Да и подумать надо, куда ехать. В Тулоне я была, значит, поеду в Марсель. Город больше, и возможностей, наверное, тоже. Посоветоваться бы с шевалье. У него масса знакомых, вдруг что-то подскажет.

С такими мыслями я разбирала свой гардероб, когда в комнате сильно похолодало.

— Бежиш-ш-ш-шь… — прошелестел за спиной бесцветный голос Эймери.

Взяла тёплую шаль, завернулась в неё, и, сдвинув на диване вещи, села, поджав ноги.

— Уезжаю.

— Почему? — дух-хранитель прозрачным туманом заполнил угол гостиной в моих покоях. — У тебя же договор на пять лет.

— Думаю, после того, как я объявлю графу, что не принимаю его предложения, он сам договор аннулирует, — я деланно равнодушно я перебирала кисти шали.

Но внутри как кипятком окатили. Мамочка дорогая, со всей этой кутерьмой я совершенно забыла о договоре!

Есть ли там пункт о досрочном расторжении, и если да, то чем мне это грозит? Надо бы перечитать внимательно. А где, кстати, мой экземпляр? Рабочего стола, где можно хранить документы, у меня в покоях не было, все мало-мальски важные бумаги храню в той дамской сумке, что мы купили с Иваном в день моего попадания в этот мир.

— Абсолон позвал тебя замуж? — обрадовался Эймери. — Одобряю, благословляю и рад несказанно.

— Ты, уважаемый, не услышал главного, — оборвала я ликование призрака. — Не приму я его предложения.

— Почему?

— Потому, что… — гонг, предупреждающий обитателей замка о скором ужине, прервал наше общение. За полчаса необходимо переодеться, причесаться и войти в столовую, не запыхавшись от бега. — Всё, драгоценный, потом поговорим. Пока я живу в замке и обязана соблюдать распорядок.

Туман рассеялся и одновременно с этим в дверь постучалась Абель:

— Мадемуазель, помощь нужна?

Не устаю повторять, что у моей горничной талант стилиста-косметолога. Пока Абель занималась причёской, салфетка, пропитанная восстанавливающим составом, возвращала коже лица свежесть и сияние юности. На выбранном мною платье девушка сменила воротничок, объяснив, что белоснежное кружево ярче подчеркнёт загар, а это не подобает леди.

— Капелька цветочной воды и… Можете любоваться собой, мадемуазель.

Вот как она так может? Двадцать минут работы, и я из растрёпанной эмоциями Маруськи превратилась в элегантную сдержанную красавицу Марию Павловну.

— Если бы у меня было ясное видение моего будущего и хватало денег на достойное жалование, то обязательно бы наняла тебя камеристкой, — не отрывая взгляда от отражения в зеркале, улыбнулась я Абель.

— Я бы и без жалования уехала с вами, мадемуазель, — вздохнула горничная. — Неинтересно здесь, скучно. Хочется красоту творить, а приходится пыль вытирать да ковры выбивать. Никому не нужен мой дар. Когда ещё барышни подрастут, да и то… Наймут им обученную городскую умелицу, а я опять не у дел останусь.

— Так ты маг? — ахнула я.

— Да какой я маг! — отмахнулась девушка. — Немного дара, и только. — Взглянула на часы и подтолкнула меня к выходу. — Ступайте, мадемуазель, негоже к столу опаздывать.

Я и не опоздала. До появления графа хватило времени поздороваться с детьми и пообещать им новую сказку, обменяться взглядами и улыбками с мадам Полли, заглянувшей в столовую, шепнуть месье Моро, что у меня к нему есть разговор.

Его Светлость вошёл в столовую с последним звоном напольных часов, отсчитавших восемь ударов. С равнодушно-холодным лицом, поджатыми губами, отстранённым взглядом. Отчего-то показался он мне мёртвым. Не умертвием, что встают из могил в страшных фильмах, а умершим душою год назад вместе с любимой женой. Ходит, дышит, ест, пьёт, но не живёт.

И он это отлично понимает. Меня, должно быть, замуж позвал только для того, чтобы моей молодостью иллюзию жизни в замке создать, а для детей атмосферу любви. Сам он этого им это дать пока не в силах. Но и я не хочу! Не хочу быть принесённой в жертву, как Драгиньян. Я жить хочу! Полноценно, ярко, интересно.

Заполошно мелькнули мысли и унеслись резвым табуном после того, как увидела, кто вошёл следом за графом.

Если бы не знала, что у Пирра единственным ребёнком была дочь, то подумала бы, что это его сын. На фоне мрачного графа незнакомец казался отражением последнего луча заходящего солнца. Не слепил, но манил и согревал. И смотрел гость на окружающих его людей, мебель, роспись стен и убранство стола с доброжелательным интересом, таким понятным мне, что захотелось подойти и поделиться впечатлениями.

Но гость был не один. Иван. И как он так он так быстро добрался до замка? Знаю, что в этом мире существуют порталы, но пользоваться ими могут или очень сильные маги, или безумцы, которые не считают деньги. Ещё драконы. Но никаких признаков принадлежности к племени этих волшебных существ я в торговом представителе не заметила.

— Добрый вечер, — граф поприветствовал присутствующих. — У нас сегодня гости. Представляю вам… — Его Светлость задумчиво посмотрел на того, кто был похож на моего знакомого дракона.

Видя затруднение хозяина дома, гость сделал шаг, одновременно поклонился всем присутствующим, приветливо улыбнулся и сказал:

— Меня зовут Пирр, — и незаметно подмигнул мне сверкнувшим золотом глазом.

Да ладно! — чуть было не завопила я, а потом вспомнила, с какой легкостью прекрасная госпожа Аурели трансформировала свой образ из старухи в юную красотку. Потрясающий навык.

Мы с девочками присели в книксене, виконт и шевалье вежливо склонили головы. Несмотря на то, что титул гостя не был озвучен, все понимали, что простолюдина за стол граф не пригласит.

— Позвольте и мне представиться, — выдержав приличествующую моменту паузу, сказал Иван. — Торговый представитель Ро́сской Империи, статский советник Ружинский Иван Фёдорович.

И вновь поклоны и книксены. А ещё у меня в голове назойливый вопрос: «Статский советник это кто?». Спасибо Гильому, которого тоже заинтересовал чин, необычный для Франкского королевства.

— В табели о рангах гражданский чин статского советника относится к пятому рангу и приравнивается к званию бригадира, — дружелюбно объяснил Иван.

— Ого! Достойно! — хором откликнулись виконт и шевалье. А мне осталось поверить им на слово, потому что не понимала, о чём речь.

— Прошу к столу, — пригласил граф и первым занял место хозяина.

Каким образом гости умудрились занять места подле меня, я так и не поняла. Но очень хотелось затянуть: «Справа кудри токаря, слева кузнеца», наблюдая за тем, как молодые люди наперегонки пытались ухаживать за мной.

И так аппетита не было, а теперь и подавно кусок в горло не лез. Ещё и холодные неодобрительные взгляды Его Светлости настроения не улучшали.

Вот так… Не было ни гроша, да вдруг алтын. Только что мне с этим «богачеством» делать? Графу однозначный отказ. Пирр… так он и не предлагал ничего. Почему же я его в поклонники зачислила? Остаётся один Иван. Но после здравых размышлений, не отягощённых романтическими воспоминаниями о первом дне в этом мире, образ рыцаря в блестящих латах и на белом коне сильно померк в моих глазах.

Короче, надо посмотреть.

«В жизни порой приходится делать выбор, после которого нельзя ничего изменить; после которого мир никогда не будет прежним. Вот он, тот миг, когда ты еще можешь уйти, но если ты так поступишь, ты никогда не узнаешь, что могло бы случиться».

Алан Бредли

Я сделала выбор, и как жизнь сложилась бы иначе, знать не хочу!

— Какая печальная сказка… — пролепетала Авелин, и Вивьен протянула ей платочек. На ресницах девочки блеснули слёзки.

Настроение предстоящей разлуки заставило вспомнить бедную Русалочку. Но не диснеевскую безбашенную Ариэль, а несчастную героиню сказки Андерсена.

Гильом и Инес, хоть и не плакали, но их настроение тоже оставляло желать лучшего.

— Простите, друзья, сама не понимаю, как так вышло, что на ум пришла именно эта сказка, — сажая на колени Авелин, сказала я. — Настроение такое.