Развернулся бочком, опустил руки, как бы невзначай, срамоту прикрыл. Она вроде, как и не заметила, и только отстраненно морду лошади поглаживает, но глаза то все выдают, в них бесенята скачут. Вот ведь лоханулся. Произвел первое впечатление, блин. А потом вдруг представил, как все это со стороны выглядит, ну и не сдержался, заржал. Что с придурка возьмешь.

Но девушка вполне нормально отреагировала, то же смеяться начала, и задорно у нее это так получилось, как колокольчик зазвенел

— Прости, Фаст, недостойно себя веду. Но ты уж больно выглядишь комично. — А сама хохочет, и слезы вытирает.

— Какой я, Фаст. — Смеюсь, остановится не могу, — Владимир Петрович я Иванов.

— Кто? — Все, приплыли. Имя мое на местном звучит как Пусь, что означает в самом пристойном смысле малыш, а основное значение — личинка. Лариния даже голову в сторону отвернула, чтобы я окончательно не сгорел от стыда.

— Да нет. — Пытаюсь оправдаться. — Это тут меня по началу так назвали, сейчас то я Кардир, Фаст дольсящцкий…

Будь проклято мое неуместное чувство юмора. Ну что мне стоило назвать племя как-то более героически. «Пустынные орлы» к примеру, или еще как ни будь пафосно, нет, придумал же название, от которого самого смех разбирает. По-русски получилось вроде: «Личинка, владеющая жизнями долбоящеров». Узнают местные истину, на кол посадят.

— Просто Кардиром зови. И еще. Я обязательно прощу прекрасную Ларинию, но только при условии, что она позволит проводить себя. Даже несмотря на мой неприглядный внешний вид. — Наконец-то перестал я тупить.

— А мне и Пусь нравится. Забавно называть такого героя малышом. Но почему же ты считаешь, что вид у тебя неприглядный, очень даже красиво. Фактурно и мужественно выглядишь, как будто с древней картины сошел. Мне нравится.

Неужели это комплимент? Это прекрасное создание назвало меня мужественным героем. Ох как хочется верить, что это не просто ничего не значащие слова, что это не просто, для поддержки разговора, не ничего незначащий комплимент

— Мне кажется, что полуголый мужик, рядом с такой прекрасной девушкой, смотрится мягко говоря неуместно.

— В поселке, это конечно так, но мы в пустыне, осудить некому. — Она улыбнулась, и мне вновь пришлось разворачиваться боком.

— Увы. — Вздохнул я. — Но моя прежняя одежда пришла в негодность, а местные такого не шьют. Да и вообще ничего не шьют, им незачем.

— А я, думала, что тебе нравится выставлять тело на показ. — Она улыбнулась. — Я помогу, пришлю что ни будь. Конечно не изысканное, но добротное и удобное, что-то более дорогое мне увы не по карману, я всего лишь охотница.

— В моем народе не принято принимать такие подарки от женщин. — Я гордо вскинул подбородок.

— Тогда тебе и дальше придется ходить голым. — Она вновь рассмеялась, стрельнув глазами. — Но я в принципе не против, мне нравиться.

Дебил, осел, это же надо выпендриться: «В моем народе.», «Подарки от женщин». — Одно слово вождь долбоящеров.

— Я имею в виду, что оплачу расходы, только вот не знаю, как. Как происходит вообще здесь торговля, чем платят.

— Очень интересно. Она внимательно посмотрела на меня. — От куда ты? Из каких мест, если не знаешь элементарных вещей.

И я рассказал ничего не скрывая, а она слушала, распахнув в удивлении прекрасные глаза.

Про чудный мир той цивилизации, потерянной мной навсегда. Про поезда и самолеты, про высотные дома, про телевиденье и интернет, про телефоны, об всем что только мог вспомнить. Она слушала не перебивая, лишь только изредка удивляясь. Когда я закончил уже смеркалось. Даже не заметил, как пролетело время.

— Это очень похоже на легенду о происхождении нашего народа. Люди, наши предки, пришли сюда из другого мира. Они сумели выжить на новом месте и после долгих мытарств приспособились, основав первый поселок. Со временем они даже нашли возможность вернуться назад, но только не многие ушли, большинство остались. Так во всяком случае гласит легенда. Ты тоже хочешь вернуться обратно? — Она как-то странно посмотрела мне в глаза.

— Конечно, ведь здесь я чужой.

— Какой же ты чужой? Ты Фаст, о котором уже начинают ходить легенды.

— А то, что выгляжу, мягко говоря не как мои фастиры? То, я что один, не смотря на огромное количество живых разумных существ вокруг? Я чужой тут.

— В мире много разных племен, с твоей внешностью. Например, наше. Я честно говоря не понимаю почему ты нас еще не посетил?

— Я тоже этого не понимаю, и думаю знаю кто ответит мне на этот вопрос. Кое кому многое придется объяснить.

— С тобой интересно. — Задумчиво произнесла она, и слегка прошла вперед.

— Ты так думаешь? — Я догнал и прикоснулся к плечу.

— Да. — Лариния обернулась, и я утонул в посмотревших на меня озерах. — Но мне пора, солнце скоро сядет, Она опустила голову.

— Я провожу.

— Нет. — девушка легко вскочила в седло. — Может быть в другой раз. — Она задорно стрельнула глазами засмеялась, а лошадь сорвалась в галоп.

Через мгновение я остался один в быстро темнеющей пустыне

В эту ночь я не спал. Две мысли терзали. Первая о прекрасной Ларинии, надавало покоя чувство, что, что-то я сделал неправильно, что-то упустил и недосказал, а вторая, о племени дольсящцев. Почему они всеми силами не дают мне встретиться с живущими совсем недалеко от нас людьми? В чем причина? Поэтому утром я спустился со второго этажа своего особняка злым и не выспавшимся.

Дын сидел как обычно у ритуального костра, грел руки и молился, но заметив меня, быстро встал, подбежал и ударив ладонью себе в грудь, поздоровался. Выглядел смущенно. Глаза растерянно бегали, рассматривая все вокруг, но только не смотрели на меня. Я ждал, не пытаясь заговорить, настолько меня заинтересовало несвойственное ему состояние. Обычно он уверен в себе, и довольно резок, как в суждениях, так и в поступках, а сегодня не узнать. Наконец зеленый решился и посмотрел мне в глаза, и было в его взгляде, что-то такое, что вызвало жалость.

— Нам надо поговорить. Кардир. — Выпалил он скороговоркой, и опустил голову.

— Наши с тобой желания совпадают. — Я решил не торопить события. — Мне надо задать вопрос всем вам, моим друзьям. Поэтому собери Гоню, Бутсея и Боркуса.

— Но двоих надо звать, они со своими племенами.

— Я знаю это, потому откладываю разговор на три дня. — Он попытался что-то возразить, но я остановил. — Разговаривать буду только со всеми сразу.

Время пролетело быстро. Забот у Фаста всегда много. Мне хоть и говорили, что я просто символ их объединения, и меня не будут дергать, но на самом деле это оказалось не так. Я уже рассказывал о каждодневном решении многочисленных споров соплеменников всего племени дольсящцев, а это практически двести душ, так еще наваливались периодические хозяйственные заботы. Сейчас мы пытались решить проблему с рыбой.

Ее, после внедрения в промысел бредня оказалось очень много, и съедать свежей не успевали, а так как хранить не умели, то вонь в поселке стояла жуткая. Соль была деликатесом, и использовалась ей исключительно по праздникам. Потому солить не получалось. Пришлось посылать огромную экспедицию в пустыню, на место охотничьего лагеря, на заготовки, а также запретить увлекающимся рыбакам, вылавливать больше нормы.

На третий день появились вожди баруци (лесного племени) и були, (племени болот). Строг так же передал мне сверток от Ларинии. На вопрос: «Почему она сама не приехала», не ответил, заюлил и отвел глаза. Встречу я назначил у себя в столовой, да, теперь у меня есть своя столовая, на втором этаже, с видом на море через плафон.

Наконец, после нескольких месяцев пребывания в костюме Адама я оделся. Штаны кожаные — галифе, куртка кожаная, на манер косоворотки, только без пуговиц, на шнурки ворот завязывается, карманов нет нигде, на голове блин бесформенный тоже кожаный, все серого цвета. Истинный мушкетер, только босой и вместо шпаги топор. Не комфортно мне теперь в обуви, натирает ноги. Зашел в столовую, но не успел даже поздороваться, как раздался встревоженный крик на улице.