— Вот только не начинай! Ты знаешь, что это невозможно.

Настроение портится от одного только упоминания об этом человеке.

— Я просто хочу на солнышко! Ты не думаешь, что я весь год пашу, как проклятая, чтобы накопить на отпуск, делаю всё для того, чтобы нам было хорошо, а ты даже этого для меня не можешь сделать.

— Вот почему нужно устраивать скандал на ровном месте? Ты одна у нас стараешься, я же ни хрена не делаю.

— Я не это имела ввиду. — Ощетинивается. — Может, хоть раз послушаешь, что мне интересно? Или я должна весь отпуск готовить, стирать и ублажать тебя?

— Охренеть можно. — Выпаливаю в ответ. — Да не готовь! Не ублажай! Тебе же так трудно это.

Поднимаюсь с места и бросаю на стол смятые купюры из кармана за кофе.

— Куда ты? — Спохватывается она. — Мы не договорили!

— Я домой. — Беру чехол с костюмом. — Позвоню вечером.

— Юринов, ты не уйдёшь сейчас! — Нарочно зовёт меня по фамилии. Знает, как не люблю это. — Сколько можно быть таким эгоистом?

— А ты не можешь не выносить мне мозг! Я и так уже на пределе, на работе нервы вскрывают, так ты ещё на ровном месте, бля, проблемы придумываешь…

— Хорошо, иди куда хочешь. Я больше не хочу с тобой разговаривать.

— Отлично.

— Отлично!

Мы давно не ругались, но я не терплю, когда мне указывают, что делать. Эта манипуляция с её стороны никогда ничем хорошим не оборачивается.

— Позвонишь сама, когда остынешь.

Она дуется и не смотрит на меня, а я отправляюсь домой, как и говорил.

Конечно, ссориться с Янкой сейчас не лучшая идея, просто любая, даже маломальская ерундовина выводит меня из себя. Я, как оголённый провод — лучше не подходить и не касаться. Так что, нужно остыть, мне ещё завтрашний вечер предстоит пережить.

— Ты сегодня дома? — Мать удивлена моему появлению.

— Да. — Бросаю по пути в комнату.

— Вы что, поссорились с Яной? — Бьёт рекорды по проницательности.

— Нет. Просто недопонимание возникло, я дома переночую.

— Артём, ты её не обидел, надеюсь?

Мать практически всегда на стороне Янки, кто бы ни был виноват в наших размолвках.

— С чего мне её обижать? Не говори ерунду. Лучше скажи, вы к врачу ходили?

— Ходили. — Выдыхает женщина. — Теперь ещё кучу анализов нужно сдать. Доктор сказала, будем искать причину.

— Ну вот, хоть что-то уже.

— Ты хоть представляешь, сколько это стоит? С ужасом думаю, где взять, а это только обследование…

— Я найду деньги. Вы главное, делайте то, что прописывают.

— Найдёт он, ага… — Бурчит мать. — Есть будешь?

— Буду. Аринка где?

— В наушниках опять сидит, никого не слышит и не видит. Ты хоть её вразуми, что ли, совсем от рук отбилась…

Как и ожидалось, сестра залипает в телефоне.

— Привет, малая! — Дёргаю провод от наушников, девчонка вздрагивает. — Ну как? Много женихов там у тебя?

— Тёмааа… — Улыбается Арина. — Ты дома?

— Да, ужастики смотреть будем?

— А ты останешься? — С воодушевлением. Потом прищуривается и хмурит бровки. — С Яной поругались?

Ну одни Нострадамусы, блин, в семье у меня!

— Останусь. — Вздыхаю. — Да всё норм. Ты как?

— Так же.

— Ну ничего. Сейчас обследуем тебя, лечение выпишут, и будет полегче.

— Надеюсь. — Аринка закашливается и отворачивается.

Это ещё сейчас она дома в основном. Скоро начнётся школа и снова будут приступы… Надеюсь, к началу учебного года мы хотя бы будем понимать, с чем имеем дело.

Как заверила Стерва — Елена Александровна очень хороший врач, какой-то там кандидат и прочее.

Даже если будет хоть какой-то маломальский сдвиг в борьбе с этой болячкой — уже большое достижение.

Дома хорошо и уютно.

Мать не пристаёт с допросами, уходит в комнату, когда мы с сестрой разваливаемся на диване перед телеком. Я не звоню Янке, жду, когда та сама позвонит или напишет.

Такой уж я, извините, ни больше ни меньше. Прогибаться не люблю, исключение составляет только работа у Авериной. И то, я сам даже объяснить не могу, почему так веду себя с ней. Из-за финансовой выгоды? Или от того, что она постоянно берёт меня на эффект неожиданности?

Аринка засыпает у меня на плече. Я укладываю её прямо на диване, накрыв пледом, а сам ухожу в спальню, и в отчаянных попытках уснуть ворочаюсь с боку на бок.

В памяти как назло всплывают картинки из нашего единственного секса со Стервой.

Меня много, можно сказать, «помотало» по юности, пока я остепенился и стал примерным мальчиком. Девушки разные были, но в основном молоденькие или чуть старше меня. И ни одна из них не вызывала таких эмоций в процессе. Даже Янка.

С ней-то у меня вообще всё в шоколаде в плане секса, она не «бревно» и любит разнообразие. К тому же, мы достаточное время вместе, чтобы узнать друг друга и понять, кому что нравится. А самым ярким воспоминанием моего сексуального опыта всё равно остаётся наше грязное соитие с Авериной.

Интересно, она тоже часто его вспоминает? Или забыла уже, что отдалась мне, как последняя шлюшка, в том кабинете?

Я ведь думал, что никогда больше её не увижу. Что это сумасшествие останется лишь острым отрывком памяти. И уж, конечно, не мог предполагать, что когда-то ещё её поцелую… в сочные губы… которые так приятно ласкать языком…

Да твою ж мать!

Вот зачем, сука, вспомнил, теперь точно, блин, не усну…

Несмотря на то, что у меня есть ключи от этой двери, сегодня я подрабатываю сопровождающим, и поэтому, как истинный, мать его, джентельмен, терзаю Аверинский звонок.

Не знаю, почему.

Наверное, не хочу застать Стерву «в трусах» мечущуюся по квартире, в поисках чего-то важного, и лицезреть её тщательные сборы.

Я пришёл вовремя. Как и договаривались, в половине седьмого уже у подъезда, с надеждой, что не придётся подниматься наверх, но Аверина бросает в домофон: «Заходи, я почти готова», раздражая меня уже на пороге одним своим тембром голоса…

Ладно…

Всего один вечер — пара часов, и она по гроб жизни мне будет обязана. Надо бы не продешевить с оплатой, чует моё сердце, на этом сборище будет тот ещё контингент…

Дверь в квартиру мне открывает мать Авериной, с горем пополам удерживающая извивающегося Илюху.

Малец, увидев меня, начинает тянуть загребущие ладошки и ворковать что-то непонятное, всем своим видом показывая, как он рад меня видеть.

— Здравствуйте. — Выдавливаю, пытаясь изобразить вежливость.

— Добрый вечер, Артём.

— Мама, уведи Илюшу в комнату, а то он может испачкать Артёму костюм. — Врывается в наш разговор голос Стервы.

Её голос, как всегда, звучит в командном тоне, но я даже не обращаю на это внимания, потому что залипаю на явившуюся взору картинку.

Если сказать по-русски, я немножко «в ахуе» от внешнего вида Авериной.

Пока она направляется ко мне, цокая каблуками по дорогущей плитке в коридоре, я пытаюсь вдохнуть поглубже, чтобы не выдать свою реакцию на увиденное.

Светло-жёлтое блестящее платье до пола облегает стройную фигурку, чётко выделяя грудь и талию, держась на тонких лямках, как «на честном слове», к тому же, эту красоту дополняет вырез от середины бедра.

Я бы сказал, что оно слишком открытое и вульгарное, но правда в том, что Стерве очень идёт. Вдобавок, эта интриганка соорудила какую-то замысловатую причёску а-ля «заколола гульку наспех…», которая открывает шею. И «добивают» мою мужскую выдержку во всём этом образе босоножки на высоченных каблуках, тонкими ремешками оплетающие маленькие щиколотки.

Мне ещё больше не хочется никуда с ней идти.

В своих мыслях я уже поставил эту сучку на колени прямо в коридоре, заставил жёстко отсосать мне и обкончал её безупречные волосы…

— Привет. — Говорит Стерва уже мягче, обращаясь ко мне. — Выглядишь хорошо.

Она сканирует мой внешний вид, и я даже удивлён, что костюм не вызвал у неё никаких нареканий.

Вопреки собственной натуре, не язвлю в ответ, хоть и распирает всего изнутри.