Обследованию подвергался в основном левый берег реки, по которому мы уложили трассу до Ягодного. Несколько десятков километров проехали без серьезных препятствий. Но потом увидели, как сопки подошли к берегу, надвинулись на реку и образовали непроходимые прижимы. Пробираться по ним нечего было и думать, и, спустившись к реке, мы снизу обследовали этот обрывистый берег. Не видя конца прижимам, вернулись назад и, стали искать удобное место перехода через реку Дебин. Но намеченные планы нам не удалось осуществить. Внезапно резко похолодало и пошел снег. Неожиданно испортившаяся погода заставила нас возвратиться в лагерь и срочно выступить домой, на зимовку.

Мы по опыту уже знали, что этот снег не перестанет идти до наступления настоящей зимы. И когда первые легкие снежинки закружились в воздухе, мы решили, что на этом сезон изысканий заканчивается и задерживаться в тайге становится опасным.

Тайга все сильнее и сильнее окутывалась туманом из сетки кружащих снежинок. Видимость резко уменьшилась, и скоро под ногами уже лежал мягкий, пушистый ковер чистого, слепящего глаза снега. Сквозь молочно-серую массу мы спешим скорее вернуться домой.

Дом! Какое родное и многозначащее слово! Но настоящий дом, с семьей и родными, с милым и дорогим уютом, был от нас очень и очень далеко. А сейчас мы торопились, увы, только к себе на зимовку. В свободное время особенно остро чувствуется тоска по родным и близким. Сколько уже времени мы бродим по тайге, перенося тяготы и лишения походной жизни? Скоро три года, как мы живем в условиях неустроенного быта. Три года! Но как быстро прошло так много времени!

В дороге у нас все чаще возникали разговоры об отпуске и поездке домой, на Большую землю.

Каждый спешил высказать свои планы и мысли о том, что он сделает во время отпуска и как будет отдыхать.

Однако отпуска еще впереди. Там в поселке можно будет решить эти вопросы, а сейчас надо торопиться, чтобы захватить последний пароход навигации, и мы стараемся как можно быстрей пройти оставшиеся километры до нашей зимовки. Становится все холоднее и холоднее; по рекам идет шуга, и они вот-вот станут. Это для нас было бы лучше. Переходить их вброд — удовольствие небольшое.

У перехода через реку Колыму уже вырос целый поселок. Подготовительные работы к строительству моста идут полным ходом.

Большие перемены произошли и за рекой. На трассе мы видим почти готовые поселки, уже расчищенную просеку, производство земляных работ и строительство временных мостов через водотоки. Дорожники с честью выполнили взятое на себя обязательство и досрочно устроили проезд. Нам было приятно чувствовать и видеть, что наши труды по изысканиям дороги претворяются в жизнь.

По пути встречаем много знакомых лиц, узнаем последние новости и рассказываем о своих происшествиях. Выслушиваем похвалы за удачно проложенную трассу, хорошо выбранные переходы через водотоки.

Успехи строителей в основном зависят от грунтов, залегающих на трассе. Дорожники как огня боятся марей и пучинистых мест. Это и понятно. Возведение земляного полотна на таких местах требует переброски на большие расстояния многих тысяч кубометров хорошего грунта, а иногда и устройства специального основания — сплошного деревянного настила из круглого леса. А при полном бездорожье и отсутствии необходимого транспорта эта работа становится очень тяжелой.

С интересным явлением столкнулись строители на одном из участков трассы.

Дорога проходила по крутому косогору, который, по всем внешним признакам и заложенным шурфам, состоял из хорошего гравелистого суглинка. Когда же стали его разрабатывать, то на глубине трех-четырех метров в двух местах натолкнулись на лед в несколько метров толщиной. Этот древний, ископаемый лед, очевидно погребенный в результате каких-то геологических катастроф под слоем грунта, сохранился до наших дней. В нем строители проделали большие штольни, но определить толщину его и границы залегания им не удалось. Обойти это место не представлялось возможным, и тогда приняли самое правильное в техническом отношении решение: выбрать во льду траншею немного шире дороги и сверху засыпать слоем грунта в несколько метров толщиной. Таким образом, оставшемуся слою льда искусственно создали такие же условия, при которых он находился многие тысячелетия.

С такими интересными неожиданностями строители встречались довольно часто, и все возникающие сложные вопросы быстро решались на месте.

…От ручья Спорного экспедиция уже на автомашинах доехала до поселка Мякит. За наше сравнительно недолгое отсутствие он разросся, появились новые дома. Поселили нас в новом большом доме, расположенном у подножия сопок.

Мы снова в поселке, дома!

После сдачи имущества и других реорганизационных дел мы позволили себе немного отдохнуть. Все жадно набросились на ожидавшую нас корреспонденцию; письма, газеты, журналы. Хотелось скорее узнать все новости и быть в курсе всех событий, происшедших за лето.

Первые дни было странно чувствовать, что нас окружают прочные стены, за которыми можно спать крепким, безмятежным сном, что утомительные переходы по тайге, холод, вьюга и лишения, неизбежные в нашей бродячей жизни, остались позади.

Мы быстро привыкли к новой обстановке и к распорядку дня в поселке. После непродолжительного отдыха приступили к окончанию проекта. Так как часть материалов по проекту дороги мы передали строителям еще в тайге, то особого напряжения в работе не было и возможность получения отпуска стала реальной. Все волновались и с нетерпением ждали решения своей участи. Наконец долгожданное совершилось. Мне, Фомичу и еще нескольким участникам экспедиции был разрешен отпуск до весны с поездкой домой.

Мы старались подогнать работу по составлению проекта так, чтобы оставшиеся товарищи могли закончить ее без нас. Сами же начали срочно собираться в дорогу.

Это оказалось не совсем простым делом. Нам предстояло проехать свыше трехсот километров на грузовых автомашинах. А зима уже вступила в свои права, и морозы достигали шестидесяти градусов. Над поселком и окружающей тайгой колыхался туман, сквозь который едва пробивались желто-багровые лучи пяти солнц: в морозные дни здесь можно было наблюдать интересное явление, порождаемое преломлением лучей; вокруг настоящего солнца появились еще четыре менее ярких. Такие же «дополнительные луны» наблюдались и в морозные полнолунные ночи.

Собираясь в дорогу, нам пришлось очень тепло одеваться. Обмундирование состояло из теплого белья, ватного костюма, полушубка и тулупа, а на ноги надевали меховые чулки, шерстяные портянки и валенки.

Перед отъездом остающиеся товарищи просили нас зайти к их родным, знакомым и близким, передать им письма, подарки, посылки. Мы все это забирали, записывали адреса, просьбы и заказы, составляя целые описи поручений.

Настало памятное утро отъезда. Мороз был особенно сильным, но мы так возбуждены прощанием и отъездом, что почти его не чувствуем. Едва ворочаясь, устраиваемся в кузове машины, стараясь поплотней укутаться в свои многочисленные меха. Машина, урча и фыркая, трогается.

Так начался наш отпуск.

Лента дороги извивается по долине реки, карабкается на высокие склоны сопок и перевалы, проскакивает по мостам через когда-то пенистые и быстрые ручьи, а теперь скованные толстым слоем льда и местами промерзшие до дна, и прорезает на многие километры вековую тайгу. По бокам стоит торжественная, занесенная снегом, молчаливая тайга. Впервые мы так далеко ехали по дороге, отвоеванной у тайги. Мы восторгались делом рук строителей, и наши сердца наполняла гордость: здесь была доля и нашего труда.

Гул машины и ее быстрый бег пугали и будоражили обитателей тайги: то и дело вспархивали стаи куропаток, иногда дорогу пересекал в стремительном беге заяц или песец.

Спокойно созерцали мы быстро убегающую назад тайгу.

Видимость была прекрасная, стоял ясный морозный день, и когда машина взбиралась на высокие подъемы, внизу на десятки километров открывалась панорама таежного края. Местами из долины поднимались облака пара, что свидетельствовало о наличии наледей, которые уже начинали действовать.