— Жрица, — зовет Туман. — Я могу тебя защитить, — обещает он, и мне становится смешно. Обернувшись, я улыбаюсь дико и нелепо, с остатками злости на губах.

— Мне не нужны твои пустые слова, Волк. В город я не зайду.

— Проклятье, что это было? — громко спрашивает Рутил, продолжая держаться рукой за висок. — Ты меня заживо жгла, — зло произносит он.

— Ты не пострадаешь, — раздраженная собственным поведением, я не сдержана и груба. Отмахиваюсь от Рутила и даже отступаю на пару шагов.

Туман, осознав, что мне легче извергать огонь как вулкан, чем пройти через Криф, задумчиво оглядывает всех, лошадей и путь до города.

— Останешься с ней, — он велит Сапсану, решая разделиться. — Мы с Рутилом договоримся о смене коней. По два за раз. Возвращайтесь в лес и ждите нас там. И, ради Хааса, выясни, чего она так боится, — запрыгнув в седло, заканчивает Туман. — Мне не нужны истерики в дороге. Рутил, живее.

Но мне страшно даже оставаться так близко к городу. Будь то мой путь, я бы повернула и мчала как можно дальше отсюда. Сапсан, проводив взглядом хаасов, опасливо обходит меня стороной и, взяв оставшихся лошадей за поводья, идет в сторону леса. Я тру лицо, чтобы как-то успокоиться, не помогает. Нервная дрожь, противно прилипшая к пальцам, лишь усугубляется.

Дыши, дыши и не зови Богов. День еще не пришел.

— Давай, Жрица, не отставай, — неуверенно зовет Сапсан, задержавшись, чтобы обернуться. Он внезапно оказывается главным, ответственным за меня, но это звание ему не по плечу. Сапсан бросает боязливые взгляды, и я, привыкшая к его вопросам, осознаю, какой страх породила, только когда он молчит несколько часов к ряду.

— Я не демон. — Звучит ли это как оправдание или как признание вины, мне не важно.

Сапсан кивком соглашается.

— Не разводи огонь, — прошу уже спокойнее, когда в сумерках он собирает ветки для костра.

— Как они нас найдут? — резонно возражает Сапсан.

— Туман — охотник, выследит.

Еды у нас практически нет, планировалось, что ночевать мы сегодня будем под крышей, а не под деревом; воды тоже немного. Я оставляю наполовину пустую флягу ему, а он — мне. Сапсан не знает, как быть дальше. Он должен бодрствовать, чтобы стеречь меня, но и Туман с Рутилом не должны были задерживаться до темноты. Я вслушиваюсь в ветер почти постоянно. Жду. Жду. Жду.

Одна лошадь. Вторая. Больше двух. Это не хаасы.

— Нужно уходить, Сапсан, — негромко говорю я, смотря в глубину леса, будто прямо оттуда появятся люди.

— Что случилось? — Он резво поднимается на ноги и хватается за поводья прежде, чем это сделаю я. Шуметь нельзя: и спор, и драка привлекут внимание, Сапсан должен отпустить.

— Если меня поймают, я не смогу помочь ни вам, ни себе. Либо дай уйти, либо иди со мной.

Он еще не слышит приближающихся людей, а даже если бы так, Сапсан не поймет всей опасности. Это могут быть обычные странники, двинувшиеся в путь ночью. Могут же?

— Решай быстрее, они скоро будут здесь, — я надеюсь, он поверит, что это не уловка. Мы много говорили, прежде чем он увидел во мне зло, Сапсан должен поверить, что сейчас действительно опасно оставаться на месте.

Он медлит, но потом все же кивает.

— Туман сможет нас найти, — говорит он. — Где ты хочешь укрыться?

Далеко, дальше отсюда, лучше бы вернуться к реке, но это слишком долго.

То, что нас едва ли смогут обнаружить сразу, обнадеживает. Я собираюсь затеряться в лесу, прятаться, как и последние несколько лет, пока Туман не приметил. Я еще раз вслушиваюсь в приближающийся топот копыт, чтобы двинуться совсем в другую сторону. Мы крадемся почти беззвучно, и кажется, что никакой беды не случится, люди пройдут мимо, и Ардар останется ни с чем. Приятно так думать. В какой-то момент я осознаю, что нас можно разглядеть при лунном свете, но выдают нас лошади внезапным ржанием. В ночной тиши звук разносится далеко, а мне кажется и вовсе громоподобным. Конь Сапсана встает на дыбы, моя лошадь перестает слушаться и переступает копытами. Дрянь. Я с силой тяну поводья, пытаясь разглядеть, что их так напугало. В ночи лошади видят лучше людей.

Я расправляю руку и вместе с ветром до меня долетают слова:

— К лесу. Они там.

Демоны.

Теперь все равно, куда бежать, главное быстрее.

Я взбираюсь на лошадь и резко бью ее по бокам. Едва успокоившаяся кобыла взбрыкивает, но пускается вскачь. Я прижимаюсь ниже, чтобы не задевать раскидистые ветки и пытаюсь скакать быстрее. Быстрее. Еще быстрее… Наши лошади измотаны, и неизбежно голоса чужаков приближаются. Но я скачу, не оборачиваясь.

— Жрица! — зачем-то кричит отставший Сапсан.

Дурак! Ты нас выдашь.

Конь Сапсана снова ржет, я слышу глухое падение, лошадиный храп и пытаюсь остановиться, кобыла едва не скидывает меня. Взволнованная, она топчется на месте, вертится, мешая оглядеться.

В свете луны я вижу, что Сапсан лежит на земле, пролетев вперед, а рядом с ним зверь: большой, тяжелый, вцепился в шею уже мертвого коня. Хвала Богам, один. Сапсан не двигается, или мне не разглядеть. Сцепив зубы и сжав поводья до онемения пальцев, я с трудом держу перепуганную лошадь, порывающуюся мчаться прочь.

— Сапсан! — зову громко, понимая, что смысла таиться больше нет. За нами идут, мы не даем им потерять след. Я спрыгиваю, дергаю за узду и, ухватившись за морду лошади, шепчу ей:

— Уведи их. Скачи. Скачи! — Бью по крупу и гоню прочь. Всхрапнув, она срывается с места, без меня ей легче, она быстрее. Я непозволительно медленно, но быстрее нельзя, подбираюсь к Сапсану. Зверь оборачивается и, сверкнув в лунном свете глазами, предупреждающе рычит. Я сверкаю огнем в ответ.

Вот уж сейчас, рычи-не рычи, меня напугает только Ардар.

Зверь пригибается и позволяет ухватить Сапсана подмышки и оттащить в сторону. Я волоку его в лес, прячу за деревьями. Совсем близко. Почти безнадежно. Они легко нас найдут.

Склоняюсь над Сапсаном, Смерть не идет за ним, он еще живой. Хорошо.

Затихаю, как только становится слышен топот копыт. Сажусь на колени рядом с Сапсаном, чтобы скрыть его и заставить замолчать, если придет в себя. Смотрю на его лицо, низко склонившись, из-за деревьев лунный свет почти не попадает на нас. И плохо, и хорошо. Чувствую его дыхание на щеке и пытаюсь уговорить себя не бояться. Выбор уже сделан, ничего не изменить. Буду драться до последнего. Но противная липкая дрожь снова охватывает пальцы. У меня еще есть надежда, что силуэт удаляющейся лошади уведет за собой охотников за головами, и они не станут искать здесь. Слышна стрельба, они гонят зверя с тропы.

— Ну и где они? — Голос пугает меня, похож на Ардара, но нет, не его.

— Вон, видишь? — говорит кто-то из них, а я мысленно благодарю свою лошадь, продолжающую мчаться и уводить за собой опасность.

— Все за ней, а ты проверь вокруг.

Шумно гомоня, они уносятся прочь, а я, замерев, жду. Один — это тоже опасность. Туман был один, а я едва выжила. Но теперь у меня на руках Сапсан, и нужно быть храбрее. Сердце бьется часто, мешая дышать. Я слышу лязг метала и бездумно укрываю собой Сапсана, в нашу сторону летят пули. Бьет вслепую, не видя, где мы, на всякий случай, чтобы отпугнуть зверей. Затыкаю уши и закрываю глаза.

В левом боку разрывается кожа, и, дернувшись от горячей боли, я вытягиваюсь, сжимаю губы, сдерживая крик в глотке. Жмурюсь, чувствуя слезы на ресницах. Не издаю ни звука, не двигаюсь. Вспугнутая ночная птица, ухнув, хлопает крыльями и улетает. Выругавшись, стрелявший уезжает, а я смотрю на лицо Сапсана, близкое к моему, и думаю, что он выживет. Хвала Древним.

Я накрываю бок ладонью, пальцы тонут в крови. Рана плохая, но почти не чувствуется. С трудом двигая рукой, вывожу на разодранном плече Сапсана знак Земли, неровный и рванный, негнущимися пальцами собираю горсть почвы и присыпаю рисунок. Теперь все. Снова закрыв глаза, кладу голову на грудь Сапсана. Слышу его сердце, не слышу свое. В воздухе появляется смрад Смерти, и мне не страшно. Я зову Калу, я говорю ей: