— Бах, — снова изобразил выстрел Иван и принюхался. Опять пахло креветками. Они уже осточертели за эти два дня, но не их ли клянчит кот?

— Ладно, пойду проверю, как там богинька, — пробормотал княжич, потянулся, оторвался от насеста и поплыл в коридор, откуда доносился голос навигатора, хозяйствующего в кают-компании:

— Блин. Птиц, говори не с потолка, а губами Марьи.

— Исполняю. Но зачем? — ответил вопросом на вопрос искин.

— Затем, — огрызнулся Михаил.

Послышался слабый, словно с глубокого похмелья, девичий стон: — А-а-а.

— Хорошо-о-о, теперь проведи десять итераций напряжения мышц с вариацией в пять процентов от текущего.

Стон, долгий и слабый, словно принадлежал умирающей от голода анорексичке, немного поменялся в тональности.

Иван тряхнул головой, отгоняя от себя отвратительные звуки. Быстро доплыв до заполненного пёстрым хламом помещения, он заглянул внутрь. Богинька слегка подрагивала во сне и улыбалась.

— Эй, — княжич тихо позвал Нульку и глянул в коридор. Все двери в каюты закрыты. Тогда Иван подплыл ближе к девушке и вздохнул. То ли от долгого одиночества в космосе, то ли ещё от чего-то, но Нулька действительно казалась приятной. Обладала не льдисто строгой красотой истинной госпожи или брезгливо-равнодушной напыщенностью светских львиц, нет, в ней присутствовала задорная милота без малейшего оттенка пафоса, холодности или стервозности, даже когда пыжилась изобразить настоящую богиню. Особенно сейчас, когда с потусторонней девушки сошла серость слабости и усталости, длинные волосы снова стали рыжими, а на лице даже проявились веснушки.

Будь она человеком, можно было влюбиться.

Иван ухмыльнулся и поправил непослушную чёлку девушки, а Нулька даже не шелохнулась, по-прежнему улыбаясь во сне.

— Куплю я тебе часы с кукушкой, — пробормотал парень, снова протяжно вздохнул и покинул каюту, но уже в коридоре выругался.

— Какого хрена?

Со стороны атмосферника послышался истошный мявк, словно кот увидел другого кота, и теперь они выясняют отношения. Так и представлялся орущий и дерущий друга клубок кошачьей ярости. А затем всё резко смолкло, и по коридору, из шлюза, поддавшись созданному вентиляцией сквозняку, выплыл полужидкий робот. Вернее, его половинка. А если быть совсем точным, то задняя часть.

Иван подобрал эту тушку и несколько больших кусков, подумав, что нужно заказать сачок для бабочек, чтоб ловить капельки пострадавшего в очередной раз жидкого кота.

— Блин, сколько у этого невезунчика жизней? По-любому больше трёх. Скорее, ближе к тысяче, — пробурчал княжич и двинулся к открытому люку.

— Какая падла?! — раздался из отсека шаттла вопль капитана, а следом показался и он сам. — Княже, — через силу сдерживая злость, прорычал Петрович, когда увидел парня, — вот зачем ты пустил сюда своего лысого гоблина? Он тут только мешается.

А затем капитан достал вторую половинку кота и шлёпнул о переборку. Передняя часть полужидкого робота прилипла к обшивке, словно игрушка-лизун.

— Это вы его так?! — опешил Иван, но сразу же перешёл в контрнаступление: — И что? Я имею права, что ли, не пускать, куда захочу, своего робота на своём же корабле?!

— Нет, это не я, — процедил капитан и исчез, пропустив мимо ушей про права и обязанности.

— А кто? Мыши, что ли? И я не поверю, что кот сам разорвался.

— Нет, не мыши, — снова буркнул Петрович прямо из шаттла.

Иван насупился, подхватил вторую половинку кота и полный решимости выиграть этот бой двинулся поближе к круглому люку. Но задуманному не было суждено свершиться.

— Блин! — заорал он, когда из проёма на него ринулось нечто, похожее на громадного скорпиона. Причём это нечто было исцарапано так, словно его долго и упорно волокли через тонны колючей проволоки, а одной лапы даже не хватало.

Тварь уцепилась за тушку кота и потянула на себя, растопырив целые лапы и уперевшись в край.

— Мать вашу! — закричал княжич и принялся бить пяткой по морде скорпиона. — Пошёл на хрен!

Скорпион изогнул хвост. Тихо, но противно запищал, будто заряжался конденсатор. Иван не стал ждать, пока его ударят жалом, а отпустил огрызок кота и выхватил гвоздь, быстро ставший стилетом.

— Место! — раздался из люка голос капитан. — Место! Уплотнитель, дурак, порвёшь! Приказываю встать на зарядку и диагностику!

Монстр на секунду замер, попятился и спрятался внизу.

Иван тряхнул головой и осторожно заглянул в люк, часто дыша от выброса адреналина. Где стал виден покрасневший, как варёный рак, Петрович.

— Что за хрень?!

— Робот. Охранно-универсальный, вплоть до пылесоса с функциями электрошока. И представь себе, княже, у него с твоим котом полная несовместимость.

— Не понял.

Капитан шумно втянул воздух и пояснил:

— Они как два антивируса на одном компе, причём разных, и оба думают, что второй — вредоносный.

— Ну так выключите, — разведя руками с зажатыми половинками кота в разные стороны, высказал мнение княжич.

— Своего выключай, княже, а мой уже принёс пользу.

Петрович исчез из поля зрения Ивана, чтоб через пять секунд вернуться, но уже с большой стеклянной банкой в руках. А в банке шебуршилось создание, похожее на обезьянку игрунку. Существо имело размеры сильно отощавшей морской свинки, большие глаза и уши, длинный хвост с кисточкой, густой чёрный мех и цепкие лапы. Завидев княжича, оно оскалилось и несколько раз стукнуло по стеклу крохотными кулачками.

Иван отложил кота в сторону и взял в руки банку, а кот прилип к стенке и начал медленно регенерировать, сопровождая процесс влажным чавканьем и противным скрежетом, который издавали царапающие обшивку отвердевшие детали скелета и острые когти.

— Что это? Гремлин или бес? — с интересом разглядывая тварь в банке. Весь боевой запал испарился в одно мгновение, как только ситуация прояснилась, и лишь часто бьющееся сердце напоминало о словесной перепалке.

— Анчу́тка. Он родственник тем, что ты перечислил, но в больших городах почти не водится. Это как мышь домовая и мышь-полёвка, вроде и родня, но вторую за плинтусом очень редко встретишь. Достаточно неприятная гадость, и хорошо, если один.

Капитан довольно улыбнулся, а затем заорал:

— Падла, твою мать! — Так как у него под боком из люка высунулся скорпион, который протянулся клешнями к коту. Жидкий робот к этому времени уже успел собраться. И сейчас, прилипнув к стенке магнитными лапками, выгнул спину, оскалил пасть, прижал уши, громко зашипел и бочком попятился от неприятеля. Совсем как настоящий кот при виде большой злой собаки.

Петрович одной рукой ухватился за край шлюзового люка, а второй упёрся морду своего скорпиона.

— Спрячься, падаль! Ах ты, сучёныш! Он ещё и током бьётся! Да я тебя…

Капитан со всей силы стукнул по панцирю расписанного под хохлому и поцарапанного когтями кота-робота.

— Место, тварь экспортная! И зачем э́ксенам такие уроды?! И ведь пищат от восторга. Одним словом, нелюди.

Робот исчез, а Петрович вытащил из кармана тряпку и протёр испачканные пальцы.

— Ладно, княже, давай так, я настрою, чтоб мой обитал только на атмосфернике, а твой на корабле. По рукам?

Иван кинул, нехотя соглашаясь с капитаном.

— Хорошо, а я пока пойду и проверю Нульку.

Княжич оттолкнулся от стенки, вытянул вперёд левую руку, готовый ухватиться за поручень и держа в правой банку. А потом…

А потом плашмя рухнул на пол, ощутив всем телом возникшую силу тяжести. Загромыхало в кают-компании. Приглушённо, но очень витиевато выматерился капитан. Заголосила на высокой ноте, слышимая даже через дверь каюты Фёкла.

— Ускорение свободного падения одна целая пятнадцать сотых земного, — с нотками злорадства известил с потолка голос искина.

А из каюты Нульки по всем помещениям лёгкой птицей пронёсся громкий крик:

— Я выспала-а-ась! Куда полети-и-им?! Я готовая-я-я!

Девушка почти без паузы выпорхнула из коридора и остановилась рядом с Иваном, но вместо того чтоб помочь встать или хотя бы поинтересоваться, всё ли в порядке, схватила протестующего кота.