Видимо в этот момент я выглядел достаточно устрашающе, потому что девушка начала торопливо собираться, не сделав ни единой попытки меня соблазнить. Вздохнул, эту провожать вниз мне всё же придётся, иначе на этаже навечно поселится призрак. Натянул на себя первое, что выпало из шкафа, сгрёб со стола документы, из-за которых всё началось, и мы вышли.

— Я просто… — пискнула в лифте Тарасова, пытаясь выдавить оправдание в свою защиту, но я резко отмахнулся. Не хочу ничего знать, её мотивы мне предельно ясны. Вывел девушку из подъезда, не сказав даже слова на прощание, впихнул ей в руки бумажки, и вернулся обратно, набирая по дороге сразу несколько сообщений. Сегодня вечером обязательно напьюсь с парнями.

Утро следующего дня встретило меня головной болью, слабостью и тошнотой, подступавшей все ближе при каждом резком движении. Собрав мысли в кучу и влив внутрь пол литра холодной воды, начал сомневаться в собственных умственных способностях. Неудивительно, что меня вчера развезло буквально на втором бокале — только я мог пойти бухать, забыв, что все выходные глотал таблетки. Было так плохо, что отношения и работа — последнее, о чём я мог переживать.

Зазвонивший телефон захотелось кинуть, куда подальше, но я собрал все силы, чтобы ответить.

— Мистер Штиллер, — английская речь с акцентом, достаточно чувствительным для того, кто треть жизни провёл в Америке, выбила из колеи. Её обладателя было трудно не узнать. — Надеюсь, вам удобно сейчас говорить…

— Да, — прочистил горло и кивнул сам себе, председатель о моём жесте всё равно не узнает. Голова предательски закружилась, и я поскорее уселся на первый попавшийся стул.

— Вчера я имел приятнейший разговор с вашей невестой, и она поделилась интересной историей, которая заставила меня пересмотреть своё решение. Поэтому я готов подписать контракт с вами уже сегодня! Если мы сделаем это, когда ваша команда сможет приступить к работе? — мне казалось, что я сплю либо это параллельная реальность, в которой все проблемы решаются по щелчку пальцев.

— Всё будет согласно плану, который мы представили вам на последней встрече! Прототип сможем предоставить через две недели! — впервые вопрос с председателем Ву решался быстро, без лишних оттягиваний и лично со мной — до этого контактировали лишь наши ассистенты, долго вписывая встречи в загруженный график китайца. — Я могу узнать, что именно сказала вам София? — я был обязан задать этот вопрос. На том конце трубки послышался тихий смех.

— Об этом лучше спросите у неё сами!

— Что ты себе позволяешь?! — запищала брюнетка с бледной кожей, подскакивая на ноги. Девушка кончиками пальцев схватила журнал, который заполняла, и принялась ошалело трясти его в руках, брызгая вокруг каплями. Каплями крепкого чёрного кофе, который молниеносно впитывался в страницы, оставляя грязные, бурые разводы. На его спасение не было ни единого шанса, но Тарасова упорно не оставляла попытки реанимировать документ. — Я же его буду до конца жизни переписывать! — удручённо воскликнула она, наконец смирившись с потерей — журнал пал в неравном бою со свежезаваренной арабикой.

— Я случайно! Ты же знаешь, как это бывает… — с наигранным равнодушием пожала плечами. Извинятся всё равно не стану, не дождётся. Жаль, никакого чувства удовлетворения моя маленькая месть не принесла. Девушка, смотревшая на меня загнанным зверем и явно не ожидавшая, что сегодня её настигнет страх расплаты, не вызывала ничего, кроме отвращения. В первую очередь к себе. Не стоила она того, чтобы руки марать — вот, меня настигли первые укоры совести. Я горько вздохнула: и как постоять за себя в этом мире, полном негодяев, если тебя хорошо воспитали? Вопрос остался открытым.

— Тяжело быть брошенной, да? — язвительно усмехнулась Тарасова, показывая истинное змеиное нутро и пытаясь плюнуть ядом. Плохо старалась, до меня не долетело. Я не стала отнекиваться, доказывая, что всё не так. Она права, меня ведь действительно бросили. Только не из-за неё вчера, а ещё в тот снежный день после несостоявшегося ужина.

— А тебе использованной? — как там говорят, лучшая защита — это нападение? Если бы брюнетка не открыла рот, я бы по-быстрому собрала вещи и ушла, но теперь пусть отражает мои словесные выпады. — Уверена, он выставил тебя за дверь сразу после того, как я ушла… — девушка стиснула зубы с досадой и отвела взгляд в сторону, подтверждая мою догадку — она стала всего лишь орудием мести в умелых мужских руках. Предсказуемо! — Что ж, хотела мужика? Он весь твой! — с моими темпами скоро открою ярмарку, где буду раздаривать бывших одиноким девицам.

Я ожидала, что мне будут грозиться скорой расправой от рук замдекана, но ничего подобного не произошло. Девушка просто промолчала, не найдя, что ответить. Такие, как она, способны действовать только подло, исподтишка, но меня это, как и раньше, не особо волновало. Быстро выбросив из головы лицо страдающей Тарасовой, ушла на последнюю пару. Не просто крайнюю в расписании на сегодня, а ту, которой я планировала завершить свою не долгую преподавательскую карьеру. Вчера после долгих переговоров на семейном совете решение было принято. Кострова, конечно, поворчала, но я видела, что подруге и самой не терпится вернуть к привычному образу жизни. За две недели безвылазного торчания дома её широкая душа, требующая внимания, начала задыхаться, зато рацион Костика пополнился десятком новых блюд — девушка всё время заключения проводила на кухне.

Ни по каким документам официально я не проходила, всё под её фамилией, поэтому обратная рокировка должна пройти безболезненно. Оставалось только попрощаться с группой, с Аллой Борисовной, со всем, что случилось со мной за последнее время. И сделать шаг в новую жизнь. Я уже сбилась в какую по счёту. Моя привычка убегать от неудач в отношениях видимо неискоренима.

Вчера я смогла исправить ошибку, которая давила тяжелым грузом: компания Тимура, люди, которые работают на него, не пострадают по моей вине. Это была маленькая победа. Когда Штиллер всё узнает, будет локти кусать, что обошёлся со мной несправедливо, но я уже буду далеко. И его извинения мне совершенно не нужны, как и он сам. Мне вообще никто не нужен.

Гордо вскинув подбородок, чтобы не растерять запал уверенности, зашла в аудиторию. Студенты поднялись со своих мест, приветствуя меня, а я прошлась взглядом по знакомым лицам, кивая им. Сердце внезапно защемило от тоски. Нет, ещё не ушла, но уже скучаю по этим гаврикам. Вспомнила, как на одном из последних занятий выпускного курса, когда сама была студенткой, преподаватель сказал: “Оглянитесь на людей вокруг! Попробуйте прочувствовать момент! Вы в последний раз собираетесь в этой аудитории полным составом. Больше такого не будет!” На глаза выступили нежданные слёзы, резко отвернулась к доске, решив, что сегодня необходимо написать темы занятия. Иначе, никак!

— Уже завтра вернётся Виктория Александровна! — с улыбкой сообщила я, когда до звонка оставалась пара минут. Не люблю долгие прощания. — Надеюсь, вы меня не подведёте! И она не будет жаловаться, что я вас разбаловала!

— Такого мы гарантировать не можем! — хитро ухмыльнулся Климов. Эх, если бы сейчас меня оценивали на профпригодность, тест я бы завалила — у меня был любимчик, которых педагогам категорически нельзя выбирать. Хотя какой из меня педагог! — Вы же будете нас навещать? Приходите в гости!

— С удовольствием, но вечером я улетаю в Штаты! Приеду в мае и обязательно к вам загляну! — я пожала плечами, извиняясь, что так резко их бросаю.

Вчера Вселенная подала мне знак. Мой горячо любимый босс, с которым я плечом к плечу трудилась последние два года и который во мне души не чаял, решил заманить меня обратно на очень выгодных условиях. Это было одно из тех редких предложений, которые нельзя упускать. К тому же, так вовремя. И даже постоянные встречи с Николасом не пугали, будто у меня за время разлуки сформировался иммунитет на подонков. Кострова обиделась, что я её бросаю, но с ней можно было договориться, а вот, что скажут родители, когда узнают, что я удрала на другой контитент снова, даже не сообщив об этом, было страшно услышать. Прямо до дрожи в коленях. Всё-таки дочь из меня никудышняя. Но я всегда так: сначала делаю, а потом сообщаю. По факту.