Воспоминания о схватке с карбиру растворились в тепле настоящих мгновений. Всё, о чём мне хотелось думать сейчас, — это как стать к Грэму ещё ближе. Магические ручейки стекали с моих пальцев, сливались с его, в их волшебном переплетении я различала отзвуки мужского удовольствия, подпитывавшие моё собственное.

Подаваясь вперёд, я целовала плечи и лицо Грэма, ловила его губы, каждым движением, каждым стоном рассказывая о любви, которая заполняла моё сердце. Простила и жестокий экзамен, и недоговорки, забыла свои сомнения и страх.

Минуты растянулись в вечность, которую я хотела делить с единственным в мире мужчиной.

Сегодня и всегда.

Три события, случившиеся в последующие дни, оставили след в моей памяти.

Первым было примирение с Евой Таль.

Когда я, спустившись на минус десятый этаж, подошла к её столу, она улыбнулась по-дружески, без намёка на насмешку:

— Здравствуйте, Нели! Чем могу помочь?

Она подкрасила губы и глаза, надела стильную блузку и выглядела даже красиво. После столкновения с карбиру идея носить брюки тоже перестала казаться мне вызывающей. Я и сама присмотрела пару вариантов в каталогах и выходить из Ледяного пика собиралась только в удобной для возможных схваток одежде. Дашаргоэн диктовал свои правила моды.

Что же касается Евы, то, стоя перед ней, я пыталась понять, какие чувства она вызывает во мне сейчас, когда раскрылась её истинная роль в планах Петергрэма. Кажется, мерзкий червячок тревоги по-прежнему шевелится где-то в области сердца.

С этим определённо нужно было что-то делать!

— Грэм рассказал о вашей совместной работе, и я пришла извиниться. В прошлый раз вела себя некрасиво.

— Как и я, — легко покаялась Ева. — Простите, что вошла в лабораторию без спроса. Этого не повторится.

— Откуда вы узнали о моих планах по изменению кислородного режима? И как заметили неполадки с датчиком?

— А они были? — Ева рассмеялась, махнула рукой. — Я сказала наугад. Импровизация!

Теперь уже засмеялась я, причём с облегчением. Вот и ещё один ответ на вопросы, окружавшие Еву Таль.

— Со "Свободными людьми" вам тоже приходится импровизировать?

— По полной программе. Когда всё закончится, смогу смело поступать в театральный институт. Оказывается, у меня неплохой актёрский талант.

— Это ведь очень опасно.

— Экзамены в театральный? Мне говорили, что обычно там бывает не больше двух-трёх жертв в год. Неустойчивая психика, происки конкурентов и прочие неприятности, о которых я могу не беспокоиться.

— Вообще-то я имела в виду вашу с Грэмом затею. Что бы случилось, если бы вы не прошли проверку на декторе лжи?

— Я знала, что пройду. Победа семьи Торн в этой войне стоит любых рисков.

— Вы совсем недолго здесь, а уже так преданы клану.

— На то есть свои причины.

С полминуты мы смотрели друг на друга. Серый омут её глаз завораживал. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, один шаг, рывок вперёд — и я пойму нечто важное, необъяснимым образом касавшееся нас двоих, но Ева отвела взгляд первой.

— Давайте выпьем карфы, — предложила я. — Можем встретиться после работы. Неподалёку от Ледяного пика есть отличное кафе. Или приходите ко мне в гости. Думаю, Петергрэм не будет против.

— Хорошая идея, — поддержала Ева. — Насчёт сегодняшнего дня не обещаю, но позже у меня будет время.

— Тогда до встречи?

Она кивнула, и только когда я собралась уходить, окликнула меня:

— Нели!

— Да? — я обернулась.

— Берегите себя.

— Вы тоже.

Так мы расстались.

Выпить карфы нам, правда, не удалось. Ни звонков, ни сообщений от Евы мне не поступало, и когда я сама решила напомнить о наших планах, то не обнаружила её на рабочем месте.

— Ей пришлось уехать, — объяснил Петергрэм.

— Что-то пошло не так со "Свободными людьми"? — встревожилась я.

— У них мы выяснили всё, что могли. Теперь Еве нужно уйти в тень. Она сейчас не в столице, но под охраной Торнов.

— Она ещё вернётся?

Стоило Еве исчезнуть, как я всерьёз заволновалась. Жаль, что мне так и не удалось распутать странный клубок отторжения и притяжения, в который сплетались рядом с ней мои чувства.

— Ева по-прежнему работает на меня и станет спутницей, просто сейчас надо проявить осторожность, — успокоил меня Грэм, но дружеские посиделки с его секретаршей оказались отложены на неопределённый срок.

Второе событие случилось в последний день рабочей недели.

Вернувшись вечером домой, я застала поразительную картину. Петергрэм сидел за доской для игры в маршанг, а напротив него расположился не кто иной, как Рейнкертис Йар.

На клеточном поле была разложена партия. Грэм как раз делал свой ход и передвинул белую фигуру, прежде чем посмотреть на меня. Похоже, что общение с Рейкертисом неизменно заставляло его принимать мрачный вид.

Гость, напротив, пребывал в хорошем расположении духа. Поднявшись мне навстречу, произнёс:

— Доброго вечера, Нели. Счастлив новой встрече.

— Здравствуйте, — сдержанно откликнулась я.

Надо ли говорить, что совершенно не ожидала увидеть высшего эрзара из враждебного клана в резиденции Торнов в разгар дашаргоэна?

— У нас переговоры, — ответил Грэм на невысказанный мною вопрос.

— Скорее добрая традиция, — рассмеялся Рейнкертис. — Во время каждого дашаргоэна мы разыгрываем партию в маршанг, даже если оказались в разных лагерях.

— Тогда не буду мешать, — с готовностью отступила я.

Общество Рейнкертиса меня тяготило и навевало воспоминания о Мириабеле Йар. Увы, не успела я сделать шаг назад, как эрзар сам затронул болезненную тему.

— Подождите, Нели. Я хотел сказать, что вечер шармаана выдался для вас непростым. Моя внучка устроила жестокое испытание, но вы держались достойно.

Что ж, после откровений Петергрэма о его близкой родственной связи с Аланстаром это вышло не таким феерическим, однако образ Рейнкертиса дополнился ещё одной неприятной деталью.

— Не уверена, что это так, — ответные слова я подбирала с осторожностью. — Мне было тяжело видеть убийство Беатрисии.

— Не удивительно, — покивал Рейнкертис. — Жребий всегда жесток, но мы следуем его указаниям тысячи лет. Традиция обращаться к нему — одна из нерушимых спиц в колесе нашей истории. Пока колесо катится вперёд, наше общество продолжает существовать.

— Решил толкнуть очередную пафосную речь? — скривился Грэм.

— Нели, как спутница, должна понимать нашу природу. То, чем мы живём. Вы играете в маршанг, Нели? — он уселся обратно в кресло и обратил взор на доску.

— Нет, — быстро сказала я и даже не соврала.

Все мои попытки разобраться в этой игре, пришедшей в наш мир вместе с эрзарами и требующей просчёта на много ходов вперёд, неизменно заканчивались разочарованием. Противостоять я могла разве что компьютерной программе в лёгком режиме.

— Правила маршанга увлекали меня с детства, — доверительно поделился Рейнкертис. — Здесь нет случайностей, только расчёт. При определённом стечении обстоятельств самая слабая фигура может превратиться в самую сильную. Правда, с куда большей вероятностью она выйдет из игры, не добравшись до точки своего триумфа. Причём финал её пути зависит исключительно от мастерства игрока и его соперника. Если бы фигура могла двигаться сама, она бы, возможно, избрала другой путь, нарушив планы обоих, однако она всего лишь деревянная статуэтка, не ведающая о своей судьбе.

— Должно быть, в твоём витиеватом рассказе, заложен некий скрытый смысл? — уточнил Петергрэм.

— Ты же знаешь, я люблю порассуждать за игрой, — усмехнулся Рейнкертис.

— Не лучшая твоя привычка. Сильно отвлекает.

— Причём, как правило, противника. Хотя сегодня мой расклад с самого начала выглядел сильнее твоего.

— Мы пока и половины партии не сыграли.

— Приготовлю ужин, — не зная, как удалиться потактичнее, сообщила я, и на этот раз меня никто не остановил.