Глава первая. Размышления об Опе мира.

Третий день подряд Андрей валялся в постели, начиная с утра, когда немногочисленные солнечные зайчики, пробивающиеся сквозь неплотно прикрытые тяжелые бархатные портьеры, принимались гулять по его лицу и вплоть до обеда, демонстративно отказываясь проявлять любую физическую активность. Он не просто отказывался вставать. Он страдал тоску. Причем делал это с огромным удовольствием и душевным подъемом.

Ежели бы не природная чистоплотность и нелюбовь к крошкам, неприменимо попадающим на перину в случае принятия пищи прямо в койке, то он и вовсе не вставал бы с кровати до вечера. После чего на вполне законных основаниях можно было бы засыпать по новой.

К сожалению, избежать крошек в постели представлялось проблематичным. Что и подтверждалось неоднократными попытками проделать подобное. Сводись все к «кофе в постель», возможно бы он и рискнул, но вот прием пищи, состоящий из пяти перемен блюд, переводил подобную попытку в разряд безнадежных. Опять же, помимо приема пищи, существовал и прямо противоположный процесс. А поскольку использовать Ночную Вазу Троллей по своему декларируемому назначению он так и не рискнул, не без основания предполагая, что название, которое он придумал от балды, глядя на этот вазон, густо расписанный неизвестными рунами, может на самом деле не соответствовать его прямому назначению. А что можно ожидать от непонятного магического артефакта, после того как в него попадут отходы жизнедеятельности, трудно было предсказать.

Да и те же памперсы в Империи до сих пор не изобрели, что представлялось удивительным на фоне существования самых настоящих ударных вертолетов и чуть ли не ракет, способных доставить космонавтов на Меркурий. Правда последнее предположение строилось на совершенно недостоверной основе и базировалось на том, что вагон поезда Москва-Печера, на котором Андрей совершил свое путешествие в Березовку, использовался ранее не иначе как в качестве тренажера для подготовки космонавтов к полету на первую планету Солнечной системы. Такой вывод Андрей сделал исходя из температурного режима, обеспечиваемого в этой душегубкой. В диапазоне от плюс сорока пяти до минус десяти градусов Цельсия, причем изменения проистекали буквально в считанные минуты, совсем как на Меркурии после захода Солнца. Опять же, практически полное отсутствия кислорода в вагоне, служило дополнительным подтверждением этой гипотезы.

И тем не менее, несмотря на все препятствия Белов все же попал в свою вотчину, в Березовку. Ну допустим и не совсем в свою, поскольку хоть номинально он и числился Андреем Беловым, но по факту был Андреем Наумовым. А уж ежели совсем проявить никому не нужную принципиальность, то и к Наумовым Андрей имел совершенно опосредованное отношение, будучи на самом деле попаданцем из другого мира, старым и больным кризис-менеджером на пенсии, который вследствие прилета крылатой ракеты в окно собственной квартиры возродился в другом мире и в другом теле. В теле двенадцатилетнего юнца, наделенного определенными магическими способностями.

Единственное, что пожалуй связывало все три персоны, было то, что все они числились по документам Андреями. И семидесятилетний Андрей Сван. И шестнадцатилетний Андрей Белов и двенадцатилетний Андрей Наумов.

— Скованы одной цепью, связаны одной целью, — тихонько напевали все три Андрея одновременно, лежа в постели и между делом решая принципиальный вопрос: «Так все-таки вставать, или ну его нафиг».

В конце-то концов своими героическими действиями последних дней он однозначно заслужил право на отдых.

Правда весь героизм Андрея сводился к тому, что ему таки удалось выжить. И это благодаря стремительной атаки в сторону противоположную позициям противника, другими словами после панического бегства от отряда кавалеристов, пытающихся радикальным образом решить проблему Андрея Белова. Решение предполагалось осуществить, воспользовавшись мудростью, хорошо усвоенной всеми пламенными борцами за наследство почивших родственников как в том, прежнем мире Андрея, так и в нынешней Империи: «Нет Андрея Белова и нет проблемы с таким названием».

Многочасовое скитание по лесу, к тому же натощак, позволило Андрею таки выбраться на дорогу, ведущую в уездный центр — небольшой уютный городок Мещеры. Надо признаться, что основная заслуга в том, что его никто не сожрал по ходу этих странствий, и в том, что он так и не угодил в одно из многочисленных болот, густо усеявших все окрестные лесные территории, принадлежала его напарнику, смилодону Фаготу, монстру Зенона, который с помощью нелепого амулета, в виде бантика на шее, смотрелся один к одному как кот породы Мэнкс. Так вот кошак вывел Андрея на дорогу, после чего с чувством выполненного долга взобрался в рюкзак, болтающийся на спине у напарника и уснул, напоследок мыслеобразом посоветовав Андрею по возможности как можно меньше тупить. А ежели собственных умственных способностей напарника окажется недостаточно, для решения простейших бытовых проблем, то обращаться к нему, предварительно разбудив, желательно нежным почесыванием между ушами.

Возможно мыслеобраз, транслируемый Фаготом, и не содержал столь тщательных инструкций, а сводился к лаконичному: «Ну ты, напарник, и идиот!», но подобная интерпретация представлялась Андрею оскорбительной.

Вот что несомненно следует отнести к заслуге Андрея, заслуге, способной при определенных допущениях быть отнесенной чуть ли не к подвигу, это то, что за все время многочасовых блужданий по лесу, не говоря уж о паническом бегстве после залпа кавалеристов в его сторону, он так и не выпустил из одной руки огромный вазон неизвестного металла, густо исписанного рунной вязью и названного самим Андреем Ночной Вазой, он же Ночной Горшок, Троллей, притом, что вторая рука с трудом удерживала пустой фибровый чемодан без ручки. И это не считая рюкзака с вещами за спиной.

Добравшись поутру в Мещеры, Андрей тут же запросился на прием к капитану-исправнику, сосредоточившему в своих руках всю законодательную и исполнительную власть в уезде. Андрей, предоставив на рассмотрение представился власти в качестве документов подтверждающих собственную личность те самые пластиковые карты, полученные с помощью и по поручению собственного двоюродного дяди Графа Разумкова, предпочитающего скрывать свои родственные связи. И не удивительно, поскольку начальник управления внутренней безопасности Тайной Канцелярии, а по факту первое лицо этой самой Тайной Канцелярии, и был двоюродным дядей Андрея, но вот только не Андрея Белова, а Андрея Наумова, чей род давеча был изведен на корню группой вооруженных недоброжелателей. Не без тайного одобрения самого Императора.

Так вот в числе документов капитану-исправнику был предъявлен паспорт на имя Андрея Белова. Не какая-то поделка, типа той, которую выписал Священник для Андрея Волкова, а самый настоящий документ с магической печатью, реагирующей на ауру владельца, где черным по белому утверждалось, что Андрей Белов шестнадцати лет от роду, таки самый настоящий Граф, чье имя вписано в Имперский реестр. А так же нотариально заверенная выписка из Имущественного реестра, гласившая, что единственным владельцем деревни Березовка, Мещерского уезда, является Граф Андрей Александрович Белов.

Эмоциональный Сканер, одно из двух умений, которыми владел начинающий маг Андрей Белов, достигший второй стадии трансформации собственного Магического Источника (вторым скиллом был Воздушный Таран), позволил понять, что появление в зоне ответственности капитана-исправника Мещерского уезда нового Графа, к тому же находящегося во враждебных отношениях со своими высокопоставленными родственниками из рода Беловых, не слишком— то обрадовали секунд-майора в отставке — Величко Михаила Алексеевича, над которым к тому же дамокловым мечом висела предстоящая через два месяца процедура перевыборов собранием уездных дворян. Перевыборы на должность капитан-исправника проводились раз в три года. А появление в уезде нового выборщика, опять же не просто рядового дворянина, а Графа из древнего Рода, могло существенно повлиять на сложившийся расклад.