Машины подъехали к лагерю Комспаса и выстроились полукругом, фарами осветив его. Из них высыпали люди с оружием — их немного, вооружены они плохо, старыми карабинами, но никакого противодействия им не оказали. Они без препятствий вошли в лагерь, увеличив творящуюся там суету.

— Да что там такое-то? — удивился Иван.

— Скоро узнаем, — ответил Зелёный. — К нам делегация.

Одна из машин развернулась и поехала к дирижаблю.

— Пойдём, спросим, что им нужно, — вздохнул капитан.

Мы вышли на прогулочную палубу. Дирижабль висит в десятке метров над землёй, трап убран.

— О, блин, — тихо сказал Зелёный и метнулся к краю, — помогите мне, скорее.

Он, быстро перебирая руками, сматывал какую-то верёвку.

— Что это?

— Висела тут, привязанная к ограждению. Давайте быстрее отвяжем и утащим, пока местные не увидели.

— Таира! — догадался я.

Узел затянулся плотно, и я быстро смахнул его УИном. Зелёный закинул бухту верёвки в гондолу и встал, как ни в чём не бывало, рядом, ожидая приближающийся автомобиль.

— Эй, на борту! — закричали снизу приехавшие.

В темноте не разобрать лиц, но, кажется, я этого видел сегодня со здешней Мариной. Заместитель или помощник.

— Доброй ночи, — приветливо отозвался Иван.

— У вас вся команда на месте?

— Вся, — твёрдо ответил он.

— А не могли бы вы пустить нас убедиться?

— И не подумаю. С какой стати?

— Мы вынуждены настаивать.

— Каждый может настаивать, на чём хочет, — согласился капитан, — я, например, предпочитаю настаивать на ореховых перегородках.

— Вы издеваетесь? У нас ЧП!

— Сочувствую. Но у нас никаких ЧП нет. Приходите утром.

— Если окажется, что вы к этому причастны… — заявил голос снизу, и замолк, видимо, не придумав подходящей угрозы.

— Чтобы вас не нервировать, мы отойдём в сторонку, — дружелюбным тоном сказал капитан, — приходите утром, пообщаемся.

— А зачем в сторонку? — спросил я, когда мы вернулись в рубку.

— Тебе вообще жена нужна? Нет, я понимаю, что у тебя много, одной больше, одной меньше…

— Прекрати! Объясни толком!

— Машине старт! — сказал Иван.

— Есть старт, — откликнулся бортмех.

— Самый малый вперёд.

— Есть самый малый.

Загудели пропеллеры, дирижабль дрогнул и медленно поплыл над землёй.

— Если бы ты был горянкой, помешанной на мести, — снизошёл до меня Зелёный, — и свалил за борт по верёвке глухой ночью втихаря… Куда бы ты пошёл?

— В лагерь, — сказал я.

— А если бы ты сделал своё дело и не попался, то где бы ты сейчас был?

— Не знаю.

— А если бы ты почему-то считал, что твой муж не дурак?

— Да перестань ты!

— Там, где можно вернуться на борт не на глазах у всех. То есть, вон в той рощице. Будь ты горянкой, верящей в своего мужа, ты бы понадеялся, что он сообразит это раньше, чем те, кто сейчас мечется там внизу. Она, конечно, тебя переоценивает…

— …Как все женщины своих мужей… — добавил Иван.

— …Но, к счастью, у тебя есть мы, — закончил Зелёный.

Снизу из рощицы коротко мигнул три раза фонарик.

— Ну вот, — удовлетворённо сказал капитан, — она не дура.

— Ей просто не повезло с мужем, — кивнул ему бортмех.

— Да хватит вам! Ну, затупил, бывает!

Лишь бы издеваться надо мной. Нету других развлечений…

На борт бегом, опережая поднимающийся трап, поднялись четверо. Таира впереди, за ней — три смуглые черноволосые девушки. Стройные, сильные, кареглазые, с окровавленными ножами в руках. Вопросы были излишни, но моя жена соизволила пояснить:

— Они с Закава. Они помогли мне, я не могла их оставить. Ещё две были не в себе, их пришлось… освободить.

Я не стал спрашивать, как именно. Видел уже.

Трап мы быстро втянули обратно. Кажется, никто не видел, что мы кого-то взяли на борт, но подозрения у местных определённо появятся.

— Что ты сделала? — спросил я осторожно.

— То, что должна была.

— А можно… ну, как-то конкретнее? — спросил капитан. — Нам было бы недурно знать, что нам завтра предъявят.

— Я пробралась в лагерь. Освободила этих хеле. Зарезала солдата. Взяла нож, отдала ей, — она показала на одну из горянок, та важно кивнула испачканной кровью шевелюрой. — Она зарезала другого солдата. Взяла нож, дала той…

— И так пока солдаты не кончились? — удивился я. Всё-таки там было довольно много комспасовцев, они были в броне и не выглядели лёгкими жертвами.

— Я разрезала стенку шатра, зашла и убила главного. Ножом в горло. Взяла его детонатор и взорвала их броню. Пуф! Было много крови, много шума, мы ушли.

— И гражданские тоже погибли?

— Нет, — Таира посмотрела на меня с удивлением, — на ту броню другой детонатор. Мы идти мыться, пока кровь не засохла.

Горянки удалились. Мы переглянулись.

— Не понимаю только, почему местные так быстро примчались, — сказал задумчиво Зелёный.

— Я на вахту, — сказал капитан, — Артём следующий. Постарайтесь поспать.

Я отправился в свою каюту, но, только я начал засыпать, явилась отмывшаяся Таира. Когда женщина, только что убившая несколько человек ножом, хочет секса, лучше ей не отказывать… Шучу. Не жалею о том, что не выспался. Во всяком случае, мальчики кровавые в глазах после этого уже не стояли. А вполне могли бы.

Общаться с местными утром отправили Ольгу. Рыжая выспалась, выглядела мрачновато, но решительно.

— Мы знали о феномене дублирования фрагмента, — пояснила она, — но не думали, что кому-то повезло, как нам.

— Везение тут ни при чём, — сказал Зелёный.

— Я знаю.

Все всё знают, один я дурак-дураком.

Переговоры были бурными, но окончились по факту ничем. Выяснилось, что ночью было покушение на здешнюю Марину. Комспасовец вошёл в госпиталь, где старушка отлёживалась после вчерашнего стресса, убил пару охранников, без проблем добрался до нужной палаты и уже совсем было собрался прикончить бабулю, как — пуф! — лопнул, забрызгав жертву. Чудом избежавшая гибели Марина чуть было снова не отдала концы с перепугу, но прибежали врачи и откачали.

Возмущённые местные примчались к лагерю Комспаса, но там уже царил хаос и бардак, удачно устроенные Таирой. Все думали на нас, но доказать ничего не могли, а ссориться опасались. Тем более, что Ольга пообещала мир, дружбу, жвачку и, самое главное, товарообмен с Коммуной. Комспас уничтожен, делить нечего, жизнь продолжается и всё такое. Ольга умеет быть убедительной, да и смотрят на неё тут как на ожившую легенду. Жутковатую, но привлекательную. Совет Коммуны имеет недурные шансы поглядеть в глаза своим альтернативным потомкам, а кое-кто — и себе самому.

Охренеть, скажу я вам. Всё-таки Мультиверсум — странное место.

С тем мы и отбыли в направлении Центра.

Сестра Алистелии игнорирует реальность, оставаясь в своём травматическом шоке — или в чём она там пребывает. Положишь — лежит. Посадишь — сидит. Покормишь — ест. Не покормишь — так останется. В туалет и на прочие гигиенические процедуры её Таира водит.

Таира со мной подчёркнуто предупредительна и уважительна. Не питаю иллюзий насчёт нежных чувств, но благодарность за возможность выполнить долг присутствует. Это для неё важно — муж исполнил взятые на себя обязательства, значит, муж нормальный, годный. Заслуживает хотя бы минимального уважения. Моя роль во всей этой истории куда менее значительна, чем ей кажется, но я точно не тот, кто первым заведёт разговор об этом.

Что будет у нас дальше? Не знаю. Сейчас наши взаимные обязательства как бы обнулились. Она стала моей женой и родила мне ребенка — это был аванс, выданный мне под гарантии Старого Севы. Судьба и всё такое. Я отработал аванс, дав ей совершить то, что она считала своим предназначением — уничтожить Комспас, отомстить за женщин Закава. Бонусом — трёх спасла и сколько-то там… «освободила». Она меня пугает, если честно. Хотя, если вдуматься, Ольга в сто раз опаснее.