«Ты можешь и не заметить, что у тебя всё идет хорошо. Но налоговая служба напомнит». Пьер Данинос
Обычно граждане требуют, чтобы было больше хороших дорог, хороших школ, хороших больниц и меньше налогов.
Кабинет управляющего, куда мы вошли, хоть и был обставлен без излишеств, но впечатлял. Казалось, сдержанный характер шевалье отражался в каждом предмете. Строгая, лаконичного дизайна мебель, карта графства на стене, широкое окно, не затенённое шторами, небольшой камин. На столе нет бумажного завала и лишних предметов. Всё на своих местах: массивная чернильница, счёты, несколько гроссбухов стопкой на краю стола.
— Присаживайтесь, — месье Моро гостеприимно обвёл рукой свой кабинет, предлагая занимать места согласно нашим предпочтениям.
Гильом сел на диван, стоящий у входа, а я прошла к столу, давая шевалье возможность занять его законное место — что управляющий и сделал. Присел, взял, чтобы отложить в сторону, какой-то документ, одиноко белеющий в центре столешницы. Выражение лица его при этом невольно изменилось. Словно не бумагу в руку взял, а нечто мерзкое, вызывающее неприязнь.
Интересно, в чём же дело, почему документ вызывает столь сильные эмоции у невозмутимого человека?
— Что-то случилось? — скосила я глаза на отложенный лист.
— Ничего нового. Это случается каждый год. И отчего-то каждый раз нежданно… Это уведомление о налогах. — Сочувствующе покачала головой, мол, понимаю. — Всё бы ничего. Размер налога не изменён, графству он необременителен. Только платить необходимо звонкой монетой. Но часть денег из кассы граф взял для оснащения корабля, надеясь, что скоро вернётся и выдаст недостающую сумму из сокровищницы, — управляющий как-то виновато посмотрел мне за спину на притихшего на диване виконта и вздохнул. — Не вернулся… пока. Вот думаю, где взять наличные. Но у вас ко мне дело какое-то, баронесса?
— Хотела уточнить некоторые вопросы по обучению детей. — Брови управляющего слегка дёрнулись, но в целом шевалье остался спокойным. — В договоре есть пункт, который обязует меня общаться с воспитанниками только по-ро́сски. — Подтверждающий кивок месье Моро. — Но скажите, как учить франкскому на ро́сском? Или у Гильома и Инес ещё учителя есть?
С дивана донеслось весёлое фырканье, и через секунду виконт, решив, что разговор интересный и касается лично его, переместился к столу.
— Нет других учителей. Их нянька выжила, — объяснил он ситуацию.
— Как выжила? — это было не праздным любопытством. Кто знает, какие у Авдотьи планы относительно меня.
— По-разному… — смутился мальчик. Похоже, что вопрос ему не понравился. Должно быть, сам принимал участие в нянькиных затеях, считая это обычной шалостью. А теперь, кажется, разобрался, что не совсем достойными делами занимался, и раскаивается.
Мне совсем не хотелось, чтобы Гильом один взял на себя ответственность за действия взрослой хитромудрой тётки, почувствовавшей свободу после смерти хозяйки. Крепостничество, оно такое… Кто-то из великих сказал, что нет худших тиранов, чем бывшие рабы, которые мечтают не столько о свободе, сколько о собственных рабах.
— Ладно, что прошлое ворошить. Давайте думать, как сейчас нам быть, — предложила я.
— Я вижу только один вариант, — пожал плечами виконт, — внести правки в договор.
Сказал и покосился на Моро, ожидая подтверждения правильности сказанного. Было видно, что мальчик уважает шевалье и учится у него нелёгкой науке управления со всей ответственностью, но в собственных знаниях ещё не до конца уверен.
— Я не возражаю, — одобрил предложение ученика управляющий.
Мы немного «поиграли» с формулировками, но быстро пришли к согласию, после чего месье Моро твёрдой рукой вписал дополнение к договору, под которым каждый из нас по очереди расписался.
Я облегчённо выдохнула, а шевалье грустно улыбнулся:
— Если бы все вопросы решались так же легко…
— Господин Моро, вы же говорили, что графство не бедствует, — не могла я радостно упорхнуть, решив свою проблему. Хотелось хотя бы морально поддержать славного дядьку.
— Весна, мадемуазель Мари… — видя моё непонимание, шевалье спокойно, наверное, как на уроке Гильому, объяснил: — Весной много трат на закупку семян и саженцев, на покупку производителей для обновления стада. Запасы для жителей замка и селян у нас всегда приличные, но иногда бывают непредвиденные ситуации и незапланированные траты. Графскую сокровищницу пополняем осенью и зимой, когда продаём урожай и зрелые вина, освобождая подвалы для молодого вина. Но доступ туда есть только у графа… Вот такая глупая ситуация.
Действительно глупая. Деньги есть, но взять их невозможно. Не картины же из замковой галереи продавать заезжим туристам. И тут меня озарило. Туризм! Это же постоянный приток денег. Понятно, что в замок толпу зевак никто не пустит, но можно продавать потрясающий вид на Драгиньян.
Может быть, наконец-то пригодятся результаты моих многочасовых виртуальных блужданий по туристическим тропам? Не имея возможности путешествовать реально, я удовлетворяла свое желание через интернет. Сколько стран и городов я “посетила” таким образом! В скольких экскурсиях приняла участие. Не счесть. Но к вопросу подходить надо аккуратно, дабы не сочли за сумасшедшую. Пока здесь такое не принято.
— Месье Моро, скажите, земля вдоль трасс… хм… вдоль дороги принадлежит графству?
— Да. Но она бесполезна. Узкая полоска вдоль каньона, отделяющего основные земли. Там ни садов разбить, ни виноградников. Бестолковый пустырь, поросший кустарником.
— Знаете, пока я путешествовала до замка на дилижансе, почувствовала массу неудобств. Первое, простите, отсутствие приличных уборных. Согласна, это тема, которую не принято обсуждать в обществе, но она насущна. Второе — питание. Если путник по какой-то причине не успел запастись продуктами и водой в дорогу, он просто будет страдать от жажды и голода.
Вспомнив о жажде, я поискала глазами графин с водой. Заметив его на подоконнике, направилась было туда, но меня остановил вопрос шевалье.
— Извините, баронесса, но я не понимаю, к чему этот разговор?
— Придорожный трактир! — сказав эту фразу, я ждала аплодисментов, но увидела всё то же непонимание.
Ладно, и я умею объяснять терпеливо и подробно. Через пятнадцать минут моей презентации глаза слушателей уже огнём горели.
— Главное, пока не надо строить что-то основательное. Расчистить место под стоянку карет, повозок и дилижансов. Для гостей достаточно будет крытой затенённой веранды с плетёной мебелью. Кухня тоже может быть простой, с лёгкими блюдами. Продукты собственного производства: вино, ветчина, сыр, оливки… Всё то, что не отягощает желудок, но послужит приятным перекусом, — вещала я. — Можно будет и сувениры продавать.
— Что? — хором переспросили меня слушатели.
Кажется, и виконт, и управляющий загорелись моей идеей, но некоторые слова, сказанные в запале, их удивляли. Ой, всё же хорошо, что я здесь гостья заморская и многое непонятное можно оправдать этим фактом. Куда хуже было бы, попади я в тело франкской барышни. Объясняйся потом, откуда я всё это знаю. А так — путешествуя, наблюдала, анализировала, и решение само как-то на ум пришло.
— Ну, это такие памятные безделушки, — тут же в голову пришла другая мысль, — или не совсем безделушки. Скажите, есть что-то уникальное, что производит графство?
— У нас всё уникально! — с неповторимым высокомерным аристократизмом, развернув плечи, приподняв подбородок и нос, заявил виконт.
Едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Не по-баронски это как-то, да и мальчишка обидится. Но, видно, что-то такое в глазах моих всё же промелькнуло, и Гильом «сдулся».
— Виконт абсолютно прав, — тут же вступился за ученика управляющий. — Природа земель графства такова, что здесь даже самые простые растения и животные становятся немного другими. Увеличивается размер, улучшается вкус, удлиняется шерсть, нежнее становится мясо. Поэтому всё, что мы производим: вино и сыр, ветчина и колбасы, фрукты и овощи, шерсть и пряжа — всё неповторимо. — Шевалье встал и подошёл к карте, висевшей на стене. — Посмотрите, баронесса, — видите, горы со всех сторон защищают нашу долину, создавая своеобразный микроклимат. Все угодья очень удобны. Тут и луга с разнотравьем для выпаса скота, и солнечные склоны для виноградников, и озёра с реками для рыболовства, и земли под сады и пашни.
