– Я руководитель всего путешествия, – без хвастовства, но с чувством ответственности признался он. – Я изучил всё, что смог достать, о прошлых путешествиях, записи о возвращении Рискнувших и о тех, кто пропал без вести. Все процедуры, которые нужно пройти, чтобы тебя официально отправили в путь. Все… последствия, к которым ты должен быть готов.

Возбудившись от разговоров на любимую тему, Сорин подскочил и, сбегав в свою комнату, вернулся с толстой книгой. С шумом хлопнув ею о стол, он раскрыл её перед Энеем. Страницы были исписаны его почерком, где-то просматривались зарисовки и схемы.

Шари вспомнился Лиссар, и она с удивлением заметила, как ратты любят работать с информацией и фиксировать её.

– Я готовился, – повторился Сорин. – Я более чем подхожу, чтобы добраться до Запретного Дворца и пройти его. Я знаю, что вернусь сюда с великим знанием и стану одним из Рискнувших, добившихся успеха.

Его уверенность впечатлила Энея. Он не вчитывался в текст, лежавший перед ним, но верил словам его автора. Однако тот ещё не закончил.

– Всё, что есть здесь, – Сорин повторил жест, сделанный дядей, обводя комнату руками, – всё, что есть вокруг нас в этом городе, – это стабильный путь в никуда. Без перемен, без сделанного выбора, ратты здесь не двигаются, ни прогресса, ни регресса, мы просто стоим на месте. Если боги прописали для каждого свой путь, то мой сценарий они забросили странице на десятой. Я застрял здесь.

Сорин говорил не столько для Энея, сколько для всех, в том числе и для себя. Ему выдался шанс выплеснуть мысли, накопившиеся в нём по поводу Запретного Дворца. Он хотел показать, что для него значит это путешествие. Хотел быть понятым.

– Никто, кроме меня, не хочет ничего менять. Поэтому решение приходится принимать мне. И вот оно, я его принял. Я больше не собираюсь тратить время в Стирданоре. Другие миры зовут, а я не глухой. Дяде и Кливару придётся прикусить хвосты, они не могут остановить меня. Жизнь за пределами нашего города кипит, и я хочу быть её частью. Искать оправдания, чтобы застрять здесь навсегда – ну, нет, ни за что на свете. Каждый лишний день здесь – это потраченный шанс.

В его словах не было отвращения к Стирданору или его жителям. Шари слушала и понимала, что Сорина не смогла бы отговорить даже мама. Потому что он ненавидит себя, запертого здесь, на одном месте. И если ей хочется спокойной мерной жизни и уверенности в завтрашнем дне, то брат жаждет перемен, которые будет творить своими руками.

Он глуп, думала она, по-детски мечтателен и легкомыслен. Но единственное, что Шари хотелось в тот момент, – это гореть так же ярко, как горел Сорин.

С крыши послышался скрежет. Тари возился наверху.

Эней впитал в себя заряды, выпущенные вдохновляющей речью. Он воспринимал всё с безразличным смирением. Шари видела, как он внимал, и поражалась его сдержанности.

К самому тонкому и трепещущему вопросу Сорин, однако, так и не перешёл. Сестра всё ждала, как он поднимет эту тему. Эней, казалось, даже и не догадывался о том, что его могут попросить присоединиться к группе.

«Если бы он сам предложил, Сорину было бы проще, – размышляла Шари. – Да даже если Эней скажет, что не готов пойти на такое, это всё равно облегчит Сорину задачу. Будет хотя бы ясность».

Эней подал голос:

– Ты говорил о богах и судьбе. Ты веришь, что они предписали тебе такую дорогу?

– Да, – чётко ответил Сорин. Потом смутился, но взял себя в руки. – Хотя, говоря о судьбе, я вёл речь не про себя.

– О, – выдохнул Эней.

– Друг мой, это не может быть простым совпадением, – на одном дыхании выпалил Сорин. – Ты – геран, оказался здесь, в доме раттов, которые отправляются в Запретный дворец. Да я готов съесть собственный хвост, если это случайность!

– Тебе его засолить или замариновать? – не удержалась Шари.

– Сырой сойдёт, если докажешь, что Эней не сыграет важной роли во всём этом!

– Я в долгу перед Шари, – напомнил он. – Я собирался расплатиться возмещением всего ущерба, что причинил.

– Но вместо того чтобы разбираться с ремонтом и лекарствами, ты можешь просто присоединиться к команде и отправиться с нами! – расцвёл Сорин, предлагая альтернативу.

Шари нахмурилась.

– Ты говоришь так, словно стать Рискнувшим – это всё равно, что починить старый сарай. Взвесь все возможные опасности. Между смертью и прищемленным пальцем выбор очевиден, Сорин.

– Ты не помогаешь, Шари, – прошипел брат.

Она замолчала. Это было дело Сорина, не её. Она уже сделала свой выбор. Черёд за Энеем.

– Для покорения Запретного Дворца нужны представили каждой расы. Найти его могут только альды; добраться до него без геранов невозможно; пройти его можно только с помощью раттов.

Шари и Сорин были изумлены: Эней только что процитировал один из редких принципов, усвоенных при прохождении Запретного Дворца в прошлом. Понадобился не один Рискнувший, чтобы выявить эту закономерность. Оттого создавались многорасовые группы путешественников.

– Ты хочешь, чтобы я стал одним из спутников, – серьёзно произнёс Эней.

Шари поняла, что дело близится к развязке. Время шуток прошло. Решалось будущее Энея – того, кого она повстречала несколько дней назад, но за кого уже несла некую долю ответственности. Она не хотела, чтобы он брал на себя то, что не сможет вынести. Шари становилось противно от одной мысли, что Эней может пострадать, поддавшись на уговоры Сорина.

Поднявшись из кресла, она пересела на лавку рядом с братом. Эней обратил внимание на её приближение и проследил весь путь. Забыв о разнице в восприятии, Шари взяла обеими руками ладонь Энея и сжала в своих. От неожиданности он застыл.

– Я не могу сказать, что я полностью на стороне Сорина.

– Ша… – Сорин попытался встрять, но сестра так на него посмотрела, что он тут же закрыл рот.

– Я иду с ним, потому что он мой брат и потому что я не хочу отпускать его одного. Куда он, туда и я. Мы семья.

От смущения Сорин опустил взгляд.

– Но ты, – Шари крепче сжала руку Энея, – ты не обязан ему. Да и мне, по большому счёту, тоже. Я не спасла тебе жизнь, Эней, я оказала тебе помощь, это естественно. Без меня ты бы не умер, тебе было бы немного тяжелее, но ты точно не умер бы здесь. Долг, о котором ты говоришь, ты путаешь его с обыкновенной благодарностью.

Похоже, её слова прозвучали для него оскорбительно. Эней вырвал руку из её ладоней и поджал губы. Его глаза сузились, однако он молчал, видя, что Шари ещё не закончила.

– Ты можешь верить чему угодно: словам Сорина о воле богов, своему понятию долга, интуиции или здравому смыслу. Но, пожалуйста, будь уверен в своём решении. Ты знаешь, на что Сорин предлагает тебе пойти.

Эней повернул голову и уставился в пламя огня в камине. Он не моргал. Шари нервничала, не слишком ли сильно она надавила на него. Она опять смутилась, что дала волю эмоциям и причинила ему неудобство, взяв за руку. Сорин же выглядел на удивление уверенным в себе. Словно знал, какой ответ последует.

Эней посмотрел на брата и сестру, и огонь превратил его голубые глаза в ледяное пламя.

– Я иду с вами.

– Поче… – Шари хотела узнать причину, но Сорин её перебил:

– В качестве спутника?

– Да, – коротко подтвердил Эней.

– Слава Дарису! – радостно засмеявшись, воскликнул Сорин.

– Да, но почем… – она попыталась снова, и вновь была остановлена. На этот раз брат прикрыл её рот тёплой ладонью.

– Кому какое дело до причин, если ответ получен?

Шари сдалась. Скрежет на крыше превратился в недолгую тишину, затем дверь дома открылась, и вошёл Тари. Он обвёл помещение взглядом, убедился в своих мыслях и приютился рядом с камином. Свет плясал на его сложенных крыльях приглушёнными пятнами.

Сорин ознаменовал завершение дня победоносным ужином. Он помогал сестре при готовке, потому что Шари едва шевелила руками. В течение всей трапезы брат составлял план действий на завтрашний день.

Им предстояло провести последнюю ночь дома.