Покончив с имуществом и инвентарем, занимаемся составлением штата экспедиции. В состав ее входит восемь человек инженерно-технического персонала и тридцать пять человек рабочих. Утвердив у начальника треста штат, мы занялись его укомплектованием. Из числа вновь прибывших специалистов к нам в экспедицию зачислили еще четверых молодых техников: Сергея Обухова, Ваню Терентьева, Сашу Забавина и Николая Шумиловского. Они недавно закончили учебные заведения и были полны желанием приложить свои силы и знания на самых трудных и тяжелых участках строительства дороги.

Если вопрос укомплектования экспедиции техническим персоналом решился легко и быстро, то с подбором рабочих дело обстояло значительно хуже. Нам требовались люди самых разных профессий: конюхи, повара, сапожник, кузнец, плотник и другие. Особенное значение мы придавали подбору конюхов. Надо было найти людей, умеющих не только обращаться с лошадьми, но и хорошо знающих условия вьючной транспортировки. К сожалению, таких рабочих не оказалось и перед отъездом пришлось провести несколько репетиций по вьючке лошадей.

Старшим конюхом назначили одного из рабочих — Василия. Это был веселый, общительный человек, обладавший необычайной физической силой, большой любитель и знаток лошадей. Другим примечательным членом коллектива был наш «кормилец» Степан, работавший когда-то поваром во владивостокском ресторане.

Эти два человека вскоре стали незаменимыми в тайге. Они проявили столько знаний, сноровки и русской смекалки, такое старание, что заслужили самую искреннюю любовь всего коллектива.

Укомплектовав экспедицию, мы приступили к получению имущества и продовольствия. Когда подсчитали общий вес, то оказалось, что только под одни боеприпасы требуется две лошади. Товарищи набрали их столько, особенно дроби, как будто собирались перебить всю имеющуюся в тайге дичь. Стало ясно, что потребности надо лимитировать.

Составили точную раскладку личного имущества, которое разрешалось брать с собой. Установили, что вес личных вещей рабочих, куда входило и теплое обмундирование, не должен был превышать двадцати килограммов. В дороге все рабочие экспедиции, за исключением конюхов, должны были нести свои вещи на себе.

Окончательно установив объем и вес всего имущества, начали его упаковку во вьюки. Для спирта пришлось делать специальные жестяные банки, вмещающиеся во вьючные ящики.

Наконец на одном из пароходов прибыли предназначавшиеся для нас лошади. Казалось, что теперь все подготовлено и можно отправиться в путь-дорогу. Но, увы, лошади после морского путешествия были в таком состоянии, что им требовался по крайней мере десятидневный отдых.

Произошла опять непредвиденная задержка, а здешнее лето уже подходило к концу. В свободное время производим изыскания подъездного пути от места будущего порта в бухте Нагаева к строящемуся поселку Магадан. Эта работа дала нам возможность проверить людей, привить им необходимый навык, произвести перестановки и замены, неизбежные в начале новых работ в только что созданном коллективе.

Небольшой по протяженности, этот маршрут изрядно нас помучил. Трассу пришлось укладывать на почти отвесных скалах, падающих в море. Подвешенные на веревках, мы переползали со скалы на скалу, снимая инструментами метр за метром трассу.

За несколько дней работы на скалах у большинства из нас порвалась одежда и сапоги. Пришлось с пеной у рта доказывать интендантам о необходимости замены пришедшего в негодность обмундирования.

Закончив полевые работы, составили проект подъездного пути. Но и после этого еще несколько дней провели в поселке. Кое-что подгоняли, прилаживали, готовили заряды для дробовых ружей — одним словом, «кто кивер чистил весь избитый, кто штык точил, ворча сердито…».

Вместо штыков мы действительно точили ножи. Нож в тайге считается необходимейшей вещью и поэтому ценился очень дорого.

Кроме Белкина и Борисоглебского, все инженеры и техники экспедиции были комсомольцами, и по совету политотдела треста мы создали комсомольскую группу. Для выбора групорга вечером, после одного хлопотливого дня, собрали у себя в «номере» первое собрание, на котором единогласно избрали групоргом товарища Михальского. На этом же собрании наметили план работы группы и поручили Фомичу обеспечить экспедицию литературой, шашками, шахматами и прочим культ-инвентарем. Фомич добросовестно выполнил поручение и достал все необходимое. Он даже умудрился получить патефон с пластинками, который мы, к сожалению, вынуждены были оставить в первом поселке дорожников по пути к месту работ.

Все как будто готово, но не покидает чувство, что в момент выступления появится еще много недостатков.

Я тоже подготовил свое походное снаряжение, состоящее из полевой сумки, компаса-буссоли в кожаном чехле, бинокля, охотничьего ножа, револьвера, винчестера и патронташа с пятьюдесятью патронами. В полевой сумке, помимо документов, находился еще и так называемый «неприкосновенный запас» — десять плиток шоколада, две коробки спичек в непромокаемых футлярах и две пачки патронов.

Такое тяжелое снаряжение пока меня не смущало, так как мне полагалась верховая лошадь.

Но вот настал долгожданный день, когда пришел Василий и сказал, что лошади отдохнули, поправились и на них можно отправляться в путь.

— Но что мы будем с ними делать в тайге? Овса с собой не берем, а на подножном корму они едва ли протянут до зимы.

Что я мог ответить на это? Успокаивая больше себя, чем Василия, я сослался на слухи, что в тайге есть хорошие луга и все летние экспедиции овес с собой не берут, а кормят лошадей травой.

— А в общем, Василий, ты прав. Хватим мы, наверное, лиха в тайге. Но лошади — наша опора, и надо беречь их. Требуй этого от всех конюхов.

К этому времени выяснилось, что и проводника не будет. Охотник, знающий те места, куда-то уехал, и его родственники обещали передать ему, чтобы он догнал нас где-нибудь в пути.

Ждать больше нельзя. Короткое здешнее лето уже на исходе, и, опасаясь сорвать работу этого сезона, мы решили идти без проводника.

Ваня был прав, говоря о проводнике, что его может не оказаться. Но и старания Вани собрать как можно больше сведений о предстоящем маршруте, не увенчались успехом. Единственное, на что мы надеялись, так это на поселки в тайге. Если есть такие поселки, значит есть люди, и они помогут нам в продвижении по тайге.

К Стрелке мы как-нибудь доберемся, но как быть дальше? Как подниматься вверх по рекам, показанным на нашей «карте» только одной извилистой линией? А они имеют много притоков и часто раздваиваются. Как узнать, где наша река? Где искать нужный перевал? В задании говорилось: «Обследовать… и найти удобный». И, наконец, перевалив через водораздел, по какой реке выходить к заданному пункту?

Если мы не могли ясно ответить на все эти вопросы здесь, в Магадане, то как же будем решать их там, в тайге, где нет людей, а на случайные встречи трудно рассчитывать?

Но все это было пока впереди, и сейчас не хотелось об этом думать. Вместе с тем верилось, что мы все найдем, если не по нашим «картам», то каким-то шестым чувством, рожденным тайгой.

А теперь надо ехать. Скорей в дорогу! Середина августа, а зима, говорят, здесь наступает в конце сентября.

Было ясно, что наш переход по тайге и будущая работа связаны с определенным риском. Но мы, новички, не понимая этого, радостно рвались навстречу неизвестности.

Накануне дня выезда я был вызван в политотдел.

Начальник политотдела треста усадил меня в кресло и, сев напротив, стал подробно расспрашивать о подготовке экспедиции. Из его вопросов чувствовалось, что он прекрасно осведомлен о всех наших делах, и даже смена нашего обмундирования не прошла без его вмешательства.

Меня глубоко тронула эта забота, и я старался убедить его в том, что у нас все в порядке.