— Я же говорил, что придёт она сюда, — со злорадным смешком произнёс знакомый голос. — Попалась, ведьма!

Из густой тени холма от закатного светила выходил навстречу мне Зыныга, похлопывая себя дубинкой по раскрытой ладони. За его спиной маячили два мордоворота. Даже тени интеллекта не мелькало на их лицах.

Страха не было. Только раздражение и желание поскорее закончить.

«Вот же навязался! Судьба у него, что ли, от моей руки погибнуть? Да и я обещание дала прибить мерзавца. В сердцах, но слово вылетело. Придётся выполнять», — вздохнула я.

— Негоже врать хорошим людям и чужих мальчишек сманивать, уважаемая, — сплюнул бандит под ноги, делая ещё один шаг к своей кончине. — Правильно говорю, парни?

Подельники похабно осклабились и заржали, словно услышали развесёлую шутку. С такими бесполезно вести переговоры, убеждать отказаться от противозаконных замыслов, перевоспитывать. Я просто вытянула в сторону Зыныги руки с отросшими когтями, светящимися синими огнями. Сделала жест, имитирующий раскрытие грудной клетки, и дополнила представление пантомимой вырывания сердца и растирания его между ладонями.

Всё. Я даже ментальную магию не задействовала, внушая бандиту, что всё это с ним происходит реально.

Но мужик побледнел, уронил дубинку и схватился за сердце. Не отрывая взгляда от моих скрюченных пальцев, он охнул и умер.

— Кто следующий? — повернулась я к остолбеневшим от увиденного разбойникам. Ткнула пальцем наугад и уверенно сказала: — Ты!

— Ааааааа!!! — разорвал вечернюю тишину вопль удирающих от страшной смерти головорезов.

Кинув им вслед простое, но зловредное заклинание из арсенала Книги, я тут же забыла о нападении и, упав на колени, закричала в колодец:

— Филенька?!

— Ну, чего ты орёшь? Мне и так плохо. Забери меня отсюда поскорее, — донёсся из темноты жалобный стон моего кота.

— Сейчас, миленький, сейчас. Ты глазки закрой — я светлец сотворю. Посмотрю, как тебя вытащить можно.

Щёлкнула пальцами и отпустила маленький, но яркий шарик, осветивший внутренности заброшенного колодца. Неровная каменная кладка, местами покрытая мхом, местами блестевшая от сочившейся воды, отвесно уходила глубоко вниз. Где-то далеко блеснуло отражение потревожившего этот мир влажной темноты светлеца.

Филипп, замотанный в драную тряпку, не то висел, зацепившись когтями за выступ, не то стоял на чём-то, вытянувшись всем тельцем и придерживая себя передними лапками. Достать кота без подручных средств, даже свесившись на весь рост, я не смогу.

Встала, осмотрелась, вытирая руки об одежду, и зацепилась пальцем за завязки пояса. Удивительно, как быстро я привыкла к особенностям местной одежды даже и не подумала о том, что это идиотское приспособление можно использовать для спасения фамильяра.

Развязала узел, размотала длинные завязки, стянула безумное устройство и примерилась, как им котика вытащить.

Завязки были из крепкого витого шнура, но длины могло не хватить. Не задумываясь, многократно виденным в фильмах движением надорвала подол юбки и укоротила её на ладонь. Получилась длинная лента, которой и нарастила завязки. Подёргала, проверяя крепление. Убедившись в надёжности, легла на живот около колодезного зева и приступила к спасательной операции.

Светлец освещал ствол колодца и давал возможность видеть, куда спускать моё самопальное устройство.

— Филенька, я сейчас тебе под попу подведу люльку. Ты не бойся — вытащу. Главное, равновесие держи, — уговаривала я кота и себя, манипулируя завязками, спуская пояс вровень с нижними лапками.

— Быстрей, пожалуйста. Не могу больше, — сквозь зубы простонал фамильяр.

Не знала, что в лексиконе моего кота есть слово «пожалуйста». Обычно он жил по принципу всех кошачьих: будьте счастливы, что я позволяю вам быть рядом. Похоже, котеньке моему действительно плохо. Почувствовав, как потяжелело устройство, подцепившее Филиппа, медленно и плавно принялась поднимать его на поверхность.

Выбирая сначала завязки и проклиная неудобство местной одежды, я встала на колени, потом поднялась в полный рост. И вот уже лежит на траве мой пояс, а в нём, обмотанный грязной ветхой тряпкой, фамильяр.

Злость, клокотавшая в сердце, помогла молниеносно отрастить на указательном пальце драконий коготь. Одним движением отсекла лишнюю длину завязок. Подманив светлец, освещавший подъём котика из колодца и висевший у меня за плечом, принялась осторожно разрезать путы.

— Где болит, лапушка? — спрашивала я, но в ответ был только стон. — Как же ты попался-то, маленький мой?

— Погнался за птичками и не заметил, что за мной тоже охотятся, — наконец-то выдавил из себя кот. Мало кто любит признаваться в своих ошибках. Мой Филипп не любил этого больше всех. — Набросили тряпку вонючую и ударили по голове чем-то…

— Как же тебе удалось спастись? — сбрасывая последние лоскуты, опутывающие пушистую тушку, в колодец, спросила я.

— Не знаю, — честно признался страдалец. — Пришёл в себя оттого, что шёрстка промокла. Чувствую, что вишу связанный. Попытался освободиться и заскользил вниз. Продрал тряпки и вцепился когтями в камни. Больно было до темноты в глазах, но я думал о тебе и держался. А потом задней лапкой встал на уступ узкий. Вторую там же пристроил. Немного полегче стало, но всё равно больно. А самое страшное, что я тебя не чувствовал, но слышал, что бандиты говорят. О том, как тебя поймают, потому что ты обязательно побежишь меня искать. О том, что они с тобой сделают, когда схватят. Очень хотелось выбраться из ямы, чтобы выцарапать им глаза и разорвать горло, но не мог. Похоже, там магия не работает. Потому тебя не слышал.

Котик всхлипнул. На мгновение мне показалось, что я из колодца вытащила другого кота. С другими качествами и отношением к жизни.

Но как только я взглянула на лапки Филиппа, моя нежность опять обернулась злостью, и я рыкнула. Белые «носочки» чёрного котика превратились в кровавое месиво. Порылась в суме в поисках аптечки, которую завела, помня случай с Акомиром в Дремлесье, выудила флакончики с перекисью водорода и раствором масла чайного дерева.

— Малыш, мне надо твои лапки обработать. Потерпишь? — и, увидев, как фамильяр страдальчески прикрыл глаза, добавила: — Надо, кися, а то потом ещё хуже будет. Я сейчас промою от грязи и обработаю бактерицидным средством, а потом тебя Аер полечит. Он мальчик хороший, целитель талантливый. Наверное, обезболивать умеет. А я только подуть могу и в носик поцеловать.

Бормоча всякие глупости, отвлекая и забалтывая котика, поливала лапки шипящей жидкостью, которая стекала в траву грязно-бурой пеной. Подождав, когда раны очистятся и шёрстка чуток подсохнет, добавила по капельке антисептика. По себе знаю — болючий, зараза! Кот сносил все манипуляции молча и терпеливо. Только вздрогнул всей тушкой, когда настойка попала на ранки.

— Всё-всё, дружочек! Я закончила. Сейчас пояс завяжу и пойдём в деревню.

— Постой, — одёрнул меня кот, — труп-то убрать надо.

Упс! Сосредоточившись на спасении и лечении питомца, я совершенно забыла о мёртвом бандите.

— Да пусть валяется, — отмахнулась, затягивая шнурки пояса.

— Знаешь первое правило мести?

— Блюдо следует подавать холодным? Собаке собачья смерть. Тем более, что я не убивала — сам сдох.

— Главное, надёжно спрятать труп, — поправил меня котик, — чтобы при разбирательстве даже повода для ошибки быть не могло: сам умер или нечаянно прибил кто.

Понимая, что Филипп прав, я, бормоча себе под нос драконьи ругательства, подхваченные от Инка, наколдовала смерч, который скинул труп Зыныги в колодец. Потом послала вихрь по ближайшим холмам, и весь принесённый мусор тоже скинула в колодец, засыпая опасную яму. В завершении скатила лежащий у тропы валун и заткнула им дыру.

— Так нормально? — спросила, подхватывая питомца на руки.

— Хорошо получилось. Сто процентов не найдут! — одобрил кот, демонстрируя криминальные наклонности.

Подходя к дому Ывносара, я вспомнила, что выскочила отсюда полной тёткой, а назад иду молодой и стройной. Притормозила на минутку, возвращаясь в свой маскарадный костюм, а то ещё в дом не пустят.