— Тебе понравится. — Бросаю предупреждение.

Целую крепко в губы и начинаю двигаться быстро, чётко и размашисто, выбивая из неё частые порывистые стоны и сиплые рваные вдохи.

Понимаю, что этого недостаточно. Ладонь опускается вниз. Указательным пальцем нахожу тугое колечко, которое тут же реагирует, сжимаясь ещё больше. Кира дёргается и отстраняется от меня.

Для меня это «новость».

Стерва достаточно опытна в сексе. Не зажимается, умеет получать удовольствие. Но тут ведёт себя так, будто я что-то запретное сделал. А я ведь даже не членом туда полез.

— Не бойся. — Успокаиваю её. — Я только поласкаю.

Даже азарт какой-то вызывает этот её страх перед аналом.

— Расслабься. — Шепчу уверенно. — Если не понравится, сразу скажи, я прекращу, хорошо?

Она сомневается, нависая надо мной на вытянутых руках, тяжело дышит.

— Ладно. — Наконец соглашается. — Только не делай мне больно.

Звучит, как вызов.

Теперь уж точно сделаю так, что будет сама потом ещё просить…

Смачиваю слюной палец и кончиком потираю запретную дырочку. Девушка недоверчиво напрягается, но вкупе с моими движениями внизу, ощущения от парящего раздражителя на анусе только усиливают эффект. Несколько минут мы примеряемся к темпу и интенсивности нажатий, и я терпеливо жду, когда Аверина расслабится в моих руках настолько, чтобы сама начала двигаться, прося большего. Кончик пальца засовываю внутрь. Тугое колечко сдавливает его, и я чуть не кончаю от мысли, каково будет там моему члену, когда я доберусь до него. А я точно знаю, что это случится. Теперь, когда мы оба поняли, как хорошо нам может быть вместе, если отбросить все предрассудки и мысли о различиях.

По размеренному дыханию и плавным движениям я понимаю, что мои действия уже не вызывают дискомфорта.

Она такая охуенная, когда отключается и отдаётся эмоциям.

Красивая невероятно.

Кира стонет уже в голос, насаживаясь одновременно на член и палец, я пытаюсь сделать так, чтобы это было одновременно, но периодически мы сбиваемся с ритма, потому что сейчас уже она откровенно трахает меня, подскакивая и опускаясь вниз, как заведённая. Её длинные волосы офигенно красиво разметаются в такт движениям, сиськи, хоть и отвисли немного, всё ещё полны и прекрасны. Я фанат сисек Авериной. С этим уже ничего не поделаешь…

Ещё несколько размашистых движений и Кира падает на меня, трясясь и дёргаясь, будто шарахнутая током, а я «доделываю» свой оргазм буквально в три толчка, измученный и обессиленный, но успевший вовремя вытащить и расплескав свою сперму, прямо как в прошлый раз, по всей округе.

Несколько минут мы лежим молча: она на мне, закрыв почти полностью своими волосами. Я вожу лениво ладонью вдоль её взмокшей спины и ощущаю полное удовлетворение. Разве такое вообще возможно?

Никогда бы не подумал, что с ней может быть так по-настоящему хорошо.

Аверина отлепляется от меня только, когда уже становится нечем дышать. Перекатывается и ложится рядом.

Несколько мгновений молчания.

— Останешься? — Этот тихий вопрос немного сбивает меня с толку.

Но я слишком расслаблен, чтобы спорить с ней сейчас.

— Ты хочешь? Чтобы я остался? — Спрашиваю, уже в уме прикидывая, по каким сторонам разбросал свою одежду.

— Да.

Неожиданно.

Поворачиваюсь и придвигаюсь ближе к ней.

— Без шуток?

Это уже «громкое» заявление.

Одно дело задорно потрахаться, совсем другое — ночевать в одной постели.

— Да.

Всё-таки, она из тех людей, кто умеет удивлять.

А мне хочется остаться и быть здесь. С ней.

— Ладно. Иди ко мне. — Сгребаю её — маленькое стервозное создание, в кучку, и прижимаю к себе. — Хорошо, что Илюху не разбудили…

— Да уж…

Мы снова лежим молча. Я глажу её волосы. Она сопит мне в плечо.

— Кир…

— Ммм…

— Мне кажется, я влюбился в тебя.

На самом деле, мне не кажется. Это так и есть. Иначе я не могу объяснить своё поведение.

На секунду девушка замирает и перестаёт сопеть.

Вместо ответного признания, она тихо выдаёт:

— Ты путаешь страсть с влюблённостью.

— А если нет?

— Это плохо.

— Почему?

— Влюблённые люди способны на отчаянные поступки… — Размыто поясняет. — Спи, Тём. Завтра рано вставать…

Она обнимает меня крепче и утыкается обратно в плечо.

Маленькая, хрупкая… но такая взрослая и холодная. Недоступная даже. Мне никогда не разгадать, что у неё в голове.

— Доброй ночи, начальник. — Шепчу ей в макушку, когда она уже спит.

И что же мне делать теперь с тобой?

Отпускать не хочу, представляю себе уже, как идиот, утро, где мы завтракаем втроём: я, она и Илюха.

Этот её ответ…

Совсем не то, что мне хотелось бы услышать.

Я не «сопливая барышня», но червяк разочарования и обиды даже, точит изнутри, будто мне одному важно то, что между нами сейчас произошло.

Долго не могу уснуть, разглядывая её в темноте и пытаясь понять, почему мне так плохо и хорошо сейчас одновременно.

Сердце не бьётся рядом с ней спокойно, как с Янкой.

Оно выпрыгнуть готово. И я, хоть и сопротивляюсь этому, ничего не могу с собой поделать.

Впервые в жизни я чувствую к женщине больше, чем просто симпатию или привязанность.

Это больно и прекрасно.

Заставляет внутренности порхать и переворачиваться.

Заставляет поверить в собственную значимость.

Ещё несколько волшебных часов мы проводим вместе.

Несколько сладких моментов, в которых она прижимается ко мне своим горячим телом, ластится, заставляет снова возбудиться до предела, и я довожу себя и её до оргазма почти сквозь сон, практически не открывая глаз, трахая сбоку и помогая пальцами, лаская клитор. А после вытираю с неё сперму белоснежной простынёй, безнаказанно, не выслушивая долгих наставлений о том, как это безнравственно и пошло. Мы просто сбрасываем её с кровати и засыпаем в обнимку, грея друг друга крепкими объятиями.

Будто в нереальном сне.

А потом всё разбивается о суровую картину реальности.

Райская ночь.

Резко сменяется утром, которое обрушивается долгим душераздирающим звонком домофона и громким плачем Илюхи.

Мы подскакиваем одновременно, как по команде.

Отыскать мои трусы оказывается сложнее, чем её халат, но вместе мы, перебрав кучу моей скомканной одежды, всё-таки справляемся с этой задачей.

Видок у моей начальницы тот ещё: растрёпанные волосы, припухшие глаза, охрипший голос… Всё же она вчера налакалась, хоть и не казалась слишком пьяной, когда я пришёл.

Только на секунду в голове мелькает мысль, что наш секс состоялся лишь потому, что она была бухая.

Обидно, конечно. Я-то всё соображал, если можно так сказать, в последнее время мне трудно анализировать свои поступки.

— Я к Илюхе, а ты посмотри, кому там неймётся. — Предлагаю «потерявшейся» Кире. Она только кивает и направляется ко входной двери.

— Пацан, ты чего разошёлся? — Подхожу к ребёнку, как есть в одних трусах, и достаю его из кровати.

Илюха немного успокаивается, видя меня. Я покачиваю его на руках, видя, что «сон до конца не был им досмотрен», маленький кулачок, что натирает глаз и хнычущие звуки только подтверждают это.

— Хочешь, мы с тобой пойдём на кухню, заточим кефира?

Вряд ли он понял, о чём я говорю, но в ближайшие секунды я и сам забываю о своём предложении.

В прихожей слышу Аверинское приглушённое причитание и мужской недовольный голос, принадлежащий, мать его, самому «святому», блять, Олегу.

Во мне за секунду вырастает возмущение.

На хера она его впустила?

Соскучилась что ли, нельзя было днём встретиться, попиздеть? Или недостаточно хорошо я её трахнул, чтобы понимать: это же ни в какие ворота — впустить бывшего в свой дом, бухого в какаху, когда мы только с ней голые лежали в одной кровати!

Сейчас Кира бьёт все рекорды «стервозности» в моих глазах.