Я как последний имбицил: стоял и пялился на неё, дыша, как астматик. Представлял себе, что могу делать с этой женщиной, но так и не притронулся к ней.

Потому что нельзя. Я сам так решил.

Из этого разговора я ничего не выиграл.

Она снова обставила меня. Даже не напрягаясь.

Вся моя прыть и уверенность «плакали» над этими круглыми очками.

А я…

Вышел из кабинета нянькой годовалого младенца с испытательным сроком.

Заебись просто.

Артём — победитель по жизни.

— В холодильнике молоко. Кашу варить умеешь? — Стерва носится из угла в угол, закидывая в сумку какие-то вещи, по пути раздавая указания.

— Умею.

У меня уже рябит в глазах.

Мне дурно от её запаха и ярко-жёлтого, мелькающего перед лицом пиджака. Только она может так одеваться: спокойные цвета? Не… не слышала. У неё свой стиль — «вырви глаз».

Ходит по квартире прямо в туфлях, доводя до нервного тика меня и соседей снизу.

— Иди уже. Без тебя разберёмся. — Без энтузиазма бросаю я.

Аверина останавливается на мгновение и хмурит брови. Потом снова начинает движение.

— Если что, можешь писать мне. На звонок могу не ответить, с девяти до одиннадцати буду на совещании.

Важная пизда.

Уже начинаю привыкать к её идиотской мании величия, но я буду не я, если спущу ей это с рук.

— Жопу не отсиди там. Плоская будет.

Ну вот…

Шипит и пар пускает. Прям, как я люблю. Всё в духе Авериной.

— Не выражайся при ребёнке.

Илюхин сидит у меня на руках и точит сушку. Ему вообще до лампочки на нашу перепалку.

— Ну всё. Я побежала.

Наконец-то.

Кира чмокает сына в щёку и всё-таки уходит на работу.

Для безразличной «кукушки» слишком много суеты. Хотя, может она просто передо мной выёживается. Не знаю.

Оставшись с пацаном наедине, я решаю, что пора выходить на новый уровень.

Сегодня мы идём на прогулку.

Согласен. Для «второго свидания» я немного тороплю события… Но просто, сука, невыносимо целый день сидеть в квартире, и эти беспонтовые мультики будут сниться мне в кошмарах ещё несколько лет…

Короче, нарядив малого в «пацанский прикид» (хорошо, что в его шкафу такой имеется), я вывожу его во двор: верхом на детском велике.

Для начала мы с малым оглядываемся.

Но долго ждать не приходится.

Как я и предполагал, на площадке, по прогнозу — «всемирный потоп».

Мамки со всей округи при виде «молодого папаши» потекли, как горные речки.

Ох, Янок…

Видела бы ты этих тигриц на охоте…

Независимо от возраста, они все пожирают нас с Илюхой плотоядным взглядом.

Двор у Стервы большой. Время как раз прогулочное — пока жара не спалила всё живое, мамани отдыхают в тенёчке, наблюдая за копошащимися, как червяки, детьми в песочнице. Кое-кто раскачивает качели или ловит своё чадо с горки.

Идиллия, блять…

Я уже проходил всё это с Аринкой, только тогда качели были скрипучие, горки травмоопасные и я — пиздюк с расширенными обязанностями.

— А вы из какого подъезда? — Спрашивают губы-лепёхи, от вида которых деградируют все мужские инстинкты. — Давно здесь живёте?

— Я тут не живу. — Отвечаю, поглядывая, как малой накладывает лопаткой песок в пластмассовое ведро.

Рядом с ним девочка, такая же активная, как моя собеседница — пытается обратить на себя внимание пацана, выкладывая песок из злосчастного ведра обратно в песочницу.

Крепись, Илюха. Мы и не таких обламывали.

— Да вы что! — Не унимается «хлебобулочная». — В гости приехали?

— Нет. — Поворачиваюсь и смотрю прямо в её искусственные глаза под щёткой сделанных ресниц. — Пацан местный. А я его няня.

У бабы пропадает дар речи.

Мне кажется, я даже слышу, как скрипят шестерёнки в тупой голове, так громко она думает.

— В каком смысле — няня?

— В самом прямом. — Навожу её на верный ход мыслей. — Работаю. За деньги.

Пока чудо-мамка пытается переварить информацию, её наглая дочура получает от малого по башке лопаткой. Она начинает громко голосить на всю округу, на что Илюха ещё раз прикладывает ей по темечку.

Ну, мой пацан. Горжусь прям.

Извини, подруга. Сама напросилась.

Соседка моя по лавочке срывается успокаивать «истеричную», причитая при этом, как припадочная, без остановки:

— Бэллочка, моё солнышко! Моя принцесса! Боже мой, это не ребёнок, а чудовище! Уберите его от моей девочки немедленно! Нельзя таких зверей выпускать на улицу!

Бэллочка бьется в припадке. Сука, кто эти имена придумывает?

Илюха, естественно, не вкуривает, что такого трагического произошло.

Вот зря она это начала.

Я не дамочка с силиконовыми сисями, мне похуй на этих куриц. И терпеть мы с малым такое не намерены.

Я вытаскиваю его из песочницы, отряхиваю и бросаю неадекватной кукле:

— Полечить бы девку надо. А то так и до психушки недалеко.

Курва покрывается пятнами и ещё больше раздувает губы.

Господи… тут священник нужен.

Я теперь ночью без Янкиной сиськи не усну, после таких видений.

— Я буду жаловаться на вас! Это беспредел! Мои юристы тебя сгноят, вшивый обсос!

Не, ну запала она на меня. Понятно же…

Беллочка с мамашей удаляются с площадки со скоростью кометы. Даже попрощаться душевно не успели…

В целом, прогулка удалась. Мы с Илюхой довольны.

Надо отдать должное Стерве, она на фоне таких «интеллектуальных красоток» выглядит просто шик-модерн. И имя сыну выбрала адекватное.

Поэтому я, поддавшись слабости, уже на кухне Аверинской квартиры, говорю мелкому:

— Не, ну мать-то твоя, конечно, та ещё… сложная женщина. Но эти две просто побили рекорд.

Он со мной согласен, я знаю, хоть и вида не подаёт, уминая за обе щёки кусок батона.

Признаюсь, видеть в доме Авериной такие обычные продукты для меня — то ещё откровение, ведь я думал, что такие стервы, как она, питаются исключительно кровью младенцев. Но «младенец» живее всех живых, а вот запасы холодильника нашими общими усилиями испаряются быстро.

Я фоткаю мальца за едой и отправляю Кире. Типа отчёт. Сама же не удосужится позвонить, узнать, как дела у нас тут.

Ответа от неё нет, зато домофон оживает звонком.

И кого могло притащить средь бела дня, когда хозяйки нет дома?

Даже интересно.

Я открываю, не спрашивая, кто.

Мне бояться нечего. Я уже в своё время «отбоялся».

Но гость, точнее гостья, удивляет меня своим визитом.

Судя по моим скромным расчётам и поднятым архивам из зрительной памяти, на пороге квартиры — мать Стервы. И она удивлена не меньше меня.

— Добрый день. — Приветствую женщину. Воспитание — наше всё.

— Здравствуйте. — Тянет она ошеломлённо. — А вы…

— Я — няня Илюхи. — Улыбаюсь. — Артём.

Протягиваю руку для приветствия.

И зачем ты меня, мама, таким вежливым вырастила…

Кирина мать заходит в квартиру и подаёт мне руку.

— Ольга… Сергеевна. Не ожидала тут вас увидеть…

— Я сам не ожидал. Кира наняла меня только два дня назад.

— Наняла… — Тянет задумчиво. — А вы… знаете, кто я?

— Конечно. Вы есть на фото. Рискну предположить, что вы, Ольга Сергеевна — мама моей работодательницы.

— Всё верно. Где Илья?

Вид у этой женщины ухоженный. Сразу видно — деньги есть. Возраст, конечно, ничем не скроешь, но то, как она себя ведёт, и одежда, сумка — стоят не пятьсот рублей на рынке.

— Булку ест на кухне.

— Какую ещё булку? — Повышает голос гостья.

Она шустро проходит на кухню и сразу берёт малого в оборот.

— Ты ж мой пирожок! Привееет. — Теребит его за пухлые щёки и ерошит без того торчащие волосы.

Пацан узнаёт её и улыбается во все шесть зубов.

— Ба-ба-ба! Фуф-фуф! А-а!

Видимо на его языке это значит: «Привет, бабушка!».

Кира похожа на мать. Но у малого нет почти ничего общего с этой дамочкой.