Когда пару часов спустя вызванный в кабинет луддит вошёл, оставив сопровождавшего его рядового за дверью, майор был куда более приветлив.

— Удивил ты меня, мистер Щитт. Признаюсь, не ожидал, но — хвалю. Присаживайся, — хозяин указал на один из свободных стульев перед столом.

— Спасибо, товарищ командир. — ответил тот.

— Ты, всё-таки, с товарищами завязывай — странно посмотрел на охотника военный, — уже лет сто, как неуставная форма обращения. Насчёт вступления в армию, биологические тридцать лет, это поздновато, но по цензу до сорока можно. Проблема не в этом. Видишь ли, жители… — казак поискал в голове подходящий эвфемизм, — обособленных общин автоматически гражданства Альянса не получают, только колониальное. А с одним лишь колониальным, в вооружённые силы не принимают. Но ты не унывай, — ободрил он поникшего гостя, — есть такая замечательная вещь, как колониальное ополчение. В развитых, интегрированных колониях, как наша, ополчение подчинено наземным силам Альянса и интегрировано в командную структуру. Бенефитов, конечно, меньше, и рекруты, готовые на контракт, как правило записываются прямо в армию Альянса, но! — Бульба торжествующе поднял указательный палец, — Штатное расписание никто не отменял, и бюджет потихоньку капает, — "а растаскивать всё подчистую чинуши боятся, так что кое-что остаётся" добавил он про себя, — и, как командующий планетарными войсками, я могу принять некоего мистера Щитта в ополчение. Ну, а через четыре года, получай себе гражданство, по ускоренной программе реинтеграции культурных меньшинств, согласно циркуляру номер…

— Две тысячи шестьдесят девять, точка двенадцать, точка девятьсот десять, — услужливо добавила голограмма юридического Винта.

— Этому самому, — продолжил Станислав, — и подавай потом ходатайство о переводе в регулярную армию с сохранением ранга. Это сейчас у тебя из документов только усы, лапы и хвост, а за время службы в ополчении, обрастёшь бумагами, как собака блохами. Будешь ещё с тоской вспоминать о простой, незарегистрированной жизни в лесу. Ну что, согласен?

Глава Третья. В которой наш герой узнаёт почём фунт сала в Армии.

Февраль 2181, и позже.

Следующим вечером десантный бот отвёз новоиспечённого рекрута колониального ополчения в учебный лагерь, которому по совместительству предстояло стать местом прохождения действительной службы по успешному завершению тренировочного курса. Это не значило, что процесс регистрации и подписания контракта был быстрым и безболезненным — сутки на Иден Прайм, или Эдеме, долгие, чуть больше шестидесяти четырёх часов, и делятся на два цикла, каждый длиннее земного дня, а уж их пролетело целых четыре. Получать звание рядового, а затем и служить Александру предстояло в двести тридцать второй роте морской пехоты, приписанной к столице и прилегающим обширным аграрным угодьям, где максимально роботизированные фермы вносили посильный вклад в валовой планетарный продукт, составляющий больше гигатонны зерновых и мясопродуктов для экспорта на более индустриализированные планеты Альянса, а так же миры Асари и Салариан.

Слабо населённые континенты были, впрочем, расчерчены паутиной монорельсовых дорог, сбегавшихся к сортировальным и паковочным станциям, фабрикам и экспортным терминалам, кучкующимся близ индустриальных космопортов, куда сотни автоматических поездов свозили килотонны груза для переработки и отправки на орбиту. Кроме крупномасштабных объектов, круглосуточно гудящих термоядерными энергостанциями, засоряющих ночное небо колоннами разноцветных прожекторов, и рыскающих радарами и лидарами по обозримому горизонту, планету украшала россыпь маленьких площадок, возведённых во время постройки транспортной сети для разгрузки орбитальных челноков с оборудованием. Большая их часть теперь пустовала, но многие до сих пор использовались как мини-порты для близлежащих аркологий, археологических раскопок и, в данном случае, военных баз.

Казармы 232-й роты находились на базе расположившейся вокруг орбитальной площадки в тридцати километрах от Лэндинга — несколько минут лёта или час, с лишним, тряски на каре по грунтовке. Условия были ещё более спартанскими, чем у главного военного порта — простые панельные бараки на полторы сотни лбов, по четверо на комнату, офицерское здание — по небольшой квартире на каждого, ангар для штурмовых ботов и прочей техники, склады, административный блок, совмещённый с логовом связистов. Пляж текущей рядом реки играл важную роль в тренировочных марш-бросках, а крутые берега ниже по течению использовались как элементы самодельного тира.

Ротой заведовал лейтенант-коммандер по имени Адольф "Тролль" Шварцльмюллер, поджарый австрияк из под Инсбрука, выше среднего роста с мелкими зубами и сильно выдающимися вперёд верхней губой и острым носом, что придавало его внешности этакую мышиность. Отличительной чертой земляка и тёзки Алоизовича, за которую он и загремел на Иден Прайм, была фантастическая способность действовать на нервы вышестоящему начальству… строго в рамках устава, так что формально придраться было не к чему. Флотский хулиган радовался жизни ровно до тех пор, пока один находчивый темнокожий капитан не упёк его на "свалку кадров" с повышением на должность ротного и "волчьим билетом" оставаться на ней до пенсии. Тролль допекал и майора Бульбу, но поскольку, несмотря на мерзопакостный характер, офицером немец был хорошим (редкость в гарнизоне), нижних чинов не терроризировал и службу знал на отлично, то и командовал лучшей ротой на планете, и был первым в списке на повышение, буде один из комбатов уйдёт на пенсию. Даже вредность находила своё применение — некий известный въедливостью и любовью к ревизиям контр-адмирал с отчеством вместо фамилии зарёкся когда-либо инспектировать систему Утопия, получив в сопровождающие пожирателя сосисок. А испорченные нервы командир полка лечил старым, дедовским способом — регулярно бил Адольфу морду… на ежеквартальных планетарных чемпионатах Вооружённых Сил по рукопашному бою. Как правило, получив набор фингалов тот примерно месяц сидел тихо, а затем цикл троллинга и неизбежного возмездия начинался заново.

Приказ определить новобранца на довольствие удивил ротного. Да, он сравнительно недавно отправил восемнадцатую по счёту жалобу на недостачу бойца во втором взводе, но никаких действий от комбата по этому поводу не ожидал. Назначения мирного времени проходили через отдел кадров на Арктуре и спускались по каналам по регулярному расписанию. Дальше было ещё страшнее — рекрут, оказывается, двенадцать орбитальных циклов (три десятка стандартных лет) мариновался в "обособленной общине," не имел даже намёка на генную терапию, как следствие весил на треть больше положенного и, похоже, ничего сложнее каменного топора в руках не держал. Мало того, приказ требовал организовать (луддиту!) полный курс обучения, согласно циркуляру 2149.12.12846 — прочитав текст, австрияк чертыхнулся и сделал заметку скачать себе новейшую копию юридического Винта и страшно отомстить. Но хорошо всё то, что можно спихнуть на подчинённых, как гласит народная мудрость. Раз во втором взводе недостача, то им и претворять в жизнь волю командования, а поскольку херр Шварцльмюллер считал себя честным человеком, то сделал заметку выставить взводному ящик шнапса из тех, что к каждому празднику присылал брат Генрих, владевший ликёрной фабрикой в Баварии.

Счастливого, в недалёком будущем, обладателя немецкого горячительного напитка, потомственного выходца из Алабамы по фамилии Норрис звали Чак. В детстве, после того как "друг" Мики выложил подборку древних два-дэ в школьную сеть, приходилось соответствовать — учить карате, регулярно посещать тир с дядей Бобом (несмотря на несколько попахивающие педофилией замашки оного), и не менее регулярно сидеть в школьной комнате наказаний за драки. По достижении восемнадцати лет и окончании средней школы, подросток с замусоренными баптистскими проповедями напополам с допотопным кинематографом, но не отягощёнными знаниями мозгами вступил в Вооружённые Силы Альянса. К его счастью, суровые старшины и офицеры, которые посвятили себя ковке новых кадров для военной машины Человечества, прекрасно знали, что делать с глупыми юными головами. Наука пошла рыжеватому чаду американской глубинки на пользу, дойдя за семь лет до звания орудийного старшины, солдат отличился при защите Элизия от нападения батариан, получил рекомендацию от командующей отряда на офицерские курсы, с успехом закончил кандидатскую школу, стал вторым лейтенантом и вскоре получил первого. Не повезло ему в жизни один раз, зато крупно. Как-то раз, во время увольнительной на Земле Чак имел неосторожность выразить вслух своё мнение о парочке обнимающихся пилотов — если опустить нецензурную лексику, то подвыпивший морпех заявил, что однополая любовь не подобает для настоящих мужчин, а ненастоящим мужчинам не место в вооружённых силах. Но поскольку свобода слова гарантированна всего лишь абстрактной конституцией, а толерантность офицерам Альянса предписана вполне конкретным циркуляром под номером 2149.11.2, то после накатанной одним из пилотов телеги в отдел кадров, служить дальше ветерану предстояло среди тихих полей Иден Прайма.