Мы покинули зал и вошли в общий кабинет, разделенный на две равные половины со всем необходимым для жизни. Я улыбнулась, вспомнив, что первые месяцы после открытия Школы мы и ночевали здесь, уделяя сну пару часов. А остальное время тратя на кое-что интереснее.

- Прости, - хрипло прорычал мой ревнивец, рывком прижав меня к себе, едва дверь захлопнулась. – Не сдержался! Но когда увидел, как этот гаденыш!.. – он судорожно вздрогнул всем телом. – Едва голыми руками не разорвал копытного!

- Если честно, Гар заслужил, - я развернулась лицом к Горану. – Спасибо, что на самом деле не размазал наглого мальчишку. Не знаю, что на него нашло!

- В чем-то я его понимаю, - прошептал супруг, еще крепче прижав меня к себе. – Сам бы с ума сходил, если бы был не нужен тебе.

Я замерла, утонув в его полыхающем желанием взгляде. Только мой Ангел может так признаться в любви, что кровь в венах превратится в бушующую лаву за считанные мгновения. Впрочем, кто считает! Ни секунды, ни годы не замечаю, пока он так смотрит - прямиком в мою душу, заставляя тело плавиться от желания!

- Штормящие океаны! – выдохнул Драган, самодовольно ухмыльнувшись, и потянулся к моим губам – так жадно, будто мы не занимались совсем недавно любовью, истово, до изнеможения, до гудящего ощущения в переплетенных телах, молящих об отдыхе.

Закрыв глаза, я обвила его шею руками и застонала, отдавшись поцелую, стиснутая стальным кольцом рук Горана. Губы с привкусом нежности и страсти обжигали, сводя с ума. То мягкие, манящие и обещающие, то жесткие, настойчивые и требовательные – как и он сам. Дыхание, сбивчивое, тяжелое, слитое воедино, как и мы сами. Единая древняя душа!

Одежда полетела на пол. Я кинула в дверь заклинание замка и в который уже раз поблагодарила высшие силы за то, что на кабинет поставлена благословенная звукоизоляция! Ведь невозможно сдержать сладкий крик, когда мой вулкан, усадив на стол и встав между моих коленей, врывается в меня одним мощным толчком, наполняя собой полностью и до отказа.

Но ему ни в чем не будет отказа, никогда. С того самого мгновения на скале, когда он спас меня, мы принадлежим друг другу. Прижимаемся в истовом желании слиться воедино, раскрываемся, отдаемся телом и душой, любим, живем этим мигом, который эхом отдается в вечности!

Я запустила руку в густую шевелюру Горана. От этой простой, безыскусной, но истинно женской ласки судорога прошла по телу моего, только моего Ангела.

- Что же ты со мной делаешь, Саяна! – едва слышно выдохнул он те слова, что я обожаю. – Любимая…

Всегда чувствуя, чего и как именно я хочу, муж не стал нежничать. Мощные толчки его плоти во мне взрывали тело вулканами удовольствия. Прижавшись к нему, я стонала в голос, заставляя шальную улыбку расцветать на счастливом лице Горана. Острое наслаждение отдавалось жгучей пульсацией в каждой клеточке пылающего тела.

Мои коготки впились в его спину и пробороздили ее глубокими царапинами – ведь я тоже знала все его желания, как свои собственные. Драган зарычал, на секунду остановившись, чтобы окунуться в смакование боли, а потом ускорился, еще сильнее и яростнее вторгаясь в меня.

Каждый раз спрашиваю себя, как удовольствие может быть еще мощнее, ярче, и ответа не нахожу. Просто отдаюсь любимому, забирая всего его взамен, сливаясь с ним в том огненном смерче страсти, который взрывает наши дрожащие, стонущие тела в клочья и смешивает нас в единое целое. Как же это прекрасно…

- Люблю тебя, жизнь моя, - прошептал Горан, уткнувшись лицом в мои волосы и пытаясь отдышаться. – И безумно боюсь потерять!

- И я тебя люблю, родной, - погладила по волосам, чувствуя, как его плоть сладко екает внутри меня. – Но с чего вдруг опять этот страх? – давно не слышала таких речей.

- Не знаю, - потерся о мою щеку. – Что-то словно изменилось. Ощущение неуловимое. Это в воздухе. Не знаю, как описать.

Я промолчала, вспомнив утренний «разговор» со Стамбулом. Боюсь, Драган прав. Кончилось наше безмятежное время. Впереди опять бой.

Темно.

Где-то капает вода. Мерно падает, налившись до крутых бочков, повиснув на секунду на тонкой ножке – но зов полета уже взял свое, обратно не вернуть, впереди манящая сладость падения. И неизменная встреча с холодным камнем – разбившись от него, останется только одно, стечь в черное подземное озеро.

По нему идут круги, неправильные, от большего к малому, от краев к центру. А внутри кто-то есть. Смотрит из глубин, прожигая ненавидящим взором, жаждет встречи, а пока таится и набирается сил. Сил, которые будут обращены против меня.

Я подхожу ближе, опускаюсь на корточки и тяну к черной воде руку. Кончики пальцев, дрожа, замирают над ровной, как зеркало, гладью. Потому что вокруг сгущается Тьма. Та самая, с которой мы так давно не встречались. Та, что ждала, терпеливо и метко, зная, что время все равно приведет меня к ней. Ведь это неизбывно – мы обречены друг на друга. Навсегда.

Смех, шорохи, плач, шепот голосов – все сливается в один равномерный гул. Он поднимается к сводам пещеры, его распирает от чувства собственной значимости. И это самодовольство, оттолкнувшись от камня, усиливается многократно, падает вниз – обухом разящего топора, гильотиной на тонкую шею с бьющейся припадочно жилкой, которая вот-вот будет перерезана и все вокруг окропит брызгами алой крови…

Я открыла глаза, усилием вынырнув из липкого кошмара. Полежала, восстанавливая дыхание и думая о том, что давненько меня не посещали такие сновидения. Не просто сумбурная работа мозга, который стремится избавиться от накопившегося в подвалах подсознания мусора, а разговор со мной тех сил, которым я названия не знаю. Они берегут меня всю жизнь, помогая выжить, достичь, понять – пусть даже и то, что за гранью для осознания человеком.

Рядом спал Горан. Как всегда, обхватив жену руками и ногами, прижавшись и обжигая горячим телом. Осторожно выбралась, проявляя чудеса акробатики. В какой-то мере это даже квест – не разбудив супруга, встать с постели. Крайне редко удается. Но иногда мне нужно побыть одной, наедине с собой и ангельской интуицией. Как сегодня.

Накинув халат, я бросила взгляд на него спящего. Нежность окатила изнутри обжигающей волной счастья. Он мой, только мой! Такой любимый, желанный, страстный, ревнивый, красивый! Мой бесподобный Горан Драган! Пусть я не умею любить так ярко, «на разрыв аорты», как он, показывать это ежесекундно, делая меня самой счастливой женщиной на свете, говорить об этом постоянно.

У меня другие доказательства того, что мое сердце, душа, тело, вся моя жизнь принадлежат только ему. Вот они, спят в колыбельке, как всегда, держась за ручки с такими крошечными пальчиками, что боязно к ним даже прикасаться. Сопят курносыми носиками, дергают ножками во сне, как котята. Кудряшки прилипли к лобику.

Мои очередные доказательства любви к мужу – пятая двойня. Темноволосый мальчик с голубыми, вечно серьезными глазами и блондинка-малышка с золотистыми, как у папы, глазенками. Совсем скоро им исполнится годик. Даже не верится. Кажется, что еще вчера они толкались у меня в животе, а потом были приняты заботливыми руками матери Горана, Руфи, моей неизменной повитухи.

Я погладила мягкие, как пух, кудряшки и вдохнула сладкий младенческий аромат – полной грудью, до упора, до боли в грудной клетке. Они совсем еще маленькие, почему именно сейчас их маму с папой снова одолевают напасти? Им нужно спокойное детство, без тех мучений и терзаний, которые обрушились на наших с Гораном первенцев.

Я стиснула зубы. Ничего, разберемся. Со всем справимся и снова заживем мирно и спокойно! И у малышей будет самое лучшее детство на свете.

На балконе было холодно. Ветер забрался под халат, разметал полы в стороны, оплел ноги ледяными узорами, но я не обратила внимания, всматриваясь в готически мрачный безлунный небосвод. Он, как обиженный на весь мир старик, не желал общаться, куксился, пережевывая беззубым ртом лелеемые обиды, и собирал рваные клочки туч, желая, видимо, выжать их мокрые брюшки вредным дождиком на крыши домов.