А время шло. Кончились запасы продуктов, и с одной из стоянок пришлось послать за ними на новую продуктовую базу, заложенную в этой долине выше по реке.

Сложность укладки трассы не позволила мне и моему помощнику Грише совершить эту поездку и заодно разведать впереди лежащую местность.

За продуктами поехал наш техник Борис. Он хотя и был третий год в составе нашей экспедиции, все же никак не мог привыкнуть к таежным условиям.

Есть такие натуры, которые даже при известном старании не могут постичь самых немудреных правил жизни. Таким был и наш Борис. Все у него получалось не так, как у всех. Ходить по тайге он не научился. Обувь и одежду рвал неимоверно. Нам всем казалось, что очки, которые он носил из-за близорукости, не помогали ему, а мешали. Лошадей он остерегался и ездил на них только в самых крайних случаях. В то же время это был прекрасный работник и веселый, чуткий и отзывчивый товарищ.

Зная его особенности, мы никогда не поручали ему каких-либо хозяйственных заданий. Но на этот раз получилось так, что он оказался менее других занятым, да и не мешало ему, наконец, приобрести кое-какой опыт самостоятельности в тайге.

Одним словом, на совещании было решено послать его.

Получив задание по обследованию тайги и выслушав всяческие пожелания, он взобрался на самую смирную лошадь и во главе небольшого отряда отбыл.

Вечером, сидя в палатке после ужина, все почему-то высказывали уверенность, что Борис нам продуктов не привезет.

— Вот увидите, — говорил Сергей, — нам придется посылать второй отряд на поиски Бориса. Он обязательно заблудится в тайге.

— Заблудиться он не заблудится, — вторил каким-то пророческим голосом Фомич, — но продуктов он нам все же не привезет.

А Гриша даже спросил у Куприянова, на сколько еще дней осталось у нас продовольствия.

К сожалению, мрачные предсказания товарищей сбылись.

На третьи сутки отряд вернулся, но без продуктов. Правда, все это произошло не по вине Бориса, но продуктов он нам не привез.

— Где продукты? В чем дело? Давай рассказывай! — набросились мы все на Бориса. И он нам поведал обыкновенную историю, которая встречается в тайге всегда, когда что-нибудь упускается в работе.

— Трясусь и трясусь я в седле, считаю километры по времени. Проехали мы километров двадцать, когда начались густые леса. Ну, думаю, здесь где-нибудь и лежат наши продукты. Едем цепочкой, осматриваем весь берег, а базы все нет и нет. Начало темнеть, стали на ночлег. Днем проехали еще километров десять. Кругом страшная чащоба. Пропустили, думаю, и двинулись назад. Один рабочий заметил свежий пенек, стали вокруг шарить, и в соседнем распадке наткнулись на кучу бревен, а среди них наши продукты. Базу кто-то разорил и ограбил, что осталось, все попорчено, даже овес пророс.

И в подтверждение своих слов Борис вынул из переметной сумы почти сноп свежего овса.

— Вот смотрите, — продолжал он. — Кое-что там, конечно, можно собрать, но я решил пока ничего не трогать до вашего приезда туда, — закончил он свой рассказ, обращаясь ко мне.

Эта неожиданная неприятность путала нам все планы. До следующего склада было около ста километров, и он был самым маленьким, рассчитанным, собственно, на обратную дорогу. Мы, правда, оставляли на пройденных складах небольшие запасы на всякий случай, но собирать их сейчас не было времени.

Выслушав рассказ Бориса, пришли к выводу, что надо срочно опять ехать на базу и собрать все, что там еще осталось из продуктов, а затем уже думать о будущем.

На следующий день я с этим же отрядом уехал.

Прибыв в район базы, оставили людей на берегу, а с Борисом пошли к складу.

Мне хотелось тщательно все обследовать и по возможности установить обстоятельства ограбления.

В первый свой приезд товарищи довольно-таки хорошо потоптались вокруг склада и этим самым затруднили мои поиски каких-либо других следов. Я обследовал каждый метр тайги, каждый сломанный ящик и каждую банку. Затем по старым — весенним, более поздним и, наконец, по самым свежим следам на бревнах, на разбитых ящиках, на изуродованных банках консервов я нарисовал себе примерную картину разграбления нашей базы.

И вечером, коротая время у таежного костра, я высказал товарищам свои предположения, которые, как выяснилось позже, в основном были верны.

— Нашу базу разоряли по крайней мере четыре раза.

— Откуда вы это узнали? — удивился Борис.

— Зимой сюда на оленях, как нам известно, были заброшены продукты. Организаторы базы, очевидно, по неопытности построили ее не совсем правильно и настелили полы очень низко. Этим воспользовались медведи. Они разрушили сруб, а затем лакомились продуктами и портили их. Медведи приходили на базу несколько раз. Об этом говорят их многочисленные старые следы. Зверей кто-то спугнул и даже стрелял в них. В бревнах я нашел следы дроби и вот, видишь, выковырял винтовочную пулю. Медведи улепетывали во все лопатки: несколько глубоких следов с ясным отпечатком когтей говорят об этом.

Посещавшие базу люди подъехали к ней на лошадях, и они же спугнули медведей. Это могла быть экспедиция геологов, которая, по моим данным, должна была весной работать в этом районе. Геологи нашли нашу разоренную базу, застали на ней медведей, может быть, устраивали на них ночью засаду. Одним словом, зверей прогнали, склад привели в порядок, но взяли часть продуктов, оставив нам записку. Вот смотри, Боря, — показал я ему клочок бумаги. — От надписи почти ничего не осталось, она вымылась дождем, но в одном месте можно прочесть «…ято масло из разбитого ящика». Это надо понимать так, что «взято масло из разбитого ящика». Они, конечно, взяли еще кое-что и сделали правильно, так как после их ухода через некоторое время медведи опять пришли на базу. Они долго ломали крепкий сруб. Ты еще меня спрашивал, кто это посдирал всю кору с бревен. А это сделали медведи, стараясь растащить сооружение. Добравшись до продуктов и уничтожив все съедобное, они больше сюда не приходили, но дожди и грызуны окончательно испортили остатки продуктов.

Вот, Боря, печальная история нашей базы, — закончил я свой рассказ. — Завтра вы займетесь сортировкой продуктов. Думаю, что кое-что мы еще здесь соберем, а я хочу побродить по другому берегу. Еще днем я заметил следы двух лошадей, идущие к реке.

Наутро, оставив людей за разбором и чисткой остатков продуктов, я переехал на ту сторону реки.

Пробираясь через заросли на пойме реки, я неожиданно обнаружил часть наших продуктов, хорошо укрытых в кустах. По ним видно было, что взявшие их не особенно нуждались в пище. Здесь были почти все наши деликатесы: масло, сахар, печенье, сгущенное молоко, какао и т. д. Продукты лежали уже довольно давно, и, очевидно, из этих запасов ничего не было взято. Вот еще новая тайна, связанная с посещением нашей базы.

И я стал рассуждать: похитители были здесь вскоре после посещения базы геологами, у них были две лошади, причем использовались они только для переправы через реку; отсюда лошади ушли налегке. Значит, продукты были приготовлены, чтобы их забрать в будущем. Кто же это мог сделать?

А это могли быть только люди из экспедиции геологов.

Выбрав момент, они на двух лошадях приехали на базу опять, отобрали особенно ценные продукты и поспешно, чтобы их отсутствие не стало заметным, устроили на другой стороне реки свой складик, из которого собирались лакомиться. Ушла ли далеко отсюда эта экспедиция геологов, или какая-либо другая причина не позволила им воспользоваться до настоящего времени своими запасами, неизвестно. Но я решил попытаться поймать последних посетителей базы.

Когда мы собрали остатки продуктов и фуража, то выяснили, что кое-чем еще можно воспользоваться. Сруб мы привели в порядок, нагрузили коней продуктами и тронулись в лагерь. У склада же на том берегу я оставил засаду из двух человек.

Неприятности с базой и потеря большей части продуктов заставили нас торопиться с изысканиями. Продуктов оставалось мало, и это обстоятельство могло вынудить нас раньше наступления зимы прекратить работы.