А в воскресенье… ждешь-ждешь это воскресенье, чтобы не работать. Раньше в субботу тоже работали.
Потом спасибо евреям добились, чтобы в субботу не работать. Они по своему талмуду не должны работать в субботу. В выходной день на озеро ездили, но там рыба не клюет, но хоть тресни. Наверно, мы не знали, как ее ловить. Рыба в озере была.
Кто-то предложил, давай ее потравим немного борной кислотой. Закатали кислоту в тесто, разбросали, подействовало через некоторое время, всплыли, боком довольно крупные рыбины. Мы к ней только на лодке подъедем, хотим ее рукой взять, а она хоп – и ушла. Сачок надо было иметь. Она, говорит, заснула, а потом она очухается и уплывет вообще.
На практике был парень из нашей группы. Его определили на буровую. Старые буровики любили над молодыми людьми подшутить. У нас говорят, клемальера сломалась, иди принеси со склада, а кладовщик знал эти штучки, положит в ведро старых железяк, он и несет км два на буровую. А эти наставники хохочут, как говорится, изучал бурение.
Приехал настоящий пароходчик седьмого разряда с молодой женой. Раиса хотела и меня на буровую поставить, но в это время мы должны были пройти глубокий шуфр и отобрать технологическую пробу из чистых известняков. А взрывать известняк нельзя, потому что, если взорвешь, механические свойства нарушатся, и будет непонятно, можно его в строительстве применять, или он развалится, как песок.
Поставили меня к этому проходчику воротовщиком. У него седьмой разряд, у меня – второй. Месяц отработал, посчитали, получил получку я ровно три рубля, а остальные деньги он загреб. А что делать? Практика, хвост не поднимешь. В общем-то справедливо, все равно у меня сил не было, чтобы копать, как он. Он всю жизнь копал, проходчиком работал, а до этого был золотарем.
Я думал, что он золото искал, а, оказывается, он выгребные ямы туалетные чистил и в бочку черпаком заливал, наливал, а лошади отвозили в определенное место и выливали все эти нечистоты. В Петербурге, не где-нибудь. Не везде до войны канализация была. Были и такие места. В народе этих ассенизаторов золотарями звали.
Говорят, что бывает, когда заливают дерьмо, смотрит мужик, а там золотое кольцо. Кто-нибудь уронит в человеческие испражнения что-нибудь дорогое, кто ж туда полезет искать его, а ассенизатор находит. Вот и стали их звать золотарями. Так вот этот золотарь потом стал пароходчиком работать. Здоровый пожилой мужик, а жена у него молодая. Они комнатку сняли в доме, жили, и он работал, получал он прилично. Поскольку я у него был воротовщиком, я поднимал огромные глыбы известняка, а мы дошли до коренных отложений, проходчик сидит внизу, а я на поверхности.
Чтобы ворот не пошел в обратную сторону, и глыба не упала проходчику на голову, было устройство: хроповик с собачкой. Иногда я эту собачку снимал. А он говорит:
– Твою мать, одень собачку и все.
За нашей работой смотрел десятник. Ох, как я ему завидовал этому десятнику. А десятник – это бугорок, от рабочих чуть повыше, но он нихрена не копал сам-то. И вот он ходит и учитывает наш труд. Делать ему нечего, ходил, гулял. В овраге клубника росла дикая, и он натрескается этой клубники и ходит. Он не был привязан к шурфу, мог свободно ходить.
Принес он однажды фибровку, каску одел рабочему на голову, как даст для испытания лопатой по голове. Рабочий рухнул на отвал. Оказывается, он ударил рабочего просто по голове, не затянул внутри каски шнурок. Я ему очень завидовал, потому что я от этого воротка, как пес на цепи, никуда.
Вот приходила жена проходчика с патефоном, поставит патефон, заведет пластинку, там Лещенко или Вертинского. Того Лещенко, не нашего сейчас. И вот «Утомленное солнце» (Поет.). Я думаю: «Эх, отвести бы тебя куда-нибудь, утомленное твое сердце в кусты». Но я не позволял себе такого.
Однажды я его чуть не пришиб, своего напарника. Хорошо, вовремя сориентировался и в рукавицах был. У меня бадья пошла назад, а собачку-то я отсоединил. Я потом схватился за трос, трос тут на полок прижал его ногой, и эту бадью остановил. Хорошо, она пустая была. А проходчик вверх посмотрел, а бадья уже в него летит, подъезжает, он в сторону, в угол зажался, а бадья остановилась у него над головой. Ой, как он меня ругал:
– Подними меня, я тебя сейчас убью.
Я:
– Ну, это хрен, подними его.
Я наоборот взял и трос весь вымотал, пока он остыл. Потом его вытащили, жена пришла с обедом, мне тоже есть давали. Работали мы с ним дружно и хорошо. Только разделение труда было неправильное. И вот у меня такие руки стали от этой работы крепкие, грудь сталь помощней. Хотя трудно меня представить сейчас, потому что у меня кроме мощного живота ничего не осталось от могучих мышц.
Сегодня 16 марта 2013 г., суббота. По Масленице – это шестой день Масленицы, и сейчас еще идет Масленица, все должны каждый день есть блины. Каждый день масленицы строго расписан, сто делать в этот день. Вот вчера я про Масленицу ничего не говорил, пятница как-то у меня проскочила, а сегодня я расскажу и про пятый день Масленицы, и про шестой. Пятый день, это, значит, вчера было, тещины вечерки называется, гостевой день, это вот зятья угощают своих тещ блинами. Я свою тещу, вообще говоря, иногда на масленицу, на блины приглашал, но так, чтобы привязывать обязательно вот к такому масленичному дню, в советское время это не особенно было принято.
Приглашали всю родню, просто к обеду. Значит, вот раньше было как? Зять обязан был с вечера лично приглашать тещу, а потом утром присылать нарядных посыльных, которые их зазывали в гости. Но это было, как говорится, давно. А девушки выносили миски с блинами на голове, и шли к катливой горке, это такое место, где девушки встречались с парнями и катались на санях. Если которая девушка нравится парню, парень этот старался раньше всех у нее отведать блинков. Ну, и так далее.
А вот сегодня уже шестой день Масленицы. Это суббота перед прощеным… Как оно называлось? Прощеное воскресенье. Но это мы завтра поговорим про прощеное воскресенье. А сейчас уже Масленица постарела, и уже готовятся к ее проводам. Шестой день называется «золовкины посиделки». Это золовка, кто она там, я уже сейчас и не помню, кто она, кем кому приходится, ну, золовки – это, наверное, сестры жены молодого парня в семье, и вот эти золовкины посиделки.
Это молодая невестка приглашала к себе своих родных сестер, как говорится, они были ее мужу золовки. Если вот они были еще в девушках, тогда невестка созывала своих старых подруг-девиц, а если были выданы замуж, тогда она приглашала родню замужнюю. Новобрачная невестка, она должна подарки дарить золовкам этим. А вечером сжигали уже… Ну, говорят сейчас, что это Масленицу сжигали, а вроде не так, не Масленицу сжигали, она олицетворяла не Масленицу, а зиму, и вроде, как говорится, все, прощай, зима, наступай, весна.
Вот вчера Марина пришла и говорит, что еле-еле проехала через Москву. Вчера еще было сухо, а сегодня вечером такой снег повалил. До этого снег всю Европу завали, и этот циклон пришел к нам.
По-моему, раньше не было таких больших, мощных циклонов. Что-то с Землей-то случилось… корежит ее.
На стоянке снега столько выпало, что Марина въехала в гараж с большим трудом, домой пришла, злющая, ругается на меня, будто я ей снегу насыпал.
Вот Иоанн Кронштадтский как говорил? Если Господь тебе посылает испытания, какие-то трудности, ты должен смиренно их переживать, потому что Он тебя, как говорится, приучает к страданиям, чтобы ты ценил жизнь лучше. А Марина пришла, и такой устроила нам разгон. Я ее понимаю, как она устала от этих пробок. Но она скоро утихомирилась, как всегда. Мы на нее не обижаемся, в Москве поездки на машине кого угодно выведут из себя.
Сегодня суббота, в эти золовкины посиделки, а Марина с мамой должны ехать проходить техосмотр машины, а на меня обиделась. Она, когда проходить техосмотр, всегда нервничает, как я.
А вот Масленицу-то Петр Первый узаконил, так же как и Новый год – указ издал. В Европе были карнавалы, а он придумал, что вот Масленица у нас будет, это то же самое, как карнавалы в других странах, только зимой. Но карнавалов, как в теплых странах, у нас не получилось. Там девчонки чуть ли не голые веселятся и танцуют, и там крутят своими животами. А у нас, если девчушка будет так танцевать при народе, то ее замуж никто не возьмет.