Галеви привстаёт из-за стола и осматривается. Трое охранников Асаба лежат почти там же, где и были. Их с Тимо люди тоже на полу, ни один не двигается. Самого Асаба не видно.

Повернувшись, Галеви успевает увидеть Тимо, укрывшегося за постаментом у входа, и заметить, как у того расширяются глаза — а потом прямо перед ним из ниоткуда вырастает Асаб.

Галеви не успевает ничего сделать. Асаб хватает его за горло, одной рукой заваливает его на стол, другой берёт нож и с размаха вонзает его Галеви в пах.

Галеви заходится в крике, хватаясь за промежность. Белые брюки страшно алеют там, внизу. Невыносимо больно. Сползая со стола, он успевает увидеть, как Тимо в ужасе удирает из зала. Асаб провожает его взглядом и поворачивается к Галеви.

— Тебе стоит меня поблагодарить за то, что у тебя больше нет члена. Может, хотя бы теперь ты начнёшь думать головой.

Галеви пытается ползти на четвереньках. Кровь хлещет из рассечённых гениталий. От каждого движения ещё больнее.

Асаб идёт за ним.

— Я только что оказал всему миру услугу. Кретины вроде тебя не должны размножаться. Ползи, таракан.

Галеви ничего не соображает от боли и страха. Он понимает только, что Асаб не даст ему уйти, но вопреки всему ползёт, бессмысленно и мучительно.

— Ты думал занять моё место? — спрашивает Асаб откуда-то сверху. — Представлял себя во главе Синдиката? С твоей-то рожей? Так не пойдёт.

Он хватает Галеви за горло и закидывает на стол. Он сильный, сильнее, чем можно было бы подумать. Придавив Галеви левой рукой к столу, Асаб правой заносит над ним нож.

— Позволь, я приведу твою внешность в соответствие твоей сути.

Он машет ножом, полосуя Галеви лицо. Крики превращаются в бульканье, когда лезвие рассекает бандиту глотку.

***

Девчонка с пистолетом идёт впереди меня. Непонятно, откуда она взялась, но её точно здесь не было раньше. Все девочки тут едва одеты, а на ней шорты, кроссовки и курточка. И она не из охраны Асаба, там одни мужики.

Значит, она пришла сюда по его душу. Надо за ней проследить. Может, подвернётся удобный случай.

На лужайке перед домом теперь тихо. Когда я глядела сюда через окно, тут все носились с автоматами, а теперь одни тела виднеются. Нигде никакого движения. Только девчонка эта шагает прямо под фонарями, не прячась, будто ничего не соображает. Так бывает от страха. Со мной такое бывало.

Я крадусь за ней в тени. Пока что она ни разу не обернулась и меня будто бы не заметила.

Какой-то мужик появляется из-за кустов. Он на ходу шатается, хлопая себя по голове, будто ему в ухо попала вода. Заметив девчонку, глядит на неё дурными глазами, поднимает пистолет, а потом вдруг вздрагивает и падает как подкошенный. Откуда-то доносится хлёсткий звук, будто плёткой щёлкнули.

Девчонка вертит головой, тоже пытаясь понять, откуда прилетела пуля.

Я вдруг чувствую, что я как на ладони. Что кто-то наблюдает за мной.

Грохнув дверью, из той самой гнусной конюшни вываливается человек, тут же падает и ползёт на четвереньках, мотая головой. Далеко уползти не успевает. Щёлк — и он валится лицом вниз.

Я только сейчас понимаю, что почти все тела тут лежат по одной линии — и начинается она от конюшни. Похоже, они выходили, делали несколько шагов, а потом щёлкала винтовка. Их всех забрала та самая смерть, которая сидит где-то тут, в темноте.

Она и за мной сейчас следит. И за девчонкой. Но нас почему-то не трогает.

Девчонка впереди вся трясётся, но идёт. Смотрит она только вперёд.

***

Тимо выбегает из зала. Крики несутся ему вслед. Асаб оказался страшен. С ним невозможно справиться.

У него внутри сидит сам дьявол и творит его руками дьявольские дела. Отбросив все планы главенства в Синдикате, Тимо думает только о том, как бы убраться отсюда подальше.

С этой мыслью он выскакивает за угол и натыкается на девчонку. Та глядит на него огромными испуганными глазами и вскидывает пистолет с глушителем.

«Стой, я хочу просто уйти!» — пытается крикнуть Тимо, но получает три пули в грудь раньше, чем успевает что-то сказать.

***

Агата узнаёт его сразу же, как входит в зал. Его аристократическое лицо сейчас в каплях крови, руки алые по локоть. Оторвавшись от тела, которое он кромсал на столе, Асаб поворачивается к Агате, заглядывает ей в глаза, и она чувствует себя так, будто в лесу наткнулась на дикого льва.

Она успевает выстрелить дважды и оба раза промахивается. Он быстрый и ловкий. Он уже рядом. В его руке нож.

Асаб бросает её спиной на стол, сдавливает горло и наваливается, не давая пошевелиться.

— Вы все уродливы внутри, — говорит он. — Твоё красивое лицо — обман. Я вижу. Сейчас я сделаю тебя такой, какая ты есть на самом деле.

Он заносит над ней нож. Агата дёргается и хрипит, пытаясь освободиться.

Гремит выстрел. Асаб вздрагивает, его разворачивает, и он отпускает Агату.

Темнокожая девушка в откровенном наряде неумело держит пистолет, целясь в Асаба и готовясь выстрелить ещё раз. Пригнувшись, Асаб здоровой рукой направляет на неё отнятый у Агаты пистолет.

Они стреляют друг в друга одновременно. Она промахивается, он попадает ей в грудь. Девушка падает как сбитая кегля.

Асаб разворачивается к Агате.

Она вскакивает со стола так, будто её подбросило пружиной. Схватив руку с пистолетом, она проводит приём так же быстро и чётко, как на тренировках — уход с линии атаки, захват, удар ногой в нижние рёбра. Пистолет выпадает из выкрученной руки, но вместо того, чтобы упасть, Асаб выпрямляется и наотмашь бьёт Агату раненой рукой в лицо.

Она закрывается, но он очень силён. Он осыпает её ударами так, будто у него не прострелено плечо, и лупит так сильно, что ей тяжело устоять на ногах, а голова, хоть и закрытая руками, всё равно плывёт. Удары врезаются в тело со всех сторон, и Агата может только защищаться, отступать, пытаясь сориентироваться, а он избивает её как боксёрский мешок.

Внезапно град ударов прекращается. Агата обнаруживает, что стоит у камина, а Асаб в двух шагах от неё. Пистолет в его руке целит ей в грудь.

Сухой щелчок. Потом ещё один, и ещё — боёк молотит пустоту в патроннике.

Агата выхватывает из камина кочергу, одним прыжком оказывается рядом с Асабом и с размаха бьёт его по голове. Стальной прут врезается ему в висок и бросает его на пол.

Не давая ему встать, Агата лупит его кочергой. Она не останавливается даже тогда, когда он уже перестаёт закрываться руками, и наносит удар за ударом, вкладываясь всем телом. Только когда от его лица остаётся сплошное кровавое месиво, Агата бросает кочергу.

Минуту она пытается отдышаться, упершись руками в колени. Перед глазами всё плывёт. Лицо с левой стороны онемело. Тело странно деревенеет.

Голова Асаба напоминает разбившийся арбуз. Из багровой каши страшно торчат осколки черепа. Рядом с месивом валяется целое глазное яблоко.

— Пешка берёт короля, — без выражения произносит Агата.

Нет никакого чувства победы. Агата заставляет себя улыбнуться, как улыбалась на соревнованиях — но не чувствует ничего, кроме усталости. Только что произнесённая фраза сразу кажется глупой.

Она отворачивается и, пошатываясь, идёт к девушке.

Девушка мертва. Замершие глаза смотрят в потолок. Наклонившись, Агата закрывает ей веки и несколько секунд вглядывается в лицо, но не может вспомнить, видела ли её раньше. Агате отчего-то очень хочется узнать, как её звали.

Если бы не она, ничего бы не получилось. Если бы не она, Агаты уже не было бы в живых. Но, так или иначе, дело сделано. Агата истерично усмехается и удивляется звуку собственного голоса.

Надо уходить.

Агата встаёт, и у неё на мгновение кружится голова, а потом она вдруг обнаруживает, что лежит на полу. Она не понимает, почему и как упала. Кажется, будто прошла не секунда, а намного больше — так бывает, если собираешься прилечь на минутку и засыпаешь на час. Не вставая, Агата заторможенно оглядывает себя.

Левая нога в крови. Алая дорожка поднимается к бедру, тянется куда-то выше. Отведя полу куртки, Агата обнаруживает, что майка вся пропиталась кровью, а прямо посреди огромного влажного пятна узкий сочащийся разрез. Она не помнит, когда Асаб успел ударить её ножом.