— Меня зовут Артём.

— О, тот самый? — она обращается к Ольге, игнорируя меня. — Решилась?

— Не знаю, — поморщилась рыжая, — но может быть.

Разумеется, никто моего мнения ни о чём не спрашивает. И в известность не ставит. А ещё, оказывается, обсуждает с подругами за спиной. Хотя это, в общем, дело для женщин обычное. Небось, мой султанский триумвират тоже вечерами языки чешет. То-то я икать часто стал.

— Так вот, Артём, — девушка наконец-то обратилась прямо ко мне, — говорю один раз. Я бросила эту сраную церковно-приходскую школу и ни разу с тех пор не пожалела. Пусть детишки дальше думают, что спасают Мультиверсум, а я давно вынула голову из жопы, чего и им желаю. И не собираюсь это обсуждать. Даже с ёбарем моей лучшей подруги. Я понятно сказала?

— Предельно. Это твоя жизнь, и в Школе никого не держат насильно. Просто на таких, как ты, Комспас охотится особо.

— Он правду говорит, подруга?

— Увы, Аннушка, похоже, что так. Сама недавно узнала.

— Сраное говно. А я-то думала, что мне просто не прёт. Каждый рейс — какая-то жопа. Срань господня, такое пивом не запьёшь… Бармен, водки мне!

— Не надирайся, подруга, мы хотим тебя нанять. Нам срочно надо в Центр.

— Ты сама только что слышала — на меня охотятся. Я опасный водитель, потеряла трёх пассажиров за последний месяц, вся машина в дырках.

— Мы готовы рискнуть.

— А готова ли рискнуть я? Или это тебя вообще не волнует?

— Волнует. А ещё меня волнует вопрос — как давно ты принимала…

— Заткнись! — змеёй зашипела Аннушка, — За… сама знаешь, что, сейчас любого порешат и как звать не спросят. У тебя, правда, есть?

— Да.

— Сраная срань. Ты даёшь, подруга. С другой стороны — кто, если не ты?

— Так ты отвезёшь нас в Центр?

— Хоть в жопу Дьявола по его сраному хвосту, только горящее говно из-под колёс полетит. Но это опасно. Срань, это всегда было опасно, но сейчас это как на минном поле просраться.

— Я понимаю.

— Плату вперёд. Я тебе доверяю, как моей покойной бабушке, подруга, но ты пойми — если что, я хочу сдохнуть молодой и бодрой. И до утра успеть оттянуться по свежачку, пока с дозы на мужика тянет.

— Держи, — Ольга что-то передала ей под столом.

— Утром двинем, постарайся отдохнуть. Ну, или, наоборот — оторвись напоследок. Надеюсь, на это-то твой годен?

Аннушка хлопнула Ольгу по плечу, всадила рюмку водки, запила пивом и ушла — чуть покачиваясь, но, в целом, бодро.

— Не обижайся на неё, Тём. У неё сложная биография.

— Заметно.

— Пойдём и мы, тут рядом сдают комнаты. Надеюсь, там хорошая звукоизоляция, потому что я собираюсь последовать примеру Аннушки.

Меня, разумеется, опять никто ни о чём не спросил. Но Ольга была права — в конечном итоге мне понравилось.

По бортовому времени почти полночь. За бортом — не знаю, но тоже темно. Под нами разматывается неспешно дорога по освещённой луной пустоши, гудят почти неслышные на экономичном ходу пропеллеры, светятся тускло приборные шкалы консоли.

— Вась, ты чего спать не идёшь? — спросил я уютно забравшуюся с ногами в капитанское кресло девочку.

— Не спится чего-то, Дядьзелёный. Можно я посижу ещё?

— Сиди, конечно, всё веселее.

Во флисовой пижаме с медвежатами она выглядит сейчас совсем ребёнком, но вопросы её волнуют не детские.

— Дядьзелёный, а как вы думаете, у Лори всё будет хорошо?

— Думаю, да, — ответил я не совсем честно. На самом деле я вообще об этом не думаю.

— А как вам кажется, он — хороший?

— Нормальный пацан. Хвост, конечно, перед тобой слишком распускал, ну да это дело обычное.

— Скажете тоже, — фыркнула в кружку с чаем Василиса, — передо мной… У него девушка есть. Красивая.

— Это распусканию хвоста отнюдь не препятствие. Понравился он тебе?

— Ну, такое… Да, немного. Но у меня тоже есть друг!

— Хороший?

— Очень, — вздохнула девочка. — Но видимся редко. Он Корректор.

— А как же твои цыганские поклонники?

— Ой, Дядьзелёный, они очень легкомысленные!

Я совершил серьёзный внутренний подвиг и не заржал. Не хотелось бы обидеть случайно нашу юнгу.

— А что так?

— Всё время пытаются показать, какие они взрослые, а выходит глупо. Курят, плюются, ругаются. Даже дрались из-за меня, представляете?

— Легко представляю. Ты очень привлекательная девочка.

— Да ладно вам, — отмахнулась Василиса, — не во мне же дело. Они друг перед другом выпендриваются, им это важно.

— Удивительно взрослое наблюдение, Вась.

— Иногда мне кажется, что я какая-то старая, — вздохнула она. — А они все совсем дети.

— Мальчики дольше остаются детьми. Некоторые — на всю жизнь.

Василиса выросла, общаясь с умными взрослыми дядьками и тётками из высшего инженерного состава Коммуны, и по ней это иногда очень заметно. Сложно ей с мальчиками-ровесниками. Думаю, они ей кажутся безнадёжными придурками.

Меня неотрывно преследуют мысли — а как мои будут расти и взрослеть? Машке семь, и нормальные дети в этом возрасте идут в школу. Первичная социализация, становление коммуникативных навыков, коллективных иерархий и так далее. Но моя белокурая прелесть носится сломя голову в компании Лёшки — капитанского младшего, — производя хаос, шум и веселье, и этим её социальность ограничивается. Матери учат их обоих по школьным программам Коммуны, но ведь речь-то не о том…

Дорога внизу пошла в сторону, нам пора на зигзаг.

— Вась, раз всё равно не спишь — побудь за второй пост.

— Конечно, тащпервый бортмех! Управление тягой приняла!

— Экипажу готовность, — скомандовал я для солидности, — резонаторы товсь! Входим!

Моргнуло — и мы в тумане межпространства. Я сверился с экраном навигатора — направление держим неплохо. Молодцы мы пока.

— Тут как-то посветлее стало, да, Дядьзелёный?

— Ты тоже заметила?

Запуская маяки, мы меняем эту странную изнанку Мультиверсума. Придаём ей определённость, что ли. Всего два сейчас работает, но уже заметно дальше видна Дорога под нами, чётче просматриваются съезды. Ещё хотя бы парочку реанимировать — и все бродяги скажут нам большое спасибо. Глойти станет легче водить караваны, оживится обмен людьми и товарами. Мне даже кажется, что и коллапсов станет поменьше, хотя эта связь неочевидна. Просто интуитивное ощущение, что она есть.

Вот, кажется подходящая свёртка.

— Готовность!

— Есть готовность!

— Выходим!

Противно запищал зуммер локатора.

— Кто-то летит!

Здесь день в разгаре, сияет солнце, под нами пустыня. Дорога по ней прямая от горизонта до горизонта, тут бы лететь и лететь, длинный бы вышел зигзаг. Но, увы, мы не одни. Нам навстречу, подняв за собой длинный пыльный хвост, несётся автомобиль. Чёрный и легковой, больше с такого расстояния не разобрать. Скорость безумная, на песчаных переметах машина отрывается всеми колесами от земли, но повод так гнать есть — за ней на небольшой высоте идёт малый летательный аппарат Комспаса. Не боевая платформа, а разведчик, тот, что с двумя пропеллерами и хвостом. За ним вдали пылят два броневика, но эти отстали безнадёжно, убегающим они не опасны. А вот леталка, хищно наклонив к земле сферическую пилотскую капсулу, постепенно их нагоняет. На счастье, преследуемых, стрелять по курсу ей нечем: кабина пилота загораживает обзор сидящему в центре корпуса стрелку, он может работать только вбок-вниз, а для этого надо поравняться с автомобилем. Водитель автомобиля явно не заинтересован в таком исходе, поэтому выжимает из мотора всё возможное и невозможное.

— Василиса, маневр ухода!

— Мы им не поможем? — спросила девочка, выполняя, однако команду.