Полли воодушевилась.

– Этот билет все еще у вас? – спросила она, и, когда приказчик кивнул, добавила: – Могу я его увидеть?

– Но там нет имени, ни адреса безнадеги, лишь номер.

– И все же?

Приказчик вздохнул и полез под стойку, извлек оттуда жестяную коробку и принялся в ней копаться, ища нужный билет.

Наконец он вытащил из стопки один из горефунтов и протянул его Полли.

Это была большая прямоугольная бумажка, полностью черная и покрытая множеством белых штемпелей. По центру на ней был изображен герб банка: ворон с монетой в клюве. Под ним значилось: «Горемычный фунтовый билет “Ригсберг-банка”, выданный безнадеге 19-21-17-14-1-18-12».

– Я ведь говорил…

Приказчик был прав: никакого имени там не было, но вот в самом внизу билета стояла лаконичная подпись, также сделанная белыми чернилами.

– Вы знаете, что это? – спросила Полли, указав на подпись приказчику.

– Полагаю, это аутографф банковского клерка, выдавшего данный билет. Регулярная отметка – она стоит на всех горефунтах.

Полли кивнула. Она быстро переписала в блокнот номер безнадеги и фамилию клерка – хвала бюрократичной дотошности и канцелярским нормам банковских служащих, та легко читалась в подписи.

– Благодарю. Я узнала, что хотела.

Полли вернула приказчику билет, развернулась и направилась к выходу из лавки.

– Второй верхний блок, не забудьте! – воскликнул ей вслед продавец папиреток.

Полли не слушала. Бенни Трилби неплохо научил ее выуживать сведения у саквояжников. И первое, что он объяснил, когда она стала его помощницей, было: «Посулить подслащенную пилюлю – это не значит дать подслащенную пилюлю. Это тонкая игра на доверчивости…» Ну а вторым, что уяснила Полли, когда стала работать в «Сплетне», было то, что с мистером Эрнсом, заведовавшим разделом объявлений, лучше не связываться.

Она действительно получила то, что хотела, и без каких-либо угрызений совести покинула лавку.

За время своей службы в газете Полли прекрасно поднаторела в общении с лавочниками и обывателями Саквояжного района. Но вот следующий шаг в поисках воришки подарков требовал иного подхода. Настал момент, которого она хотела избежать, но выхода не оставалось – расследование следовало передать кое-кому другому: тому, кто запросто разговорит даже банковского служащего.

Полли Уиннифред Трикк ушла в тень, а из тени вышла та, кому не требовалось сластить пилюли, чтобы выяснить то, что ей было нужно.

***

Веревка скрипела, из горла вырывались хрипы. Висельник дергался и корчился всего какое-то мгновение, когда…

В дверь постучали.

Мистер Томмс схватился руками за петлю. Попытался пропустить под нее пальцы, но не вышло.

С трудом он нашарил ногами стул, и со второй попытки ему удалось встать на него. С трудом растянув узел, мистер Томмс вытащил голову из петли – шея, казалось, была переломана в трех местах, но где-то в глубине сознания все-таки жила уверенность, что это не так: в ином случае, у него уже не осталось бы никаких уверенностей.

Ватное тело тут же опало на стул. Перед глазами все было черным-черно, комната плясала и содрогалась. В ушах отстукивал барабан, а лоб ощущался таким тяжелым, словно к нему была приторочена наковальня.

Мистер Томмс закашлялся-захрипел, грудь и горло резало при каждом вдохе. Он попытался проглотить заполнившую рот слюну, и будто проглотил корабельный якорь.

Дрожащими посиневшими пальцами мистер Томмс полез в жилетный карман за платком. Вытер слюни, свернул платок и промокнул лоб. Воздух едва пробирался в горло, словно толстяк – в слишком узкий для него коридор.

В дверь застучали настойчивее.

– Да что же это такое?! – в сердцах выдохнул мистер Томмс. – Проклятый город! Даже повеситься спокойно не дадут!

Поднявшись на ноги и оторвав руку от спинки стула, он едва не упал. Голова кружилась, а комната все еще подпрыгивала и проворачивалась.

Шатаясь из стороны в сторону, как перебравший в пабе матрос, мистер Томмс пошагал в прихожую.

Прежде, чем открыть дверь, он прокашлялся, поправил жилетку и пригладил волосы.

Снова постучали.

– Кто там? – спросил Томмс.

Ответа не последовало.

Повернув ключ, он открыл дверь. За порогом никого не было. Темный этаж пустовал, как и лестница.

– Что это еще за шутки? – пробормотал мистер Томмс, потирая саднящее горло.

И тут в гостиной распахнулось окно. Створки с грохотом ударились о стены, задребезжали стекла.

Мистер Томмс захлопнул дверь и бросился в комнату. Через подоконник залетал снег.

Поспешно затворив окно, мистер Томмс, опустил крючок, и снова закашлялся. Горло будто напоминало ему о незавершенном деле.

Мистер Томмс обернулся. В центре гостиной его ждали стул и покачивающаяся петля, закрепленная на потолочном крюке.

Ноги отчего-то вдруг стали чугунными – не сделать и шага. Мистер Томмс поймал себя на том, что боится сделать этот шаг и…

– Мне, конечно, очень неловко вас прерывать в такой момент, – раздался голос из темного угла, – но, уж простите, вам придется прерваться.

Томмс вздрогнул и отшатнулся.

В темном углу чернела стройная невысокая фигура. Женщина не шевелилась. Прищурившись, он смог разобрать очертания кожаного лётного шлема и большие очки.

– Это… это вы… – прошептал он пораженно.

– Это я, – не спорила женщина.

– Зубная Фея… Вы тут! Я не знал… клянусь, не знал, что происходит!

– О чем вы? – В голосе Зубной Феи прозвучало удивление.

– Вы пришли! Вы просто так не приходите…

– Вы верите в счастливое стечение обстоятельств, мистер Томмс? – спросила Зубная Фея. – Я вот верю: наш с вами разговор мог не состояться, упади стул.

Мистер Томмс испуганно поглядел на упомянутый стул.

– Вы заберете мои зубы! – Он зажал рот ладонью, и Зубная Фея рассмеялась. Холодным жестоким смехом, от которого волосы у неудавшегося самоубийцы встали дыбом.

– Мне не нужны ваши скучные конторские зубы, стертые зубным порошком «Дерлитц».

– Я предпочитаю «Чистозуб доктора Палмерса», – машинально уточнил мистер Томмс. – На жестянке написано, что он лучший.

– Вам не стоит слепо доверять написанному на жестянках. Но в любом случае меня пока не интересуют ваши зубы, Томмс. Дело в том, что мне в руки попал один из ваших банковских билетов.

– Я так и знал! Вы пришли меня наказать!

– Не сегодня, – ответила Зубная Фея. – Может быть, завтра. Или через пару дней, а пока мне от вас нужны сведения. Вы же не откажете Зубной Фее, Томмс?

Банковский клерк задрожал.

– Я бы не посмел…

– Как вы уже, должно быть, поняли, я ищу одного из ваших безнадег. Мне нужны имя и адрес. Но, вот беда, на билете не было имени безнадеги.

– На каждом билете указано имя безнадеги.

– Нет, там были одни лишь глупые цифры. Я своими глазами видела.

– Все верно. Это то, что вам нужно, – пояснил банковский клерк. – Каждая цифра соответствует букве фамилии. Очень простая система.

Зубная Фея молчала, обдумывая услышанное.

– Что ж, имя у меня есть, – наконец сказала она. – Надеюсь, вы мне поможете и с адресом.

– На что вы рассчитывали, явившись ко мне домой? Что я наизусть помню адреса всех безнадег?

– Именно на это я и рассчитывала, – усмехнулась Зубная Фея. – Вы бы не дослужились до своей должности, не обладай вы бюрократической памятью. Не советую испытывать мое терпение, Томмс.

Клерк испуганно закивал, и она продиктовала ему номер.

Услышав его, мистер Томмс изменился в лице. Зубная Фея заметила это:

– Я так понимаю, вы знаете, кто мне нужен.

– Д-да. Но этот джентльмен… он из числа тех, кто записан в особой книжечке самого господина Выдри, начальника Грабьего отдела. Я не могу так просто…

– Адрес, Томмс.

– Бромвью, 34, квартира № 18/ан.

Зубная Фея удовлетворенно кивнула.

– Что вы можете о нем рассказать?