Аланстар включил микрофон.

— От имени клана Торн заявляю, что мы не имели цели навредить мирному населению и не нападали на рабочих. Люди, встретившие наш отряд, были вооружены. Согласно пятому пункту постановления о проведении дашар'гоэна, они считаются наёмниками и принимают на себя все риски участия в войне.

— Владыка Торн забыл упомянуть о тех несчастных, которые несли вахты в разрушенных зданиях и не успели покинуть свои места, — вставила Мириабела Йар.

— Сигналы об эвакуации были поданы за полчаса до взрывов. Вопрос в том, имелась ли у людей возможность её осуществить.

— На что ты намекаешь? — возмутилась Мириабела. — Пытаешься оправдать убийства, совершённые Тонами, ради испытания своего оружия? Никаких иных причин для разрушения строений у вас не было.

— Может быть, обсудим причины, по которым Йар и их союзники проделали дыру в куполе на Верной? Прошу принять во внимание, что мы имеем дело с террористическим актом, подготовка к которому началась задолго до объявления дашар'гоэна. Взрывчатка была доставлена на Верную в мирное время, а целью атаки стали учёные, сотрудники "Наднебесья".

— Несколько наших воинов занимались спасением людей, но были атакованы.

— Потому что ваша операция больше походила на захват заложников.

— Предложила бы ознакомиться с видеоматериалами, однако по непонятным причинам они были уничтожены.

— Поразительно, как удачно всё сложилось для нападавших.

— Эзр Торн, эзра Йар, взаимные обвинения не помогут нам принять конструктивные решения, — вмешалась в разговор Элиса. — Наша первостепенная задача — обезопасить мирное население. Ради неё прежние постановления будут пересмотрены. Предлагаю заняться этим незамедлительно.

Совещание длилось ещё четыре часа. По его итогам на эрзаров были наложены новые ограничения, семьям погибших обещаны компенсации, а кланам Йар и Торн вынесены жёсткие предупреждения.

После этого по новостным каналам поднялась волна обсуждений на предмет того, есть ли у людей реальный шанс противостоять демонам. Военные разработки в наше время не пользовались популярностью. В основном они были нацелены на абстрактную "внешнюю угрозу", и к большинству из них так или иначе привлекались ресурсы эрзаров. Если люди и организовали некие секретные проекты, о них не было ничего известно. Сами демоны, помимо прочего, владели магией. Лояльность спутников по отношению к человеческому роду вообще ставилась под сомнение.

Пессимисты говорили о том, что демонов не сдержат никакие договорённости и они могут превратить мир людей в арену для самых жестоких боёв. Оптимисты доказывали, что эрзары не станут портить отношения с соседями и сеять панику, поскольку жить вместе нам предстояло и после завершения дашар'гоэна.

Себя я могла отнести к отдельной категории — мазохистам, потому что полночи пялилась в экран, захлёбываясь в потоке малоприятной информации, пока не была выдернута оттуда властной рукой Петергрэма.

Он вернулся домой, сгрёб меня в охапку и утащил в спальню. Для начала — отдыхать.

Сексом мы занялись следующим утром и не могли оторваться друг от друга весь день, благо у Грэма случился внезапный выходной от работы и войны.

Меня наполнили магия и счастье, а всё плохое, что лежало за пределами нашего уютного мирка, на время перестало существовать.

С начала дашар'гоэна минуло восемнадцать суток.

Новости о столкновениях между эрзарскими кланами по-прежнему затмевали все прочие, но панические настроения поутихли. "Свободные люди" попытались организовать несколько митингов, однако всколыхнуть серьёзные волнения у них не вышло. Крупномасштабных нападений эрзары не устраивали. В стычках принимали участие только сами демоны, спутники и наёмники.

Соотношение сил у враждующих сторон было приблизительно равным. Торнов поддержали двенадцать кланов, Йар — тринадцать, но по общей численности союзники Торнов немного превосходили Йар. При этом десятка крупнейших кланов разделилась поровну: с одной стороны — Торн, Фэо, Хель, Стан, Гэр, с другой — Йар, Тир, Орд, Эол и Ман.

Никаких прогнозов об исходе войны Петергрэм не делал, причину конфликта между семьями Торн и Йар по-прежнему не раскрывал и лишь однажды обмолвился:

— Последняя битва будет жаркой, но отстоять свою правоту мы должны раньше. Одной демонстрации силы в этот раз не хватит.

К моему облегчению, надолго он больше не исчезал, всегда успевал вернуться к ужину и ночи проводил в нашей постели. Правда, иногда засиживался за компьютером допоздна или поднимался в резиденцию владыки для личного разговора с Аланстаром.

Новый повод для беспокойства появился, только когда в один из дней, выходя из Ледяного пика, я не обнаружила рядом Брана. Его место заняли два старших эрзара из службы безопасности "Наднебесья", не давшие внятных объяснений по поводу исчезновения моего телохранителя.

— Бран на задании, — тем же вечером объяснил Грэм. — За него тебе точно не стоит переживать.

— Позволь мне самой решать, — возмутилась я. — Идёт война. Одну подругу я уже потеряла и имею право волноваться за друга.

— Друга, значит? Интересный поворот, — хмыкнул Грэм. — Если это тебя успокоит, Бран не сражается. Он вернётся, когда сделает дело. Не забивай голову лишними страхами. Причин для них совершенно нет.

— Потому что Бран слуга?

— Потому что сейчас он вне опасностей, о которых ты думаешь.

— А как насчёт других, о которых не думаю? Ещё одна тайна?

— Будем считать, что так.

— Скоро я им счёт потеряю!

— Обещаю, что однажды отвечу на все твои вопросы.

— Верится с трудом, — фыркнула я скорее для порядка. Когда-то Беатрисиа сказала, что Петергрэм всегда держит слово. До сих пор у меня не появлялось повода в этом усомниться.

Рабочий ритм в "Наднебесье" постепенно вошёл в привычное русло. После взрыва на спутнике Аланстар обратился к своим сотрудникам со словами поддержки и утешения, призвал нас оставаться верными идеям компании и пообещал защиту. Люди приняли его речь с воодушевлением, даже Мирта перестала ходить с кислым лицом, отчего-то уверившись, что лично ей сражаться не придётся.

Сказать о себе то же самое я не могла. Петергрэм настаивал на самом интенсивном режиме тренировок и заставлял меня проводить в зале почти столько же времени, сколько в лаборатории.

Щит и кинжал, наконец, покорились мне. Настал черёд осваивать более грозное оружие — ледяную плеть. Научиться её призывать оказалось на удивление легко, а вот управлять опасной магией было куда труднее. Теперь Раджинайт всегда держал свою защиту наготове, но поблажек мне не давал, заставляя повторять упражнения снова и снова.

Усложнились и сами бои. Место статичных манекенов заняли летающие шары-дроны, которые я возненавидела через полчаса после первого знакомства. Быстрые и юркие, дроны казались неуловимыми, а за излишнюю медлительность карали короткими энергетическими уколами, почти безболезненными, но ужасно раздражающими.

Одними дронами дело не ограничилось. Несколько раз на занятия являлись младшие эрзары, и мне приходилось участвовать в схватках с живыми противниками. На победу я всерьёз не рассчитывала, пока однажды не пробила щит и не оглушила младшего. Это событие всерьёз впечатлило меня. Моя сила переросла возможности тех, кто был наделён ею с рождения, пускай речь и шла о демонах самого низшего ранга.

Петергрэм в моих магических тренировках никогда не участвовал, только оценивал результаты. Зато щедро делился силой к нашему взаимному удовольствию.

После признания в любви, прозвучавшего памятным утром, я не стеснялась говорить о своих чувствах, получая в ответ жаркие поцелуи и объятия. В поведении Грэма тоже проскальзывали перемены. Порой он смотрел на меня так завороженно, будто пытался запечатлеть в памяти каждое движение. Несколько раз брался помогать с готовкой. Во время прогулки в парке предложил сделать совместную фотографию, а по возвращении домой показал старый семейный альбом, на страницах которого парочка шкодливых детей превратилась в красивых юношу и девушку.