— Вы что-нибудь выяснили?
— Он в курсе, кто ты. Не знаю, одобрил ли старик убийство, но твой парень Трент хочет от тебя избавиться, — отвечает Ксандер, переводя взгляд с Зара на меня. — И от тебя. — он снова переводит взгляд на Зара. — Похоже, Трент так и не смог смириться с тем, что его дед съежился перед греками. А то, что лидер греков наставил на него пистолет, и женщина, которая ему нравилась, поставила упомянутого грека на первое место, задело его маленькое эго.
Зар потирает подбородок, а Алистер добавляет:
— Я могу взять несколько наших людей и положить конец этому дерьму прямо сейчас.
— Нет, — отрезает Зар, свирепо глядя на него. — Я сам разберусь. Уберите здесь все и приезжайте ко мне в загородный дом. Хочу, чтобы это место было стерто с лица земли сверху донизу. Мы не знаем, к чему прикасались эти придурки, когда вломились сюда.
Алистер закатывает глаза, что-то шепча себе под нос.
— Что это сейчас было, Алистер? — спрашивает Зар, приподнимая бровь.
— Ничего, Зар. Мы все сделаем, — отвечает Алистер, фальшиво улыбаясь.
— Джиджи уже тоже подъезжает к дому, — сообщает Ксандер.
— Хорошо. Нина, проверь, все ли взяла, и поехали, — командует Зар, поднимая мои сумки, а затем направляется к двери.
— Зар, — завет его Алистер. — Нужно позвонить отцу и дедушке, пока все не обострилось.
Зар ворчит и выходит из кухни. Быстро попрощавшись с Алистером и Ксандером, я спешу в гостиную, хватаю сумочку и засовываю туда пистолет.
«В какое поганое шоу все превратилось», — думаю про себя, закрывая за собой дверь.
Когда мы с Заром отъезжаем от моего дома, сзади к нашей машине приближается черный внедорожник. Я начинаю паниковать, думая, что это снова люди Трента, но Зар успокаивает меня, объяснив, что нас сопровождают Хендрикс и Фрэнки. Во время поездки я расспрашиваю грека обо всем, пытаясь вытянуть из него информацию.
Поворачиваюсь на своем сиденье, любуясь боковым профилем мужчины, пока он лавирует в потоке машин, и спрашиваю:
— И зачем тебе загородный дом?
— Это один из объектов недвижимости, который я приобрел. Использую его, когда хочу отдохнуть от городской суеты.
— Так вот какова твоя жизнь на самом деле? Люди пытающиеся убить тебя… Бригады по уборке трупов…
Зар смотрит на меня, затем снова на дорогу.
— Не всегда. Большую часть времени все спокойно, но иногда всплывают соперничающие семьи, банды, картели или другие умалишенные, желающие поселиться на нашей территории. Мы делаем то, что должны, чтобы выжить. Со мной ты в безопасности, но предупреждаю, что придется надеть трусики большой девочки и справляться с различными ситуациями. Эта жизнь не для слабых, но я знаю тебя, Нина, ты ни от кого не терпишь дерьма и быстро достаешь пистолет, если нужно, что хорошо вписывается в те отношения, которые у нас уже есть.
— Понятия не имею, о каких отношениях речь, возможно, это похоть или какие-то остаточные чувства из прошлого, — пытаюсь убедить себя больше, чем его.
Зар искоса смотрит на меня, вцепившись в руль так, что костяшки его пальцев белеют.
— Чушь собачья! Можешь продолжать верить в это дерьмо, если хочешь, но в глубине души ты знаешь правду так же хорошо, как и я.
Остальная часть поездки проходит в тишине, так как мы оба погружены в свои мысли.
Чуть больше часа спустя мы съезжаем с шоссе на частную дорогу. После нескольких поворотов Зар сворачивает на грунтовую дорогу, по обе стороны которой растут деревья. Когда он делает последний поворот налево, деревья расступаются, и перед нами предстает красивый большой одноэтажный дом. Зар выруливает на большую кольцевую подъездную дорожку и останавливается.
— Это и есть твой островок безопасности? — спрашиваю я, пребывая в восторге от красивой лужайки, замысловатого пейзажа и полевых цветов. Вокруг дома растут большие тутовые деревья и сосны.
— Да, — отвечает Зар, заглушая двигатель. Он берется за дверную ручку, затем добавляет: — И твой тоже.
Он открывает свою дверь и выходит прежде, чем я успеваю отреагировать на его заявление. Хотя я готова посмотреть, как все сложится для нас с Бальтазаром, комментарий «и твой тоже» немного преждевременный. У меня есть собственный дом; если не получится вернуться в него в ближайшее время, то я всегда могу пожить у Джанаи. Если я потесню ее пространство, то всегда могу снять номер в одном из отелей недалеко от «Мистик». Возвращение в дом моей мамы я даже не рассматриваю.
Я вздыхаю, выходя из машины. Люди Зара вытаскивают из багажника мой чемодан и сумку, а сам он идет по дорожке к входной двери. Прижимает руку к панели безопасности, которая немедленно открывает дверь, распознав отпечатки.
— Впечатляет, — констатирую я, подходя и становясь позади него.
— Добавим и твои данные, если хочешь.
— Я подумаю, — отвечаю, уже делая мысленную пометку позвонить в фирму, которая устанавливала мне сигнализацию, чтобы узнать, есть ли у них подобная версия.
Зар открывает дверь и пропускает меня первой. Я сдерживаю вздох, входя в просторный холл с хрустальным светильником, свисающим с потолка, и замираю, увидев на стене фотографии, на одной из которых изображена смеющаяся я. Подойдя к фото, пристально смотрю на него, вспоминая, по какому случаю оно было сделано.
— Почему здесь висит моя фотография?
— Потому что я купил этот дом, зная, что когда-нибудь ты окажешься здесь со мной. Ты думала, что та ночь была всего лишь на один раз, но я так не считал, Нина. В моих глазах этот дом — наш. Поговорим об этом позже. Уверен, что Джиджи уже приготовила нам что-нибудь поесть.
— Джиджи? — переспрашиваю я.
Зар улыбается, беря мою руку в свою.
— Да, Джиджи. Она живет в моей семье столько, сколько я себя помню. Она была моей няней много лет назад, и когда я переехала сюда из Чикаго, настояла на том, чтобы поехать со мной. Они с моей матерью очень близки. Ты полюбишь ее.
— С удовольствием с ней познакомлюсь.
— Джиджи! — зовет Зар, пока мы петляем по коридорам, подходя к кухне. Пожилая чернокожая женщина плотного телосложения стоит у плиты и помешивает еду в большой кастрюле.
— Бальтазар, прекрати называть меня по имени, будто чертов полицейский! — суетится она, убирая ложку на столешницу, затем поворачивается к нам. — Почему вы так долго? Я думала, приедете гораздо раньше.
Зар отпускает мою руку, подходит к пожилой женщине, обнимает ее, затем целует в щеку.
— Нам нужно было собрать вещи Нины.
Джиджи смотрит на меня, затем одаривает приглашающей улыбкой.
— Какая же ты хорошенькая!
— Спасибо, — краснею я.
Зар отходит в сторону и знакомит нас.
— Джи, это Нина. Моя Нина.
Джиджи смеется, хлопая себя по груди.
— Мальчик мой, я знаю, кто она, черт возьми! Ясно видно, что это та же самая девушка с фотографии! Нина, так приятно наконец-то познакомиться с тобой! Я Джиджи Валентайн, и говори мне, если тебе что-нибудь понадобится, договорились?
— Да, мэм.
— Завтрак почти готов. Проводи Нину в ее комнату, а потом возвращайтесь поесть. Знаю, что ты еще не накормил девочку. — женщина оглядывает грека с головы до ног, придавая лицу жалкое выражение, качая головой, затем снова берет ложку.
— Пойдем, ты слышала, что сказала Джи? — заявляет Зар, переплетая свою руку с моей, а затем тащит меня из кухни.
Показав мне игровую комнату, кабинет и три большие, полностью меблированные комнаты для гостей, одна из которых, как я думала, будет моей, Зар ведет меня по коридору, который заканчивается одной дверью.
— Ты будешь жить в моей комнате. Я не смогу находиться с тобой под одной крышей, не имея возможности спать рядом.
Я ахаю, оглядывая просторную комнату. В спальне большая кремовая кровать на платформе, комоды, шкаф и тумбочки в тон. Комната оформлена в кремовых и черных тонах. На кремово-черном пуфике в изножье кровати лежат мой чемодан и сумка. В середине стены справа красуется одно большое окно с видом на двор.
