на которой был изображен крутой подросток в кожаной куртке, а вокруг кучка интеллектуалов-ботаников в пиджаках и галстуках, похожих на тех башковитых ребят, с которыми я учился в «Риджисе». Умники насмехаются над дрожащим от страха хулиганом и задают вопросы типа: «Давай, Бруно, скажи, что такое теорема Пифагора?», «Дай, мистер Знайка, определение слову “сокровенный”!», «В чем заключается второй закон Ньютона, Бруно?» Когда люди вроде Ван Ордена и Латанэ начинали забрасывать меня идеями из теории динамических систем, я ощущал себя тем придурком в кожанке с картинки.

Всякий раз, когда Ван Орден начинал разглагольствовать о динамических системах, он извергал огромное количество путающих терминов типа «хаотические аттракторы», «теория катастроф» или «фракталы». Хотя Ван Орден ушел из Аризонского университета, там позднее был основан центр, занимавшийся изучением сложных динамических систем, а сейчас там собираются блестящие биологи, психологи, экономисты и математики и разговаривают на том же странном языке, используя термины типа «бифуркация» и «гистерезис» так же легко, как если бы они говорили об овсянке или велосипедах. Но будьте осторожны: если вы попросите их привести какой-нибудь простой конкретный пример, они, скорее всего, начнут иллюстрировать свои идеи, рисуя на доске дифференциальные уравнения.

Ван Орден и Латанэ были, без всякого сомнения, талантливыми людьми: они настолько убедительно говорили о том, что сложные динамические системы могут помочь нам в любом мыслимом вопросе, что вдохновили меня прочитать несколько популярных книг по проблеме, таких как «Сложность: новая наука на рубеже порядка и хаоса» Митчелла Уолдропа и «Паутина жизни, или Новое научное понимание живых систем» Фритьофа Капра. У меня начали появляться идеи о том, как соединить эти новые взгляды с направлением, которым я уже начал заниматься (эволюционной психологией и когнитивной наукой), и о том, как объяснить не только работу мозга, но и взаимодействие в нем простых эгоистичных правил, когда речь идет о создании семьи, ведении бизнеса, управлении и функционировании целых сообществ.

вернуться

49

Американский композитор и исполнитель песен в стиле кантри.

46
{"b":"820195","o":1}