– Конечно-конечно. У меня ведь впереди еще целый день…

– О, это не займет много времени, – ответил великан, вытащил из губ папиретку и поднес к ним кружку, после чего – Полли едва сдержалась, чтобы не ахнуть в голос – выпил кипящее содержимое одним впечатляющим глотком и даже не поморщился.

– Так и горло недолго сломать, – заметил человек в котелке.

Вытерев губы, крюконосый вернул папиретку на место и кивнул собеседнику.

– В записке вы сообщили о поломке, – сказал он. – Это невозможно.

– Вы говорили, что они надежны.

– Они надежны.

– Тогда почему одна из ваших ворон сломалась?

Господин с кофром не ответил.

«Что еще за вороны? – удивилась Полли. – И как ворона может сломаться?»

Человек в котелке взял с приставленного к узкой железной кровати стула коричневый сверток, развернул бумагу и продемонстрировал собеседнику черную механическую птицу. Автоматон не подавал признаков жизни.

– Что произошло? – спросил великан.

– Я не знаю. В какой-то момент она начала истошно каркать, ее глаза погасли, а крылья заклинило. Потом она замолчала и задымилась.

– Вы не лезли к ней под крышку?

– Разумеется, нет: вы ведь запретили это делать.

Крюконосый пристально поглядел на собеседника, после чего склонился над кофром и открыл замки.

– Я заберу сломанную. Взамен возьмите эту.

Он достал из недр своего футляра еще одну механическую ворону.

– Сколько у вас вообще этих игрушек? – спросил незнакомец, заворачивая птицу в бумагу.

– Это не игрушки! – разъяренно рявкнул великан, отчего его треугольная борода встопорщилась, и на миг Полли показалось, что он будто бы стал выше, а его глаза загорелись, хотя в следующее же мгновение наваждение исчезло. – Это мои верные слуги, часть древней свиты. Им больше сотни лет!

Полли с удовольствием отметила, что этот тип, как она и думала, играет свою роль и прикидывается Крампусом весьма убедительно. Жаль только, что он лишь прикидывается…

Таинственного незнакомца между тем нисколько не смутили слова собеседника. Он проворчал:

– Больше сотни лет? Неудивительно, что они ломаются. Надеюсь, с этой ничего не случится: для моего дела мне нужны две.

Лжекрампус поморщился, спрятал сломанную птицу в кофр и закрыл замки.

– Если на этом все…

Незнакомец кивнул:

– Не смею вас задерживать.

Крюконосый взял кофр за ручку, приподнял на прощание цилиндр и двинулся к двери.

Полли опрометью бросилась прочь. Быстро преодолела коридор и ринулась вниз по ступеням.

Оказавшись на галерее общего зала, она заняла свой столик. За время ее отсутствия кружка с едва початым грогом исчезла. Пропажа быстро обнаружилась: тип с деревянным носом за соседним столиком как ни в чем ни бывало попивал из нее, причмокивая языком и старательно делая вид, будто кружка всегда принадлежала только ему. Полли не было до этого дела.

Не прошло и минуты, как великан с кофром спустился в общий зал. Не задерживаясь ни на галерее, ни у стойки, он прошел через паб к выходу и толкнул дверь, впустив в помещение порыв ветра и вихрь снега.

Полли сорвалась с места и бросилась за крюконосым великаном, провожаемая недоуменными взглядами старых солдат вокруг.

Выбежав на улицу, она огляделась по сторонам. Падал снег, мимо, покачиваясь на двух механический ногах, прогромыхала старуха в бурой шали. Крюконосый исчез.

Сбоку раздался смех, и Полли обернулась. Двое бродяг и пес в двууголке глядели на нее насмешливо.

– Кого-то потеряла, курносая?

– Где он? – спросила девушка. – Куда он делся?

– Кто?

– Высокий человек в цилиндре, у него был бордовый кофр!

Вместо ответа и бродяги, и пес задрали головы, уставившись куда-то вверх.

Полли проследила за их взглядами, но там был лишь снег.

«Они что, рассчитывают, будто я поверю, что крюконосый взмыл в небо?»

И тут что-то упало к ее ногам.

Полли недоуменно уставилась на дымящийся зеленый цилиндрик, размером меньше мизинца.

Одноглазый бродяга втянул носом воздух, причмокнул и потянулся к нему, но Полли была быстрее. Она схватила докурок, снова поглядела вверх.

В вое ветра ей послышался рваный каркающий смех.

***

В табачной лавке «Раухен», как и везде в Тремпл-Толл, сейчас было не протолкнуться.

Но Полли все же сделала это – протолкнулась. Прижимая к лицу платок и жалея, что не запаслась противогазом (в заполонившем магазинчик разноцветном дыму нормально дышать могли разве что старые биржевые клерки, курившие сигары с младенчества, да кочегары, работавшие у доменных печей), она встала у стойки, поросшей, словно карликовым лесом, тонкими гнутыми мундштуками. Парочка тучных господ, между которых Полли втиснулась, как раз склонились над двумя из них, обхватив мундштуки влажными губами, втягивая дым и причмокивая.

Переборов приступ тошноты, Полли подняла руку, подзывая приказчика – сухого и вытянутого, чем-то похожего на ржавый гвоздь человека с серым лицом и внушительными мешками под глазами. Выглядел он как покойник третьей свежести, восставший из могилы только ради того, чтобы продать вам папиретку со вкусом долгой и счастливой жизни.

– Дайте угадаю, – буркнул он, подплыв. – «Мадам Модд» со вкусом кофе.

– Не угадали.

На понуром лице приказчика не отразилось ни одной эмоции.

– Поразительно, – он подернул губами и сморщил нос. – Я всегда угадываю. Что же тогда? Уж навряд ли «Черчилл» со вкусом перемен.

Полли открыла ридикюль и извлекла оттуда докурок, добытый у паба «Ворон и Пес».

Приказчик взял его кончиками двух пальцев, будто пинцетом, эффектным размашистым движением провел под носом.

– Гхм. «Черствозимм». Еловая смола и черника. Никогда не подумал бы, что такая хрупкая мисс…

Полли покачала головой.

– Это не для меня. У вас ведь есть такие папиретки?

– Разумеется! В «Раухен» есть все папиретки! Вам наполнить портсигар? Будете брать поштучно или коробку?

– Ни первое, ни второе и ни третье, – ответила Полли. – Мне не нужны папиретки. Мне нужны, – она чуть понизила голос, – сведения.

Приказчик возмущенно дернул головой.

– Это табачная лавка! За сведениями вам в справочную Тремпл-Толл. Здесь недалеко: Чемоданная площадь, пятнадцать.

Полли была готова к подобной отповеди.

– Я работаю в газете, мистер. «Сплетня», может быть, слышали.

Приказчик насторожился, ожидая чего угодно вплоть до угроз выставить его лавку на страницах газеты в неприглядном свете, но Полли и не подумала его запугивать: Уиггинс и Хатчинс вполне успешно занимались подобным, но ей был ближе метод Бенни Трилби, который он сам называл «Посулить подслащенную пилюлю».

– Я имею счастье пребывать в весьма доверительных отношениях с мистером Эрнсом, – сказала она, – вы знаете, чем он заведует в «Сплетне»?

– Разделом объявлений и рекламным разворотом, – кивнул приказчик, понимая, к чему клонит Полли.

– Думаю, третий верхний блок вас устроит?

– Второй.

Полли улыбнулась. «Улыбка – лучший способ заверить сделку», – так порой говорил Бенни Трилби.

– Я порекомендую мистеру Эрнсу лавку «Раухен» для второго верхнего блока.

Приказчик чуть оживился. Он больше не походил на простого мертвеца. Теперь он походил на мертвеца, которого тычут вилкой.

– Что вас интересует?

– Меня интересует один из тех, кто покупает у вас «Черствозимм». Это высокий джентльмен в черном пальто и цилиндре. Нос крючком и треугольная бородка.

Приказчик поджал губы, явно узнав нужного Полли человека.

– Этот безнадега? – с презрением бросил он.

– Что? Безнадега?

– Боюсь, я не знаю его имени, – сказал приказчик. – Описанный вами господин заходил два дня назад. Время от времени он посещает «Раухен», всегда наполняет портсигар и расплачивается горефунтом.

Полли покачала головой – она не знала, что это.

– Банковский билет господ Ригсбергов, – пояснил приказчик. – Все должники банка расплачиваются такими.