Рис. 11.1. Как избежать дилеммы. Стандартная дилемма заключенного представлена в квадрате слева. В каждом квадрате выгода, извлекаемая заключенным А, изображена выше диагонали, а выгода заключенного В — под диагональю. Для заключенного А максимальная выгода, если он предаст подельника (выбор D), а не станет с ним сотрудничать (выбор C) (7 против 6, если В сотрудничает, и 3 против 2, если В предает). Цифра справа показывает, что ситуация меняется, если оба игрока — братья, имеющие одинаковые гены. В этом случае выгода каждого заключенного может быть перерассчитана с учетом половины оттого, что достается брату. То, что получено в результате перерасчета, изображено справа, — для этого каждый участник игры должен сотрудничать друг с другом, независимо от выбора брата

Если вы мыслите эволюционными терминами, никакой дилеммы не существует, когда вторым членом в дилемме оказывается ваш брат или ребенок. Поскольку половина ваших генов совпадает с генами вашего ребенка, к вашему банку совокупной приспособленности присоединяются баллы — и половина выгоды, получаемой вашим ребенком, идет в ваш актив (подобным образом половина его неудач оборачивается вашей неудачей). Другими словами, эволюционный банкир в моем мозге дает мне скидку в 50% на каждый доллар, потраченный мной на брата или ребенка. На рис. 11.1 на одном типичном случае показано, как это происходит. Рисунок объясняет, как ситуация, которая могла бы привести к дилемме, исчезает, если участники находятся в близких родственных отношениях. Федерико Санабриа, Джил Санди, Петер Килен и я более подробно рассмотрели этот механизм и пришли к следующим выводам: существует ряд ситуаций, в которых измена близкому родственнику принесет выгоду, однако количество этих ситуаций более ограниченно, чем в случаях с неродственниками. Во всех стандартных экономических моделях в качестве отправной точки берется предположение, что речь идет о неродственниках, поэтому вопрос выгоды/ невыгоды для второго участника снимается и рассматриваются только собственные интересы.

И у моего брата, и у моего ребенка примерно половина генов одинаковы. Но есть другой уровень эволюционных вычислений, который еще больше облегчает мне задачу тратиться на своего отпрыска. Мои гены подсчитывают, что если я потрачу лишний доллар на партнера или его поиск, то маловероятно, что маржинальная полезность для моих генов будет такой же, если я сделаю вложение, равное одному доллару, в своих детей. У меня уже были достаточные средства, когда мой сын Дэйв поступил в колледж, поэтому вместо того, чтобы инвестировать в себя, мне казалось более разумным отправить его учиться в Нью-Йорк, где он мог развивать свои артистические данные в режиссуре, чтобы потом не горбатиться на заводе. В результате он оказался желанным партнером, на него заглядывались девушки с университетским образованием, и у него родились двое детей с высоким коэффициентом умственных способностей. Мой младший сын, у которого с мозгами все в порядке, скорее всего, тоже выиграет от моих инвестиций в него, которые продолжаются по мере его взросления и развития творческих талантов. Мои гены не получили бы такой «прибыли», если бы я как настоящий эгоист решил прекратить инвестировать время и деньги в своих детей и внуков, а вместо этого вышел бы рано на пенсию, купил крутой дом на колесах и занялся гольфом.

Все это имеет смысл, если принять во внимание положения, которые сторонники эволюционной теории называют теорией жизненного цикла. Согласно этой теории (о ней я кратко говорил в главе 7), жизнь любого животного можно разделить на две или три основные стадии. На каждой стадии вы получаете определенную отдачу от сделанных инвестиций. Первая стадия называется периодом соматических усилий — животное в основном занято строительством своего тела. Вторая стадия — брачный период, — когда животное ищет полового партнера. У некоторых животных есть (как мы об этом говорили) третья стадия — родительский период, когда они основное время и силы уделяют воспитанию потомства.

В каком возрасте животное должно переключить свои соматические усилия на брачные? И следует ли тратить время и силы на заботу о детях? Это вопросы касаются экономических плюсов и минусов, и ответ на них зависит от того, какую выгоду вы ожидаете получить. Хорошо известно, что вскармливать и воспитывать детенышей млекопитающих весьма затратное дело. Им нужна мать, которая вынашивает их в своем теле и которая позволяет им месяцами, а то и годами после рождения высасывать из себя соки. Поэтому типичная млекопитающая самка ничего бы не приобрела, если бы слишком рано вступила в репродуктивную стадию, поскольку ее младенец не выжил бы, ожидая, пока у нее появятся физические возможности и поведенческие навыки для этого. Хотя самцы могли бы производить сперму гораздо раньше, период их перехода к стадии репродукции длится даже дольше, пока организм не станет достаточно сильным, чтобы самец мог соперничать с другими более зрелыми самцами (они действуют по известному правилу «не уверен — не обгоняй»).

Предполагается, что у людей все обстоит так же. Особи женского пола, как правило, не могут вынашивать ребенка до достижения 13-летнего возраста. Половая зрелость у мальчиков наступает на год-два позже. Как говорилось в предыдущих главах, наш вид относится к явному меньшинству млекопитающих, где отец активно подключается к воспитанию отпрыска, потому что человеческие детеныши развиваются медленно, у них большой мозг, требующий много энергии, а значит, им особенно нужна родительская забота.

С точки зрения жизненного цикла ранний соматический период развития, как я говорил в главе 7, сродни открытию банковского счета. Брачный период — это своего рода снятие денег с этого счета.

У разных животных жизненные циклы проходят таким образом, чтобы расход средств со счета шел по схеме, гарантирующей максимальный генетический успех с учетом тех проблем и возможностей, которые могут возникнуть у данного животного. Если говорить об инвестициях с точки зрения этих циклов развития, то транжирить свои пенсионные накопления на развлечения, вместо того чтобы вложить их во внуков, это чистый эгоизм на проксимальном уровне. А на эволюционном уровне (конечная перспектива) для наших генов это будет саморазрушением. Поэтому такая перспектива сдвигает понимание разумности от немедленной личной выгоды к гораздо более отдаленной перспективе с точки зрения наследственности.

Каждый вид оценивает разумность по-разному. Слонам для достижения половой зрелости требуются десятилетия, а некоторые мелкие млекопитающие могут приступить к репродукции уже спустя несколько месяцев после рождения. Эволюционная разумность различна и внутри отдельного вида и зависит от пола животного, а также от стадии развития. В любой конкретный момент непосредственная окружающая среда может создать для конкретного животного именно эти, а не другие возможности (или угрозу). Как я говорил в предыдущих главах, наш мозг оснащен некоторыми подпрограммами, предназначенными для того, чтобы фокусировать наше внимание и направлять наши умственные способности на самые важные из возникающих возможностей и угроз. Таким образом, в нашем мозге действует не один «разумный» процессор, обрабатывающий информацию, а несколько различных подпрограмм, каждая из которых обрабатывает поток данных и решает наиболее неотложную проблему. Запомните одну из основных идей, появившихся в результате синтеза эволюционной психологии и когнитивной науки: человеческий мозг — это не один мощный компьютер, обрабатывающий информацию, а множество мини-разумов, это набор независимых друг от друга умственных адаптаций, предназначенных для решения конкретных адаптивных проблем путем переработки различных видов информации самыми разными способами. Это имеет важное значение для принятия экономических решений. То, что выглядит удачным распределением ресурсов для решения одной проблемы, может быть совершенно неудачным для решения другой.