— Ты рассуждаешь как настоящий отец, это так приятно.

— Благодаря тебе я становлюсь лучше, — Герман притягивает меня к себе, начинает целовать, я вырываюсь — совсем рядом пост охраны, я все еще ужасно стесняюсь, что все узнают про наши отношения.

Сложно было поверить в то, что Агата на самом деле решится на противостояние с Германом, и тем не менее это произошло.

Мы погрузились в подготовку к свадьбе, совершенно позабыв об обиженной женщине, пока не пришли бумаги, сообщающие, что Агата подала на опеку.

— Поверить не могу, что она это сделала! Ведь призналась мне, что не видит себя матерью!

— Успокойтесь, Ольга Сергеевна. не нужно нервничать, — утешает мою маму Герман.

— Но что если у нее получится? Она ведь могла решить дело полюбовно, если уж так хочет иметь доступ к сыновьям. Разве бы вы не согласились с разумным графиком посещений?

— Ольга Сергеевна, ей не нужны дети. Агата хочет только денег.

— Теперь и я так думаю, — вздыхаю. — Хотя до последнего старалась не верить в ее черствость.

— Агата рассказала мне, когда приезжала, что очень плохо рассталась со своим мужчиной. Он сильно ее обидел, оставил без денег, — задумчиво говорит мама.

— Тогда откуда у нее деньги на суд? — недоуменно качаю головой.

— Видимо, нашла другого идиота, из которого будет сосать капитал для своего удовольствия, — жестко произносит Герман.

— Что ты будешь делать? — спрашиваю с тревогой.

— Найму команду юристов, и поставлю на место наглую бабу. Не переживайте. Занимайтесь детьми, подготовкой к свадьбе, ни о чем не беспокойтесь.

Это было не так просто, я конечно с радостью отдавалась приятным хлопотам, но внутри все равно засела неясная тревога.

**

На нервной почве от всех этих событий маму снова прострелил радикулит. Матвей Егорович увез ее в больницу. Снова весь дом на моих плечах, хотя я привыкла, просто переживаю за маму. Через несколько дней должна вернуться Вера Антоновна, станет полегче.

— Если хочешь навестить Ольгу Сергеевну, я побуду с детьми, — говорит следующим утром Герман.

Он все лучше ладит с мальчиками, видно, что ему нравится заниматься с ними. В то же время, в своем офисе он проводит много времени. И вот предлагает взять на себя роль няни?

Это и неожиданно, и удивительно трогательно.

И мне на самом деле нужно отвезти маме много всего. Конечно, есть Матвей Егорович, но и лично навестить очень хочется.

— Ты серьезно? — спрашиваю осторожно. — Готов остаться с сыновьями один?

— Я взрослый мужчина, Арина, — хмурится Шефер. Ему явно не нравится мой осторожный скептицизм. — С двумя малышами, думаю, справлюсь. Тем более, все это время внимательно наблюдал за тобой, как и что ты делаешь.

— Конечно справишься, я нисколько не сомневаюсь!

— По тебе не скажешь, — усмехается Шефер.

— Честное слово! Я уверена, что все получится супер!

Бросаюсь на шею Германа. Меня душат эмоции. С каждым днем его связь с сыновьями только крепнет, как же радостно видеть это, отмечать едва заметные детали.

— Я тебя обожаю, знаешь?

— Иногда мне кажется, что твоя любовь ко мне случилась только через призму этих двух парней. И тогда начинаю ревновать, — признается Герман.

— Понятия не имею, да это и не важно! Я обожаю тебя, обожаю твоих детей.

— Наших детей, — поправляет Герман, и в моей душе расцветает абсолютная гармония.

Снова и снова хочется признаваться ему в любви.

— Я буду следить за вами через камеры, — сообщаю любимому. — У меня есть такое приложение на телефоне.

— То есть, не доверяешь?

— Дело совершенно не в этом! Я просто не смогу пропустить этот момент! Ни за что!

Герман

Итак, я сам напросился. Это непростое испытание — остаться наедине с отпрысками. Мы не так уж давно знакомы, я можно сказать только-только отцом начал себя ощущать. Эмоции противоречивые. Сложные.

Когда Арина удаляется, решимость слегка тает. С другой стороны, я всегда любил бросать вызов, испытывать новый опыт. Только это не испытание. Это мои родные сыновья.

Я действительно все сильнее проникаюсь, привязываюсь к пацанам. Они еще такие мелкие, крикливые малявки. Но до чего сладкие. Любимые.

Иногда задумываюсь, что моя жизнь превратилась в сплошной хаос с момента, как принял твердое решение о возвращении. С другой стороны, никогда себя счастливее не чувствовал.

— Ну что, пацаны? Будем завтракать?

Арина все объяснила про детское питание, стульчики, слюнявчики.

Усаживаю сначала Григория, потом Михаила.

Мальчишки разглядывают меня с интересом.

— Давайте, пора самим учиться держать ложку. Стыдно, мама кормит как маленьких.

Хотя, я бы и сам был счастлив, если бы Арина меня с ложечки покормила. Она такая нежная, чувственная. Когда наблюдаю как она это делает с мальчиками, млею так же, как и малышня.

— Ну вот, отлично. Мои хорошие.

Правда перемазались знатно. Несу в ванную, сначала одного, потом другого. Переодев, размышляю, что же дальше.

Пение? Сказки?

Читаю книжку, близнецы хохочут, визжат, особенно когда подражаю голосу Серого волка.

Потом прогулка с коляской, правда недолго, жара усиливается.

Приближается время дневного сна. Часы пролетают незаметно. Надо признать, забота о детях куда сложнее и энергозатратнее, чем думал поначалу. Чувствую себя вымотанным, сижу на стуле, пою колыбельную (уж как умею, слух не очень), пока мальчики моргают сонными глазками.

Пока укачивал детей, сам задремал в кресле.

Младенцы проснулись капризными и явно зверски голодными.

— Кажется, пришло время для главного испытания, так, бандиты? Кто наделал в подгузник, признавайтесь!

Испытание не из легких, вот только с каждой минутой чувствую, что люблю их все сильнее. Арина во всем оказалась права. Я всегда буду жалеть о времени, которое пропустил. Вел себя как настоящий придурок. Этот стыд за прошлые ошибки никогда не пройдет.

— Извините, хозяин, к вам гость, — в гостиную заглядывает Матвей Егорович.

— Кого там принесло?

Включаю камеру, которая показывает ворота.

— Отлично, это мой юрист, пропустите.

**

— Извините, что заявился без приглашения, вы трубку не брали, — Игорь Егорович удивленно рассматривает малышню в моих руках.

— Как видите, сильно занят.

— Да уж, вижу, приехал совершенно не вовремя, простите. Подумал, что будет неплохо лично новость вам рассказать, да и несколько бумаг на подпись захватил. Могу в другой раз заехать…

— Не нужно, все нормально. Я просто отключил звук мобильного, когда малышню укачивал. Забыл включить.

— Понимаю, конечно.

— Так что срочного, Игорь Егорович? Какие новости?

— Мать ваших детей, истец по делу, отказалась от всех претензий. Дело в суде закрыто. Кажется, у нее новые отношения, но не могу сказать достоверно. Возможно, до нее просто дошли возможные последствия такого противостояния. Она не производит впечатление совсем глупой особы.

— Мне абсолютно плевать, что так у нее за отношения, новые или старые, — говорю резко. — Она в любом случае сделала правильный выбор. Спасибо за хорошие новости.

— Не за что. Дело оказалось неожиданно легким. Не хочу льстить своей команде, хотя мы сделали максимально возможное, донесли до истицы все риски.

— Вы отличный юрист и прекрасно это знаете.

— Нужно подписать несколько бумаг, если это уместно, — переминается с ноги на ногу мужчина.

— Хорошо, идемте на кухню, там будет удобнее.

Внимательно просматриваю документы, пока гость сам делает себе кофе. Игорь Егорович все еще шокирован положением, в котором застал меня. Понимает, что сейчас мне не сыграть роль гостеприимного хозяина, ведь один в доме, ни прислуги, ни родственников.

Мальчишки, к слову, ведут себя отлично. Сидят в своих стульчиках, я дал им по куску очищенного яблока, вгрызаются в него, лепечут что-то между собой. Молодчины, одним словом.