— Да, пожалуй, — киваю с улыбкой, чувствуя усиливающийся голод.

Завтрак идеален — капучино с огромной пенкой, кусочками маршмеллоу, свежевыжатый апельсиновый сок, тосты, ветчина, много овощей, фрукты. Объесться можно.

— Безумно вкусно, — говорю совершенно искренне.

— Какие планы на сегодня? — интересуется Шефер. — Твоя работы ведь закончена?

— Да, все. В офис больше не нужно.

— Ты вроде и не рада.

— Всегда грустно расставаться с определенным отрезком жизни. Мне было очень хорошо в Греции. Даже получила предложение остаться. По работе.

— Не приняла его?

— Нет... Я очень соскучилась по маме. И по детям.

— Это странно, Арина. Они ведь чужие.

— До сих пор не веришь, что твои? — смотрю на Германа, чувствуя боль.

— С этим как раз нет проблем. Знаю, что мои.

— Ну да, тест ДНК для тебя копейки.

— Говоришь так, словно упрекаешь. Агата могла нагулять их от кого угодно, — хмурится Герман.

— Но они твои.

— Мои.

— Но ты не хочешь их.

— Я о них забочусь. На большее пока не готов. Я не буду оправдываться, Арина.

— Мне не нужны оправдания от тебя.

— Тебе самой не кажется странным наш разговор? Эти дети... Согласен, я виноват перед ними. Но ты же знаешь их мать. Поэтому должна понять меня.

— Я понимаю, Герман. Просто мне очень жаль.

— Оставайся, не уезжай, — переводит неожиданно тему. — Я хочу, чтобы ты была со мной.

— Что за бред... У меня учеба.

— Переведем тебя в местный университет. Все равно заочно учишься. Будем путешествовать.

— Нет, я не могу.

— Не отвечай сразу. Подумай.

У Германа звонит телефон, он выходит поговорить на просторную лоджию.

Меня душат слезы. Так больно, словно Герман отказался только что от наших с ним детей.

Он прав, я посторонняя, так что любому будет странно со стороны видеть такие глубокие чувства к чужим детям.

Я сама не могу объяснить их.

Надеваю вечернее платье. Без белья чувствую себя ужасно некомфортно!

— Ты куда собралась? — спрашивает вернувшийся Герман.

— В отель. Куда еще я могу поехать без нижнего белья? — отвечаю язвительно.

— Я вчера увлекся.

— Ничего страшного, — умираю от стыда, как прекратить эту тему, которая меня жутко смущает? Только уехать поскорее к себе…

— Останься, Арина, — звучит неожиданная просьба. — Проведи хотя бы сегодняшний день со мной.

— В таком виде? — у меня есть отличный повод отказаться.

— Это не проблема. Заедем в магазин. Потом погуляем по городу.

Герман настойчив, а я слишком растеряна, чтобы спорить.

Это оказался волшебный день. Сначала мы отправились в торговый центр — буквально за углом от гостиницы. Я выбрала там трусики, бюстгальтер, простое белое платье. Герман настоял также на купальнике, парео, пляжной сумке и солнечных очках.

В следующем магазине мы выбрали легкие кроссовки в тон платью.

Это было слишком много, столько денег. Я полна решимости вернуть ему все до копейки, о чем сразу сообщила, но Шефер лишь отмахнулся.

— Понимаю, что ты можешь купить что угодно…

— Я не покупаю тебя, Арина. Даже не смей заикаться на эту тему! Ты самая неприступная девушка в мире.

Да уж, конечно. Была. До этой ночи.

К моему огромному удивлению, Герман оставил меня ждать на парковке торгового центра. Что он еще задумал?

Подъехал спустя пару минут... на огромном мотоцикле.

С детства обожаю этот вид транспорта, так что моему ликованию не было предела. Мы катались по Афинам, валялись на пляже, купались, подремали на шезлонгах, проводили закат, потом отправились на ужин в очень красивый рыбный ресторан на берегу.

Я снова осталась ночевать в гостинице у Германа. Здравый смысл напрочь выветрился из моей головы, признаю. Мы не могли оторваться друг от друга. Страсть перед неминуемой разлукой была такой пронзительной, отчаянной.

— Останься со мной, Арина, — снова просит утром Шефер, разрывая мне сердце. — Хотя бы на месяц. Потом я сам куплю тебе билет, как только попросишь.

— Не могу. Прости, — как же мне больно. Невыносимо. Не знала, что так бывает.

— Неужели, все дело в детях? Они важнее?

— Я безумно соскучилась по ним. Я обещала маме вернуться и не могу поступить по-другому. Ты... можешь поехать со мной.

— Вряд ли, — на лбу Германа появляется складка. Хочется разгладить ее. Убедить, что он неправ, что делает себе только хуже, сопротивляясь очевидному. Но кто я такая, чтобы учить взрослого мужчину жизни? — Совсем не уверен, что стоит.

— Чего ты боишься? Это твои сыновья. Познакомишься с ними.

— Считаешь меня трусом?

— В этом вопросе? Несомненно. Прости.

— Ну, твое право считать так, Арина.

**

— Не надо меня провожать, — прошу, когда машина останавливается возле моего отеля. Больше суток прошло с момента вечеринки, а кажется, что целая жизнь. — Я не одна улетаю, с друзьями.

— С тем пацаном с вечеринки? У вас отношения?

— Если бы у меня были отношения, Герман, я бы у тебя не осталась, — бросаю на него острый взгляд.

— Прости. Я не это имел в виду. Я уже скучаю, Арина. Даже проводить не позволяешь.

— Вот такая я... Мы может быть вместе, но только в России. Все вместе, Герман. Я не оставлю Гришу и Мишу. Пусть я не рожала их.

Голос срывается, мне ужасно больно. Слезы душат, и я убегаю.

Что поделать, если этот мужчина настолько упрямый. Не понимает, что мы могли бы быть счастливы. Вчетвером.

— Ты куда пропала? — вылупляет на меня глаза Урицкая, забегая в мою комнату. — как увидела свет у тебя, глазам своим не поверила! Я уже собиралась тебя с полицией разыскивать. Ты чего, загуляла, Матвеева? Встретила греческого магната на вечеринке?

— Возможно, — отвечаю уклончиво.

Впрочем, чем Шефер не магнат? Генеральный директор фирмы. Богат, красив, не женат.

— Издеваешься? Значит, не расскажешь где была?

— Лен, ну и так ясно, что не бомжевала. С мужчиной была.

— Пашка места себе не находил.

— Я ему ничего не обещала. Меня не в чем упрекнуть.

— Ну, сама будешь объяснять это нашему Отелло.

— Лен, извини, до самолета осталось несколько часов. Мне вещи надо собрать, — выталкиваю любопытную Урицкую из номера.

Дорога в аэропорт показалась невыносимой. Сердце болело от тоски, ведь я понимала, что вряд ли еще увижу Германа в ближайшем будущем. Как я умудрилась так глупо влюбиться? Ведь понимала изначально, что мы из разных миров, абсолютно.

Еще и Павел сел рядом, постоянно что-то бурчал, явно ожидая от меня оправданий. Которых, я, разумеется, не собиралась ему давать.

Мы прибыли в аэропорт за полтора часа до посадки. Аня провожала нас. Когда сдали багаж и получили посадочные, она предложила зайти в кафе, выпить на прощание по чашке кофе.

— Мне очень понравилось наше сотрудничество, мои дорогие, — глаза девушки блестят.

— И нам очень понравилось, спасибо тебе огромное, за все! — обнимаю Аню, Лена тоже присоединяется. Самсонов сидит поодаль, мрачный, заказал себе пиво.

— Ладно, мне пора. Надеюсь еще увидимся. Если окажетесь в Греции, звоните обязательно.

— Все же, ты очень некрасиво поступила, Арина, — продолжает приседать на уши Самсонов, когда остаемся втроем.

— Да отстань уже, какой ты нудный, — вступается за меня Урицкая.

— Сестренка! — знакомый голос заставляет обернуться.

На пороге кафе стоит Андреас.

Торопливо иду к нему навстречу. Возможно, со стороны мы выглядим как романтичные влюбленные. Встреча в аэропорту, объятия. Представляю, что думает про меня Паша. Хотя, мне плевать.

Андреас уводит меня в другое кафе.

— Вот это сюрприз! — восклицаю. — Как ты тут? Откуда?

— Только прилетел.

— Серьезно? То есть получается, встреча совершенно случайная.