— Мне всё равно. Я буду общаться с Илюхой, хочет она этого или нет.

— А Яна? — Вздыхает мать. — О ней ты не подумал, конечно. Такая хорошая девочка, за что ей всё это…

Мне и так тошно, но на больное обязательно нужно надавить.

— Я поговорю с ней. Пусть сама решит, стоит нам оставаться вместе или нет. В конце концов, я сам в шоке от этой новости.

— Этот мужчина… — Встревоженно поправляет халат. — Он ведь теперь устроит тебе проблемы?

— Мам, я решу это. Он тоже зарядил мне в нос вообще-то.

— Там теперь связи и деньги, сын, вечно ты во что-нибудь вляпаешься…

— Я сказал, всё решу.

— Как знаешь. — Соглашается она. — Иди поспи. Всё равно свой чай замучил, льдом покрылся уже…

Киваю и тащусь в постель, ощущая ноющую боль во всём теле. В голове роятся тысячи мыслей, и как их усмирить, понятия не имею.

Вдобавок образы наших вчерашних постельных упражнений со Стервой всплывают, стоит только прикрыть глаза.

Почему именно она меня так заводит?

Потому что «нельзя»?

Потому что она круче всех, кого я знаю?

Из-за её надменности и властных наклонностей?

Мне хочется приструнить её, наказать, и сделать послушной кошечкой.

Хотелось.

А вчера я вообще был сам не свой: обнимал её, как родную, вдыхал её запах, будто помешанный, кайфовал рядом с ней. Я даже не «трахал» её, скорее, а «любил».

Блять…

Из-за этого ещё паршивей на душе.

Она не способна на чувства. Холодная, как камень, и слёзы её — как ледышки.

Ни за что не покажет свои настоящие эмоции.

Робот натуральный.

Я не могу уснуть до утра, ворочаясь с боку на бок.

То, что Илюха так потянулся ко мне, это конечно, удивительно. Он ведь не мог чувствовать, что я ему родной, это бред. Но и я к нему проникся тоже. С самого начала, мы понравились друг другу, и я не хочу прекращать эту связь.

Может, потому что, впервые в жизни осознал свою ответственность.

Я. Его. Отец.

Это даже звучит нелепо, но так случилось.

И как бы не сложилась дальше моя жизнь, его уже из неё не выкинешь.

Площадка у Янкиной квартиры — ровно шесть шагов в длину и три с половиной в ширину. Девять — по диагонали.

Я измерил этот «пятачок» вдоль и поперёк, всё не решаясь позвонить и встретиться с ней лицом к лицу.

Впервые такое со мной.

Обычно, я смелый парень: говорю, что думаю, делаю, что хочу.

Гадкое чувство вины дырявит мою грудь и делает каким-то размазнёй.

Я виноват перед ней, и не знаю, что буду говорить в своё оправдание.

Хотя, на самом деле, наверное, причина моих «топтаний» в другом.

Я не знаю, хочу ли, чтобы она меня простила, и даже немного боюсь этого.

Потому что, это будет означать, что назад дороги нет, и я точно не рассматриваю даже малейшего шанса для «нас с Авериной».

Господи, какой-то идиот во мне что, и правда надеется на продолжение?

Да что там…

Всё и так понятно.

Нечего было даже начинать.

Хреново лишь одно.

Я думаю о ней постоянно.

Даже после того, как узнал, что она обманывала меня. Всё равно.

Думаю, и хочу.

К ней. В неё. И с ней.

Понимаю, что нельзя.

Но из мыслей никак не выкину.

Как же я ненавижу тебя, стерва!

Зачем мы с тобой встретились?..

— Тёма?

Янка, как всегда красотка, даже в обычных шортах и майке.

— Я звонила тебе. Ты почему не брал трубку?

— Привет, милая. Рад тебя видеть. — Непривычно, не знаю, куда деть руки. По-идиотски, наклоняюсь, и приобняв за талию, оставляю поцелуй на лбу.

Девушка хмурится и недоверчиво оглядывает. Явно не «такого» ожидала от меня.

— Кое-какие проблемы возникли, пришлось решать… — Скупо оправдываюсь. — Мы можем поговорить?

— Конечно, проходи.

Всё ещё удивляясь, Яна впускает меня в свою квартиру.

Здесь всё до боли знакомо. Что греха таить, я провожу здесь большую часть своего времени, даже когда хозяйки нет дома, приезжая к матери пару раз в неделю, чтобы переночевать. Здесь есть мои вещи, зубная щётка, но я всё ещё привык думать, что «официально» это не совместное проживание.

Глупо.

Только сейчас понимаю.

Здесь всё родное для меня, включая и саму девушку, я уже и не представлял, до недавнего времени, себя без неё.

Как я до такого докатился?

Что трахать хочу одну, а жить с другой…

Раздвоение личности, блять…

Мне сложно собраться. Надо с чего-то начать, но я в абсолютной прострации.

— Присядь, пожалуйста.

Сам уже по-хозяйски занимаю мягкий стул на кухне, с привычной мне стороны.

Янка несмело устраивается напротив.

— Что случилось?

Она явно чувствует, что причиной моего похуистического отношения к ней в последние дни является вовсе не наша пустяковая ссора. Но не нападает. Ждёт, пока сам расскажу.

— Много чего случилось. — Отвечаю, глядя в красивые глаза, и понимая, что сейчас поставлю жирный крест на нашем доверии.

— Не говори загадками, Тём. — Терпение — не её конёк. — Я пишу тебе, звоню, ты пропадаешь, являешься, такой загадочный, без предупреждения. Да ещё и с разбитым лицом…

— Последние дни были достаточно насыщенными.

— Рассказывай. Я имею право знать, что с тобой произошло.

— Скорее всего наш разговор будет последним, потому что после этого ты вряд ли захочешь меня видеть.

Её лицо меняется, она закусывает нижнюю губу и кладёт руки на стол.

— Что ты сделал?

В её голосе сквозит нетерпение, но и немного тревога.

Блять, да сколько можно тянуть… Всё равно уже ничего не переделаешь.

А обманывать её я больше не хочу.

Выдыхаю.

— Ещё до встречи с тобой, я был знаком с одной женщиной.

— Начало мне уже нравится. — Злится, перебивает. — Дальше?

— Два года назад примерно, когда работал у Михалыча. — Терпеливо продолжаю. — Она старше меня и имеет определённое положение, деньги.

Стерва она пустоголовая.

Но это опустим.

— В общем, между нами случился секс. Это было один раз, и я думал, что больше никогда не увижу её.

Глаза Яны находят одну точку на противоположной стене и буравят её, не мигая.

— Недавно мы встретились снова. Когда я пришёл на собеседование.

— Что? — Снова взгляд на меня.

— Она приняла меня на работу. Только не очень стандартную. — Удивляюсь, как легко из меня выходят слова. Ровными предложениями и без мата…

— Какую работу? — В голосе уже звучит фальцет, а я ещё не перешёл к самому главному.

— Няней для её сына.

— Это какая-то шутка?

Понимаю её эмоции. Многозначительно молчу.

В горле ощущаю горечь. Мне не хочется делать ей больно. Я вижу, как девушка борется с собой, пытаясь пересилить желание оборвать этот разговор. Она тоже понимает, что по-прежнему уже не будет, хоть и пребывает в состоянии шока.

— Нет. — Пытаюсь делать голос мягче, но получается паршиво. — Я сидел с ребёнком, вместо того, чтобы выполнять обязанности менеджера.

— Тём, это херня какая-то… — Не сдерживается она. Поднимается, отворачивается к кухонным ящикам, опираясь на стол.

— Янок, это не главное.

— Что ещё?

— Я изменил тебе с ней, Ян. — Бросаю бомбу в эпицентр наших отношений.

Она не поворачивается. Замирает в такой позе и какое-то время молчит.

— Когда? — Вопрос в стену срывающимся голосом.

— Три дня назад.

— Сколько раз?

— Один.

Формально не один, конечно, но не буду вдаваться в подробности, вряд ли это сейчас уместно.

Слышу всхлип.

— Это всё? — Руками вытирает щёки, всё ещё не поворачиваясь.

— Нет.

— Нет?! — Вопрос на грани истерики.

— Этот ребёнок, кажется, мой сын.

Янка разворачивается ко мне и вперивается покрасневшим взглядом.

— Кажется? — В её глазах я, наверное, сейчас конченный идиот-потаскун.

— Не уверен на сто процентов. Лишь на девяносто.

— Ты сейчас издеваешься надо мной? — Уже не сдерживает слёзы и всхлипывает громче.