— Её начали готовить к… В общем, к использованию. Она не совсем адекватна.

— Это пройдёт?

— Откуда я знаю? — пожал плечами полковник. — Никто не пробовал. В норме она бы сейчас лежала беременная с остальными. Потом пять-шесть циклов ускоренного вынашивания, и под замену. Сознание в этом деле, сам понимаешь, ни к чему.

— Жаль, что вашу судьбу буду решать не я.

— Не переоценивай себя. Судья и палач ты такой же хреновый, как писатель.

— Ты изучал моё творчество?

— Ещё не хватало. Я изучал тебя. Должен же я знать своего приёмного дедушку? — заржал он.

— Пойдём, — я потянул за руку девушку. — Нечего тебе тут делать.

Остальные смотрели на меня — кто жалобно, кто с испугом, кто с ожиданием, а кто так же равнодушно и мимо. Но их судьбу буду решать тоже не я. По крайней мере, худшего они уже избежали.

Сестра Алистелии шла за мной послушно, глядя под ноги и ни на что не реагируя. Отвел её в пустую каюту, уложил на кровать. Посидел рядом, рассказал, что все её беды кончились, что сестра её ждёт, что всё будет хорошо. Убеждённости в моём голосе, может быть, не хватало, но я старался. Девушка лежала лицом вверх, глядя пустыми глазами в потолок каюты, неподвижная и равнодушная. Надеюсь, это не навсегда. Нашёл Таиру, попросил приглядеть и пошёл в рубку.

Иван с Зелёным мрачно разглядывали быстро организующийся лагерь Комспаса.

— Вот куда бы бомбу, — вздохнул капитан, — но там женщины и дети.

— Да и бомбы у нас нет, — добавил механик.

Я рассказал, что успел увидеть и услышать внизу.

— Так Ольга трахнула своего внука? — удивился Иван.

— Вы что-нибудь поняли из этой истории? — спросил я жалобно.

— Я сразу понял, когда вы опознали Загорск, — сказал Зелёный. — При катастрофе, когда был сбой Установки, локаль с куском города не просто выкинуло. Её размножило.

— Их стало два?

— Или двадцать. Или двести. Все они погибли, как и положено, замёрзнув в абсолютный ноль. Но два получили артефакты, которые помогли им выжить. Кто-то заботливо подкидывал им кусочки старых технологий, наводил на ресурсы, подталкивал к определённым решениям. А потом — столкнул лбами. Не знаю, зачем. Может, просто хотел посмотреть, кто выживет. Может, на них ставки делают, например.

— Третья сила? — припомнил я его прогнозы.

— Она самая.

— У меня от вашей конспирологии голова кругом, — пожаловался Иван.

— Не видал ты конспирологии, — буркнул Зелёный. — Это я так, по самому очевидному пробежался.

Ольга вернулась вечером, когда уже совсем стемнело. Лицо её было тяжёлым и мрачным. Никогда её такой не видел.

— Да, я переспала со своим внуком, — заявила она сразу, — если это вас так интересует. И да, эта сволочь была в курсе, а я нет. Позор мне как руководителю разведки.

— Оль, ты… — начал я.

— Отстань, — отмахнулась она, — Иван, у тебя же есть заначка?

— Как не быть, — признался капитан.

— Тащи. Это надо запить. Меня годами водили за нос, представляете? Комспас всегда знал о нас больше, чем мы о них. Единственное, что как-то утешает — меня обыграла я же сама. Ольга Громова дубль два.

Иван принёс бутылку, откупорил и разлил.

— Спасибо, — Ольга, не чокаясь и без тоста, опрокинула в себя рюмку, — это действительно Загорск-двенадцать, полный дубль. Они спасались, как могли, часть решений совпадали с нашими, часть — нет. Перезагрузили реактор, работали с Установкой — но не догадались использовать ихор мантисов. Это действительно было случайное открытие. Поэтому потеряли очень много людей, куда больше, чем мы. К ним тоже пришёл Хранитель — уж не знаю, тот же или другой. Но их артефакт работает совсем иначе. У него не было второй половинки, и он… требовал человека.

— Какого? — спросил я.

— Любого со способностями. Фрагмент цеплялся ценой его жизни. С самого начала их выживание строилось на крови. Их общество очень сильно отличается от Коммуны. Здесь всё пошло совсем не так…

Иван разлил, мы молча выпили.

— В какой-то момент, когда они уже практически наладили жизнь в автономии, на них напали. Было много жертв, мой муж…, — она замолчала на секунду, но сделала над собой усилие и продолжила, — мой муж погиб и тут. И тогда я — та, другая я, — организовала Комспас. Это раскололо здешнее общество, и я увела тех, кто пошёл за мной, в другой срез, один из указанных Хранителем. Там был готовый завод оборудования, там были заряженные акки — всё, как у нас. Нас с ними вели параллельно. У них не было планшетов, но они освоили другую технологию. Мы её видели.

— А что стало с той тобой? — спросил я осторожно.

— Маринка не знает. В какой-то момент Комспас здесь стал представлять мой сын, а потом внук. Обо мне они говорить не хотели. Думаю, я стала им мешать, и они меня убили.

— Почему?

— Даже окончательно рехнувшись, я бы не допустила того, что они устроили там. А просто отстранить меня… Нет, это вряд ли. Убили и пошли своим путём, строя этакую самурайскую Спарту.

— А что местные? — спросил Зелёный.

— Они были в ужасе от методов Комспаса, но принимали его защиту и помощь. Своей связи с внешним миром у них нет, самообеспечение неполное, так что фактически они были зависимыми.

— То есть, — сказал я печально, — твой внук прав. Их примут.

— Не без сопротивления, но да. Маринка не сказала этого прямо, но и не отрицала. Постараются не замечать кровь на их руках. Уверена, среди тех, кого они вывезли, есть люди со способностями глойти, которых не успели засунуть в ванны. И через какое-то время всё начнётся сначала — когда речь идёт о выживании, будет оправдано что угодно.

— И что нам с этим делать?

— Нам? — пожала плечами Ольга. — Ничего. Я больше не глава разведки Коммуны. Я оставила тут маячок, я дам его резонанс Марине — нашей Марине. Пусть она договаривается со здешней собой или воюет — как хочет. Я больше не могу. Это чересчур для меня.

— Понимаю тебя… — сказал я задумчиво.

— Да чёрта с два, — резко ответила Ольга. — Однажды я видела себя мёртвой. Дважды видела мёртвым мужа. Теперь я должна убить своего внука? Его стоит убить, но пусть это буду не я, ладно?

Она залпом допила бренди из своего стакана.

— К чёрту. Я напилась. Я иду спать. Не будите меня, даже если вам явится призрак чьей-нибудь бабушки.

Она поднялась, покачнулась, схватилась за стол, отмахнулась от моей помощи и ушла — неровно, но целеустремлённо.

— Это оказалось чересчур даже для нашей железной леди, — вздохнул, провожая её глазами, Иван. Взгляд его был направлен низковато, но это неизбежный эффект картины «Ольга, вид сзади».

— Не могу её упрекнуть, — ответил ему Зелёный. — Та ещё ситуёвина. У кого хочешь кукушка вылетит. Она неплохо держится, как по мне.

— А не налить ли нам, друзья? — сказал я.

— Не вижу повода отказать себе в этом, — поддержал Иван.

Мы выпили, и я решил проверить, как там сестра Алистелии. Беловолосая девушка спала, Таиры рядом не было. Не оказалось горянки и в её каюте. Я прошёлся по гондоле, открывая двери — не нашёл.

— Вы не видели Таиру? — спросил я, вернувшись в рубку.

— Нет, — ответил Иван, — но у Комспаса какая-то суета началась. И мне это не нравится. Не отлететь ли нам подальше?

В лагере военных метались тени людей и лучи фонарей.

— Стрельбы не слышу, — сказал Зелёный, нацепивший наушники звукоусилителя внешних микрофонов. — Но орут вовсю. Слов не разобрать, а по интонации — паника-паника. Что-то там нездоровое творится.

— О, из города колонна идёт, — показал капитан.

Темноту ночи прорезали лучи фар нескольких машин.

— Как вы думаете, нас это как-то касается?

— Как сказать, — пожал плечами Иван, — мы ждём решения местных. И если это едет оно, то нам, как минимум, любопытно.

— А ещё Таира куда-то делась, — добавил я.

— Надеюсь, если это то, о чём я подумал, — сказал, снимая наушники Зелёный, — у неё хватит ума не попадаться.