– Возможно, вы также помните меня как Друлинду, – продолжил голос. И вдруг начал петь «С днем рожденья». Мелодия была совсем другая, но слова те же, за исключением слова «тебя», которое поющая заменила на «меня».

Глаза Сары расширились.

– Друлинда?

– Что еще за Друлинда? – спросил я.

Сара покачала головой:

– Один из наших персонажей. Но та, кто ее играет, сбежала из дома или что-то вроде этого.

– И ты не узнала ее настоящее имя?

Сара виновато посмотрела на меня:

– Ну, я никогда особо с ней не общалась. Она была не слишком, знаешь ли, популярной.

– Угу, – сказал я. – Расскажи, что тебе о ней известно.

Она покачала головой:

– Эм… Около пяти футов четырех дюймов, такая… обыкновенная. Короче говоря, не страшная, но и не симпатичная. Может, немного толстовата.

– Я не о том, – вздохнул я. – Расскажи о ней что-нибудь важное. Над ней смеялись?

– Некоторые, – ответила Сара. – Мне это никогда не нравилось, но…

– Вот дерьмо! – Я посмотрел на Молли и сказал: – Код «Кэрри». У нас неприятности.

Ужасная, скрипящая песня закончилась.

– Уже год, как я покинула вас, – сообщила Друлинда. – Год, как нашла то, за чем вы все, ничтожества, гоняетесь. И я решила сделать себе подарок. – Последовала жуткая пауза. – Вас. Всех вас.

– Какой код? – переспросила Молли.

Я покачал головой:

– Сара, ты знаешь, где расположена система оповещения?

– Да, – ответила Сара. – В администрации. Совсем рядом с…

– …Комнатой охраны. – Я снова вздохнул.

Друлинда тем временем продолжала:

– Выходы заблокированы и находятся под наблюдением. Но не стесняйтесь, бегите к ним. Вы все гораздо вкуснее, если предварительно вас как следует напугать. Я так жду вашей реакции на новую меня!

На этом система оповещения отключилась, но секунду спустя начала транслировать музыку – песню «Только ты» группы «Плэттерс».

– Молли, – прошипел я, неожиданно осознав опасность. – Прикрой нас, сейчас же.

Она моргнула, затем кивнула и наклонила голову, сосредоточенно нахмурившись и скрестив руки на груди. Я ощутил, как она собирает энергию и высвобождает ее словом и приливом энергии. На долю секунды воздух замерцал, словно мельчайшая алмазная пыль.

Под вуалью воздух стал на несколько градусов холоднее, а мир снаружи казался еще сумрачнее. Я чувствовал изящный рисунок заклятия вокруг нас и знал, что снаружи мы невидимы – при условии, что Молли не ошиблась. Вуали – одна из сильных сторон моей ученицы, и я доверил ее таланту наши жизни.

Секунду или две спустя раздался быстрый топот, и в тенях что-то замелькало. В двадцати футах от нас движение резко прекратилось, и я ощутил присутствие вампира Черной Коллегии.

Друлинда – по крайней мере, я решил, что это она, – была одета в темные джинсы, красный вязаный свитер и длинный черный кожаный плащ. Если в жизни она и испытывала проблемы с весом, смерть об этом позаботилась. Друлинда казалась осунувшейся и сморщенной, иссохшей и костлявой, словно несвежий труп, каковым она, собственно, и являлась. В отличие от более старых вампиров клана, на голове у нее сохранились волосы, хотя их явно давно не мыли и не укладывали. Большинство вампиров Черной Коллегии, с которыми я сталкивался, не слишком заботились о состоянии своего тела. Полагаю, после того как увидишь собственное гниение, о прочих мелочах можно не беспокоиться.

И в отличие от старых вампиров, она воняла. Это был не легкий могильный душок – нет, она смердела, как труп годичной давности, в котором еще остались сочные части, и он еще не полностью предался земле. Одного этого оказалось достаточно, чтобы к горлу подкатила тошнота, – а ведь я провел целый день, выслеживая и уничтожая илистого голема.

Секунду она стояла, пока «Плэттерс» распевали первый куплет, и оглядывалась. Она что-то почувствовала, но не могла понять, что именно. Вампирша медленно поворачивалась, шевеля губами в такт музыке, и тут из темноты появились еще две твари, не такие проворные, как Друлинда.

Это были свежеобращенные вампиры – настолько свежие, что на мгновение я принял их за людей. Оба одеты в коричневую униформу, как у Реймонда. Оба перепачканы кровью, и у обоих не хватает узких полосок плоти по бокам шеи – если точнее, над яремной веной и сонной артерией. Они двигались скованно, их конечности слегка подергивались, словно сопротивляясь трупному окоченению.

– Что это? – промямлил один из них. Его голос был хриплым, но не казался ужасной пародией, как голос Друлинды.

Мелькнула рука Друлинды – она двигалась с удивительной скоростью. Новорожденный вампир тоже отреагировал с нечеловеческой быстротой, однако недостаточно быстро, и удар сбил его с ног. Выбитые зубы рассыпались, словно монетки из оброненного кошелька.

– Будешь говорить, когда я разрешу, – проскрипела Друлинда. – Подашь голос еще раз – и я порву тебя на части и брошу в озеро Мичиган. Проведешь на дне целую вечность, без рук, без ног, без света и без крови.

Вампир, чей нос сплющился почти в лепешку, невозмутимо поднялся, словно случайно поскользнулся. Кивнул – дергано и раболепно.

Кожистые губы Друлинды растянулись, обнажив желтые зубы в пятнах свернувшейся коричневатой крови. Затем она развернулась и сорвалась с места, ее шаги легко зашелестели по плиткам пола. Через пару секунд вампирша уже скрылась за углом, направляясь к бистро. Два бывших охранника припустили за ней, пусть и намного медленнее.

– Дерьмо! – прошептал я, когда они исчезли из виду. – Черт, черт, черт!

– Что это было, Гарри? – спросила Молли.

– Вампиры Черной Коллегии, – ответил я, стараясь не делать глубоких вдохов. Зловоние ослабло, но окончательно не исчезло. – Одни из самых быстрых, сильных и подлых тварей.

– Вампиры? – недоверчиво прошептала Сара. Выглядела она не ахти. Лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок. – Нет, это… нет, нет, нет… – Она замолчала, и ее вырвало. Я с трудом удержался, чтобы не составить ей компанию. Молли было легче, вся ее концентрация уходила на поддержание вуали, однако я видел, как и она сглотнула.

– Ладно, Молли, – тихо произнес я. – Слушай.

Она кивнула.

– Вампиры Черной Коллегии, – сказал я. – Те, о ком упоминает книга Стокера. Их слабости – это солнечный свет, чеснок, святая вода, символы веры. Помнишь?

Она кивнула:

– Да.

– И преимущества – сила, скорость. Не смотри им в глаза. – Я сглотнул. – Не позволяй взять себя живой.

Глаза моей ученицы вспыхнули пониманием и внезапным яростным огнем.

– Ясно. Что я должна сделать?

– Не снимай вуаль. Прикрой Сару. Найди укромное местечко и затаись. Все закончится через полчаса, может – быстрее. К тому времени шум привлечет внимание так или иначе.

– Но я могу…

– Убить меня при попытке защитить тебя, – отрезал я. – Это не твоя битва, Кузнечик. Пока нет. Я должен действовать быстро. И у меня здесь есть друзья. Я не один.

Секунду Молли смотрела на меня, в ее глазах сверкали слезы разочарования. Затем кивнула и спросила:

– Я могу сделать что-нибудь еще?

Я внимательно оглядел ее, задержался глазами на шлепанцах:

– Ага. Отдай мне свои тапки.

Полтора года сверхъестественного ученичества не прошли даром: она и глазом не моргнула. Сняла шлепанцы и без вопросов протянула мне.

Я мягко положил руку Саре на плечо, затем прикоснулся к ее лицу. Она посмотрела на меня и прошептала:

– Я не понимаю, что происходит.

– Оставайся с Молли, – сказал я ей. – Она о тебе позаботится. Делай все, что она скажет. Хорошо? – Нахмурившись, я уставился на ее дорогие черные туфли. – «Гуччи»?

– «Прада», – оцепенело ответила она.

Будучи настоящим мужчиной, я паршиво разбираюсь в туфлях, но, надеюсь, это не испортит моей репутации загадочного спутника Томаса.

– Отдай их мне.

– Ладно. – Она подчинилась, слишком ошеломленная, чтобы спорить.

Томас был прав насчет ролевиков. Труп Сариной невинности валялся на полу рядом с ее трапезой, и она приняла это чертовски близко к сердцу.