Установилась жуткая тишина, нарушаемая предсмертными хрипами визиря. Эту тишину разбил голос Падишаха.

— А мне все говорили, что ты мудрый и справедливый человек, Падишах. Наверное, врали, или ошибались. Ведь если ты так поступишь, то это будет не только не справедливо но и не мудро.

Похоже, что моя реплика стала для Падишаха совершенно неожиданной. Он банально растерялся, не зная что сказать. Ну не привык Владыка, чтобы ему возражали даже по мелочам. А тут такой афронт. Злобу сменила растерянность, а та в свою очередь уступила место любопытству. Такая быстрая смена настроения могла иметь только одну причину. Могу поклясться, что кальян Падишаху заряжают далеко не безобидным табаком. И Падишах был изрядным любителем своего кальяна. Снова едва заметное движение рукой и тело визиря уносят слуги.

— Если ты сможешь доказать правдивость своих слов, я оставлю тебе жизнь, — вынес Падишах свое решения. — В противном случае из твоей шкуры сделают чучело и отправят твоему глупому отцу в подарок.

— Нет ничего проще, — облегченно вздохнул я. — Касательно справедливости. Справедливо ли подвергать меня ужасной смерти, если не далее чем две минуты тому ты сам в присутствии сотен человек приказали мне убить твоего любимого визиря? Разве это не твои слова Падишах –

"Конечно, ты должен убить моего любимого визиря, если не передумал знакомится с восточными женщинами. В противном случае тебя уже ждет палач." Я попытался скопировать голос и интонации Падишаха. — Кто я такой, чтобы оспаривать слова великого Падишаха?

На то, чтобы обдумать мой ответ времени ушло больше нежели на убийство визиря. Наконец, в полной тишине, охватившей огромный зал, раздался вердикт ВеликогоПадишаха:" пожалуй ты прав, это было бы несправедливо".

— Стоп, — не выдержал Андрей такого надругательства как над формой подачи материала, так и над содержанием истории, с воодушевлением рассказываемой Глашей.

— Но я даже про Отца Гор еще ничего не успела сказать, — не на шутку обиделась девушка.

— Расскажешь в другой раз, а сейчас мне надо молча подумать, — успокоил ее Белов. А сам размышлял над тем, не могла ли Глаша помимо Камня Одалиски невзначай еще и поглотить Камень Шахеризады. И не угрожает ли ему в ближайшие три года сказки из альманаха «Тысяча и одна ночь».

Продолжение занимательной истории, приключившейся с его однофамильцем, Андрей так и не услышал. Поскольку после второго раза пришел к выводу , что чрезвычайно зацикленная на вопросах убиения окружающих девушка является слишком небезопасным собеседником. В этом он окончательно убедился после того, как Лейла предложила очистить весь купейный вагон, в котором путешествовала Березовская четверка, если считать и Фагота, от посторонних. А если Андрей даст добро, то не только вагон, по и весь поезд. В котором, по утверждению одалиски, в настоящее время ехало триста пятьдесят семь разумных не считая трех машинистов и семерых проводников, включая начальника поезда. Любопытства зря Андрей тут же уточнил — откуда такие сведения. Оказалось — один из многочисленных магических навыков, которым награждаются ассасины, прошедшие обучение в Ордене. Андрей не сразу понял, что под «очистить» Лейла подразумевает «зачистить» в том контексте, который чаще используется при описании действий диверсионных групп. Попытка воззвать к здравому смыслу и пояснить Лейле всю дикость подобного предложения успехом не увенчались. Так что Андрей в директивном порядке запретил Глаше принимать облик Одалиски, ежели обратного не потребуют какие-нибудь чрезвычайны обстоятельства.

PS. Уважаемые читатели. Прибываю в неком недоумении. Насколько приемлемы вкладки, выделенные курсором, в общем теле повествования. Хотел бы узнать вашу точку зрения по этому поводу.

Глава двадцать шестая. Не Парижские тайны.

Если бы год назад, там, еще в прежнем мире, у кризис-менеджера кто-нибудь невзначай поинтересовался, что он не любит больше всего на свете, не считая, конечно, еду по рекомендациям ЗОЖ, Андрей бы не на секунду не задумываясь ответил бы: «Больше всего на свете я ненавижу расизм и негров». На самом деле ничего кроме рисовки в таком ответе не было бы, поскольку на старости лет Сван стал сравнительно толерантным к окружающим. Его не слишком беспокоили ни европейские геи, ни штатовские афроамериканцы, хотя по поводу последних он иногда высказывался подчеркнуто заботливо, утверждая, что проклятые англосаксы из негров всю кровь выпивают, при этом стороннему наблюдателю могли послышаться нотки одобрения в адрес этих самых «кровопивцев», ни, даже, отечественные Свидетели Иеговы. О чем говорит, ежели Андрей однажды самолично посадил елочку рядом с тем оврагом, куда его по молодости вывозили братки, и где впоследствии он самолично, через несколько лет, прикопал Киселя, бригадира у тех самых братков.

Но это было там. А вот в этом мире Андрей четко определился со своими предпочтениями. Причем безо всяких там экивоков. Нынче, больше всего на свете он ненавидел всяческие тайны. Причем эти самые тайны, несмотря на глубоко отрицательное к ним отношение Андрея, преследовали его с настойчивостью собутыльников, которым третьего не хватало. Тайны буквально роились вокруг него. Ежедневно прибавляя по одной две штуки в день. Нынешняя же поездка в поезде Печора-Москва побила все рекорды, добавив за три дня поездки не менее дюжины новых тайн.

Андрей давно научился относится к тайнам навроде как к грязным носкам, которые сам бог велел засунуть под кровать и просто о них забыть. К сожалению под этой самой гипотетической кроватью собралась такая груда вонючей текстильной продукции, что она постоянно норовила вывалиться оттуда на всеобщее обозрение.

С точки зрения Белова все тайны можно было разделить на три категории. Одни были сравнительно безопасными и относились скорее к тайнам бытия. Типа: «Есть ли жизнь на Марсе?». Этому классу загадок Андрей присвоил рабочее название «Мировоззренческие». В обиходе, под настроение: «Растереть и Забыть». Примером такой загадки сегодняшнего дня стала попытка Андрея понять, каким-таким странным образом его девицы — Кира и Глаша смогли стать, пусть даже не без помощи Черных Камней Души, фрейлинами Императрицы Екатерины Второй. Причем получивши при этом знаковые имена: Графини Екатерины Николаевны Орловой и Графини Екатерины Яковлевны Брюсс. И дело не в трех Катьках, а в том, что в нынешней Империи о династии Романовых никто ни сном ни духом не слышал, а вот откуда у Годуновых взялась Императрица Екатерина, к тому же Вторая, совершенно непонятно. Хотя эта загадка, по большому счет и не загадка вовсе. Поскольку начиная с той же Екатерины Второй — прежнего Земного разлива — у российских правителей не то что капли крови Романовых не осталось, там среди пращуров ни одного русского не числилось. Все без исключения сплошные немчуры. Последним Романовым и русским по крови, был Император Петр Третий. Да и того фаворит Екатерины — Алексей Орлов приголубил табакеркой по голове. Здесь, судя по всему, произошло нечто подобное. Только немецкую кровь местные Годуновы разбавили изрядной долей шведской.

Впрочем, подобные тайны мало заботили Андрея. Так, из разряда — услышать и забыть. А еще -плюнуть и растереть. Неудивительно, что он и про Отца Гор у Глаши отказался выпытывать.

Ко второму классу тайн Андрей относил те, которые рано или поздно могли сказаться на его личном благополучии. Навроде скелетов в шкафу. Вроде как и надежно припрятанных, но норовящих вывалиться оттуда в самое неудобное на то время. К числу таковых он относил в первую очередь загадку появления собственного тела на дирижабле «Адмирал Нахимов».Имея ввиду не Андрея Белова, а Андрея Наумова. Уж больно юнец не вписывался в компанию золотой молодежи, совершающей перелет в Поднебесную на этом воздушном судне. И ежели касательно Андрея Белова Незнакомка более-менее все объяснила, то каким макаром там оказался Наумов — совершенно неясно. Как он затесался в эту компанию и что предполагал делать в Империи Цзынь оставалось загадкой. Этот класс тайн, в отличии от первого — «Мировоззренческого», Андрей так и именовал — «Скелеты в шкафу». Сюда же он опять же скопом занес все связанное с его многочисленной родней, как то: Любаву, Графа Андрея Разумкова, Незнакомку, Тайные Знания Рода Беловых и прочая и прочая. Все то , с чем рано или поздно придется разбираться, но к счастью не сегодня и если повезет, то и не завтра.