Поэтому я поняла, почему он назвал их моими, а не своими.

Я осторожно пожала плечами, потому что не хотела, чтобы он впал в ярость, как, я знала, он бы сделал, если бы почувствовал, что кто-то обидел меня, даже если это были мои собственные родители.

— Они сейчас не очень довольны мной. Ты же знаешь, как сильно они любят Уильяма.

Они по-прежнему проводили с ним каждый воскресный вечер за ужином. Папа ездил с ним на рыбалку в первую субботу каждого месяца, как они делали это с тех пор, как я еще не достигла половой зрелости, а мама готовила ему запеканки, чтобы хранить их в холодильнике, поскольку (цитирую ее) «жена бросила его».

Я разговаривала с матерью только тогда, когда она звонила мне, пытаясь вызвать чувство вины или пристыдить меня, чтобы я вернулась к Уильяму.

Я не говорила ничего из этого, потому что Лисандер был непредсказуем, предан до безумия тем, кого любил (только меня, о чем я знала), и немного сумасшедшим.

— Они должны любить тебя больше. — сказал Сандер.

Я снова пожала плечами. Это было больно, хотя я хотела, чтобы этого не было. Я начинала понимать, что они не были замечательными людьми, что почти подарить свою дочь лучшему другу, который был старше ее почти на двадцать лет, — это не нормально, и что оставить ее без эмоциональной и финансовой поддержки, когда она наконец ушла от него, было до смешного жестоко. Но я еще не была там.

— Ты любишь меня достаточно сильно для любого. — сказала я, сжав его руку. — И в любом случае, у меня все получается. Для меня хорошо быть одной и бороться. Я никогда не делала этого раньше.

— Хорошо. — сказал он, подразумевая это от всего сердца, хотя он только бодро кивнул мне.

Была небольшая пауза, когда я ждала, что он скажет мне свою истинную причину, по которой он устроил засаду в моей школе, но он притворился, что единственным мотивом было убедиться, что со мной все в порядке.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. — наконец пробурчал он.

Черт.

— Хорошо, что тебе нужно? — спросила я, как будто в этом не было ничего особенного.

И это было не так. У Лисандера никогда не было большого будущего. Он ненавидел наших родителей, начал пить и веселиться в возрасте двенадцати лет и так и не смог отказаться от жизни, полной плохих решений. Наши родители выгнали его из дома, когда мне было десять, а ему пятнадцать, но он все равно находил способы видеться со мной, покупать мне маленькие подарки и водить меня в кино. Он был и всегда был моим маленьким секретом, моим маленьким бунтом. Я давала ему деньги с одиннадцати лет, сначала из своего пособия, а потом с нашего общего с Уильямом счета. В том, что он просил, не было ничего необычного. До этого у него были только подработки, а теперь, когда он стал бывшим заключенным, ему было еще труднее найти работу.

Только теперь у меня не было денег ни родителей, ни Уильяма, да и своих собственных почти не было.

Поэтому я надеялась, что все, что ему нужно, не связано с кучей нулей.

— Я слышал, что ты проводишь время с братом из «Падшего МК» — сказал он вместо этого.

Что?

Я уставилась на него, испытывая шок, ужас и неверие. Как Сандер мог знать об этом? Я знала, что ему нравится «присматривать за мной», но насколько далеко это простиралось, ведь он должен был буквально преследовать меня, чтобы узнать о минимальном времени, которое я проводила с Кингом.

А если он знал, то кто еще?

Я вздрогнула.

— Как ты это услышал? — потребовала я, только это было слишком задыхаясь, чтобы быть приказом.

Он снова скрестил руки и уставился на меня, не желая отвечать.

— Ради всего святого, Сандер, я провела с этим парнем около двух дней. Откуда ты об этом знаешь? — Я заплакала, не обращая внимания на то, что теперь я в панике.

Люди, узнавшие, что у меня брат бывший заключенный, были гораздо ниже на тотемном столбе, чем если бы они узнали, что я целовалась со студентом.

— Неважно. Мне нужно, чтобы ты нашла мне работу в гараже Зевса Гарро.

— Что?

Он повторил свое заявление, а затем сказал:

— Я бы не просил тебя, если бы это не было важно, принцесса.

Я разочарованно вздохнула.

— Я не знаю, откуда ты узнал, что я общаюсь с байкером, но дело в том, что это не так. Я покончила с этим еще до того, как все началось. Да ладно тебе, Сандер, я с таким мужчиной? Я так не думаю.

Я нервно рассмеялась, потому что большая часть меня хотела быть девушкой, которая привлечет и удержит такого мужчину.

Сандер поднял на меня бровь.

— Мне не нужно знать подробности. Даже не нужно, чтобы ты встречалась с этим парнем. Мне нужна эта работа, Крессида. Как я уже сказал, я бы не спрашивал, если бы это не было очень важно.

Было легко понять, что он имел в виду. Он не стал бы спрашивать, если бы это не означало разницу между тем, чтобы выйти из тюрьмы или вернуться обратно, а может быть, даже разницу между жизнью и смертью.

Я хотела было возмутиться, но хотя Лисандер никогда не просил меня лично оказать ему подобную услугу, я видела, как он поступал с другими. Такова была его жизнь вне закона: обмен услугами, манипуляции с людьми и законами, требования и поступки, которые заставили бы обычного человека рассыпаться. Теперь он преуспевал в них, преуспевал в своей преступной жизни.

Я не осуждала его за это. Я помогла приобрести ему это, поэтому я никогда не осуждала его за это.

Но он никогда не просил меня принять в этом участие.

— Ты не можешь попросить его сам?

— рискнула я.

— Нет. Зевс Гарро — умный парень, он бы не пустил кого-то в этот комплекс, если бы ему не доверяли.

— Мне не доверяют. Я даже никогда не встречалась с Зевсом Гарро.

— Этот парень, с которым вы больше не видитесь. Он затих, когда ты его отпустила? — спросил он несколько странно.

— Не совсем — призналась я.

Он кивнул.

— Тогда я думаю, что ты встретишь Зевса Гарро раньше, чем думаешь. Мне пора идти, напиши мне, когда решишь для меня вопрос.

— Я действительно не могу ничего обещать. — попыталась я снова, отчаянно. — Я не могу снова увидеть этого парня, Сандер. А даже если бы и увидела, не думаю, что он из тех, кто просто слепо делает то, что я прошу.

Мой брат заколебался, затем поднял свою большую, покрытую шрамами руку, чтобы провести ладонью по моей щеке. Я прижалась к нему, как всегда изголодавшись по ласке.

— Мне нужно, чтобы ты это сделала, и ты это сделаешь. Ты лучшее, что было в моей жизни, принцесса. Я знаю, что ты меня не подведешь.

Я уставилась на него, когда он погладил меня по щеке, затем повернулся и исчез за углом.

— Вот дерьмо — пробормотала я, закрывая глаза и ударяясь головой о стену.

Когда я снова открыла их, Кинг стоял передо мной.

Крессида

Он был по другую сторону кустов, на узкой дорожке между научным корпусом и лесом, который окаймлял левую сторону участка. Сначала я подумала, что он просто прислонился к стене и курит. Он выглядел как современный Джеймс Дин в своей поношенной черной кожаной куртке, накинутой поверх школьной формы, завиток дыма вырывался из его губ, как белый шарф, поднятый холодным ветром. Его волосы были распущены и беспорядочны, хотя за последние несколько недель я заметила, что ему нравится собирать их в пучок с помощью кожаного шнура, который он держал привязанным к правому запястью. Он выглядел как пример оригинального плохого мальчика.

От разглядывания его меня оторвало появление того самого громоздкого мужчины с парковки, который выполнял роль его помощника. Он подошел к Кингу, приподняв подбородок, а затем они сделали этот ультрамужской шлепок рукой, который я видела только в кино.

— Мне это не нравится. — пробормотал Кинг, бросая сигарету на землю и раздавливая ее ботинком.