Вспомнились мне вдруг слова старой шаманки об условии моего доступа к силе. Так почему не сейчас? И я потянулась к поясу на штанах мужа. Тот от такого бесстыдства даже каблуками сапог в пол упёрся, пытаясь отодвинуться.

— Нет, Даша, нет! Не хочу, чтобы твой первый раз был в холодном подвале на куче грязной соломы!

— Не похоти ради, лапушка, пользы для, — горячо прошептала я в губы мужу, настойчиво продолжая теребить упрямую завязку. — Если не сделаем это сейчас, то может случиться, что на том наши жизни и закончатся.

Ох, не хотела я привлекать к такому интимному делу третье… хм, сознание, но придётся. Вряд ли мы с Ерофеем с нашей неопытностью и его связанными руками сможем мне с первого раза наслаждение доставить. А условие именно этого требует.

Алевтина, твой выход!

Отчего перед глазами звёзды взорвались, я так и не поняла. То ли от того, что смогла до пика блаженства добраться и там, душой рассыпавшись на миллиарды атомов, покружив во вселенной, вновь стать целой рухнуть назад в тело, то ли от того, что сила моя вырвалась из заточения. Но было это ярко, остро, неповторимо.

А почему неповторимо? Я посмотрела на запыхавшегося мужа — теперь-то точно муж — и плотоядно улыбнулась. Может, закрепим результат? И по глазам его видела, что он не против.

Стоп! Я в темноте вижу? Та тусклая полоска из-под двери давно уже исчезла, в нашу камеру и крохи света не поступает. А я вижу.

Игривые мысли испарились как снежинка в пламени костра. Это так сила проявляется во мне?

— Ерофей, давай я наручи сниму, — предложила я в запале.

Мне же теперь всё по плечу, всё могу, всё сумею.

— Как ты это делать собралась?

— Магией, — кокетливо улыбнулась мужу. — У меня теперь силы валом!

— Глупенькая моя, — чуть грустно улыбнулся любимый. — Кандалы антимагические. Силу не только сдерживают, но и поглощают. Их только ключом, обычным незачарованным ключом открыть можно.

— Ну и зачем мне чародейство, если я тебя освободить не могу? — уткнулась я носом в грудь мужа.

— Сама выбирайся. Помощь приведи. Иди, Даша, иди! Спасибо тебе за дар бесценный, за то, что пожелала стать моей.

— Ты словно прощаешься, — схватилась я за голову, и пальцы наткнулись на шпильки, которыми я закалывала косы, чтобы не лохматились на ветру весеннем. — Ну-ка поворотись-ка… эээ… муженёк, давай попробую снять эту гадость с тебя.

— Что ты придумала? — Ерофей неуклюже завозился в соломе, пытаясь окончательно не потерять приспущенные штаны.

— Лучше скажи, как сделать холодный светлец, чтобы солому тут не поджечь, — попросила я чародея, помогая с завязками, и под терпеливые пошаговые инструкции начала создавать освещение.

Нет во мне криминального таланта, признавалась себе, ломая третью шпильку. Казалось, ещё чуть-чуть, и замок сдастся, но нет.

— Попробуй как бы через металл смотреть. Может, увидишь устройство механизма и поймёшь, куда шпилькой давить, — посоветовал узник.

Я видела, как он устал поднимать связанные за спиной руки повыше для моего удобства, но ни одного упрёка, ни одной жалобы. Лапушка мой.

— Это как? — заинтересовалась предложением.

Последовала небольшая лекция о проникающем взгляде. Учителем Ерофей был великолепным. Не с первого раза, но мне удалось увидеть замок словно на рентгеновском снимке. И я наконец-то поняла, как его открыть.

Жаль, что не успела.

— Свет гаси! — скомандовал Ерофей. — Идёт кто-то. Затаись, не показывай, что сила в тебе проснулась. Притворись слабой и беспомощной, а потом ударь насмерть. Боюсь, что злодей, выступивший против нас, очень сильный и опытный чародей.

Последние слова муж шептал уже под лязг открываемой двери. Хорошо ему наставлять, когда он четыре года боевой магии учился, а я до сегодняшнего дня только камни горючие активировать могла.

Яркий свет ослепил привыкшие к темноте глаза, и мы щурились, пытаясь увидеть, кто стоит на пороге.

— Дарья?! Ты как здесь? — голос, полный изумления, показался смутно знакомым, но вспомнить не могла. — А может, так и лучше?

Последние слова были произнесены явно не для нас. Кажется, этот человек привык разговаривать сам с собой, вот привычка и подвела.

Первым узнал вошедшего Ерофей:

— Горислав Борисович?

— Узнал! — искренне обрадовался вошедший. — Узнал старика, царевич. Порадовал учителя, пострелёнок.

Узнала и я главного местного инквизитора, главу чародейского Совета, что следит за законностью действий всех магов Южно-Русского государства. Интересно, он нас спасать пришёл или, наоборот, благодаря его изощрённому коварству томимся мы с мужем в застенках сырых.

— Какими судьбами, учитель? — озвучил мой вопрос Ерофей.

— Видишь ли, мальчик, — чародей небрежно взмахнул рукой, и у двери появилось резное мягкое креслице, в которое мужчина тяжело опустился, — я не кокетничаю, говоря, что стар. Мне и вправду немало лет. И пришло время исполнить мечту, довести до конца цель моего древнего рода. Незаслуженно забытого, отринутого от первенства, почти исчезнувшего, но не смирившегося. Никогда не задумывался о совпадении названия столицы и моей фамилии? — Дождавшись недоумённого пожатия плечами от собеседника, мэтр продолжил: — Во-о-о-от… мало кто об этом думает, а ведь это мой далёкий предок основал город. Это он поставил первый охранный контур, прочитал изначальное заклинание. Следственно, земля эта по праву первенства принадлежит моему роду. То есть мне. Как и всё царство. — Мужчина прикрыл глаза, то ли пережидая приступ слабости, то ли вспоминая что-то. — Давно уже боремся мы за власть, но каждый раз безуспешно. Прапрадед мой некромантом был. Поднял покойников в надежде, что бросятся испуганные людишки за помощью, а он платой за избавление от напасти попросит корону царскую. Хороший план был, жаль, сил только на поднятие хватило. Дотла сгорел. Там же в пиктограмме. Пришлось обычным чародеям умертвия гонять. Прадед хитрее к делу подошёл. Будучи сильным менталистом, смог вусмерть рассорить наследников, внушив им взаимную неприязнь. Надеялся, что братья поубивают друг друга, а он тихой сапой и приберёт в руки царство ничейное. Но вразумила их мать, не дав руки кровью братской окропить. Поделили государство на две части, добром разошлись. Дед решил, что прямолинейность такая малорезультативна, и стал через царицу действовать. Нашептал ей, что, сместив мужа, сама на трон сесть сможет. А с бабой он бы легко справился. Но опять провалом закончилось. Ладно хоть мысль тогдашнему Магистру смог удачную внушить — извели магичек, ослабло потомство чародейское. С гулькин нос осталось, и те бессильные. Но не наша семья. Мы всегда знатных ведьм в жёны брали. Умели находить. — Горислав Борисович опять замолчал. Всё это время чародей говорил спокойно, без лишних эмоций, но мне было безумно страшно. Так откровенничают только перед смертью — или палача, или жертвы. — У отца тоже не получилось извести царский род. Василий мало что пережил смерть жены и сына, так ещё и второй раз жениться смог и наследника народил. Но я всё просчитал, и теперь-то уж точно получится. Ты, Ерофей, прости, но тебе предстоит умереть. Иначе никак. На тризне твоей погибнут Василий с Анной и Иваном — наверное, отравятся грибами. Не решил пока ещё. Из всей венценосной семьи останется одна Дарья. И, поверь, я постараюсь, чтобы её на трон возвели. Она же и вдова царевича, и дочь кагана, и невеста сильнейшего чародея — очень достойна царицей стать.

— Какого чародея? — не поняла я.

— Меня, Дашенька. Ме — ня, — криво усмехнулся глава Совета. — Поженимся сразу, как траур закончится. Особой страсти я тебе не обещаю, но на пару наследников меня ещё хватит.

— Да с чего вы решили, что я соглашусь на это? — возмутилась я, из-за спины Ерофея, который в бессильной злобе на бывшего наставника только и мог кулаки сжимать.

Чародей, вальяжно восседавший в своём креслице, охотно ответил:

— С того, что ты, глупышка, очень любишь окружать себя привязанностями. Осея, деда названного, любишь? Подружку свою безродную Дуньку тоже любишь. Даже каган тебе вроде по сердцу пришёлся. Это так, навскидку, но список тех, ради кого ты не только замуж, а на костёр пойдёшь, намного больше. В общем, захочешь, чтобы они все жили — согласишься.