Моторы загудели, увеличивая обороты, дирижабль вздрогнул, набирая высоту и скорость. К сожалению, уйти на Дорогу моментально мы не можем, это наша самая большая уязвимость.

— Не поможем, — подтвердил я. — Мы большая безоружная мишень.

Из убегающей машины заработал пулемёт — кажется, там сзади что-то вроде стрелкового гнезда. На такой скорости о какой-то прицельной стрельбе говорить смешно, но пилоту леталки всё равно пришлось маневрировать, а значит — терять скорость сближения.

— Доклад обстановки! — скомандовал прибежавший на мостик в пижамных штанах и тельнике капитан. Проснулся от нашего маневра.

— Одиночная воздушная цель, разведфлаер Комспаса. Преследует машину рейдеров. Нас пока не видит. Остальные отстали. Начат маневр экстренного ухода.

— Разумно. Готовность?

— Двадцать секунд.

— А как же они… — спросила Василиса.

— Разберутся, — строго ответил Иван, — рейдеры же.

Пулемётчик с убегающей машины каким-то чудом зацепил флаер или просто напугал — тот шарахнулся в сторону от дороги, описал дугу — и тут, видимо, заметил нас. Машина ему сразу же стала неинтересна, он резко изменил курс и начал набирать высоту. Пошёл на сближение.

— Десять секунд.

— Ой, машина исчезла!

Удирающий автомобиль вдруг снизил скорость, покатился плавно и не быстро, и раз — пропал. Только поднятая им пыль оседает на дорогу.

— Наверное, это был рейдерский глойти, — сказал капитан.

— Готовность!

— Входим!

Экий облом Комспасу — и рейдеров упустили, и нас потеряли. За двумя зайцами погонишься…

На следующем зигзаге локатор снова запищал.

— Да что это за напасть! — возмутился капитан, успевший уже переодеться и сварить себе кофе. — Опять воздушные цели?

Вахта всё ещё моя, но он досыпать не пошёл, остался. Василиса тоже сидит, хотя и переместилась из капитанского кресла на пост навигатора.

Вахта формально ночная — по бортовому времени три часа ночи, — но здесь ранний вечер. Дорога под нами неширокая и прямая, по обочинам ровными линейками деревья. Движение есть, мир живой. Это теперь редкость и должно бы радовать, но нас пугает — никогда не знаешь, чего ожидать.

— Лошадки! — обрадовалась Василиса. — Карета, круто!

— Скорее, дилижанс… — поправил её капитан.

— Омнибус, — уточнил я. — Многоместный автобус на конной тяге.

Движение внизу действительно гужевое, довольно интенсивное — в поле зрения более десятка повозок разного вида, размера и предназначения. От грузовых телег, неспешно влекомых упряжками тяжеловозов, до изящных скоростных ландо с горячими рысаками. И да — общественный междугородный транспорт, те самые омнибусы. Человек двадцать влезет, наверное.

— А вот и воздушная цель, — сказал Иван. — Посмотрите.

— О, коллеги! — удивился я.

Неподалёку, в стороне от дороги, неторопливо плывёт дирижабль. Настоящий, держащийся в воздухе соизволением архимедова закона, а потому имеющий соответствующие пропорции — крошечный прыщик гондолы на китовом брюхе баллона. Мы на его фоне — образец фитнес-изящества.

С дирижабля замигали ратьером, но Иван, единственный из нас понимающий морзянку, перевести сообщение не смог.

— Наверное, язык другой.

— Может, мы правила воздушного движения нарушаем? — предположила Василиса.

— Чёрт с ними, — сказал капитан, — всё равно у нас скорость выше.

— Что делаем? — я в готовности к маневру ухода держу руки на переключателях.

— Идём тут, — решается Иван, — пусть пялятся, не жалко. Не похоже, что у них есть ПВО.

Особого фурора мы не произвели — во всяком случае, движение внизу не нарушилось. Повозки катятся, как катились, — кто быстрее, кто медленнее, кто с избыточной лихостью, вылезая для обгонов на встречную. На нас если и смотрят, то спокойно — дирижабли тут, похоже, дело привычное. На всякий случай идём высоко, чтобы с земли было не достать. Вряд ли тут есть что-то более дальнобойное, чем охотничий штуцер.

Вскоре дорога уперлась в город — и прошила его насквозь. Под нами тянутся черепичные острые крыши, запруженные людьми и повозками узкие улицы, над которыми висит отчётливый смог угольных печей. Тут поздняя осень, туман. Наверное, холодно — люди одеты в пальто. Василиса прилипла к обзорному окну с биноклем и восторженно комментирует.

— Ой, у них такие шляпки тут смешные! Как цветочный горшок на голове! Прям с цветами! Интересно, они настоящие или бумажные? А у мужчин, представьте, котелки, как в кино!

Нам ещё раз посигналили ратьером — на этот раз с высокой башни, похожей на причальную. Мы проигнорировали. Видели ещё один дирижабль, он попытался направиться в нашу сторону, но у нас скорость настолько больше, что никаких шансов. В кои-то веки мы в небе не самые медленные.

За городом дорога какое-то время шла прямо, потом свернула, и мы покинули этот срез.

— Ну что же, по крайней мере, коллапса там нет, — констатировал Иван.

— Или он уже был, — возразил я из принципа, — откатил их лет на двести назад, теперь догоняют…

— Или так, — не стал спорить капитан. — Что там у нас с маршрутом?

— Да вот, почти на месте. Сейчас выйдем туда, где должен быть маяк.

— Васькин, ты спать не хочешь? — спросил Иван душераздирающе зевающую дочь.

— Хочу. Но мне слишком интересно.

— Выходим!

— Мда, шансов ноль… — печально сказал капитан.

Внизу расстилается снежное поле, дорога укрыта снегом и угадывается только по ровному просвету между торчащих на белом фоне голых деревьев.

— А здесь всё-таки ездят… — я рассмотрел на белом фоне следы чего-то вроде саней. — Есть жизнь.

— Толку-то… Снаружи минус двадцать пять. Водоёмы замёрзли, поплавок маяка раздавило, небось…

— Зато ненулевая вероятность снять целый кристалл. Итого будет два, комплект. Сможем запустить любой дохлый маяк.

— Да, вариант, — согласился капитан. — Вась, иди спать, тут вряд ли будет что-то интересное. До маяка далеко, мы тебя разбудим, как прилетим.

— Да, пап, хорошо, — Василиса ещё раз зевнула, вызвав цепную реакцию. У меня тоже конец ночной вахты, да и Иван своё не доспал. С минуту мы мерились шириной зевка, потом девочка отправилась в каюту, а я — кофе варить. Нам с капитаном пока сон не светит.

Вскоре увидели местный транспорт, похожий на кустарно изготовленные аэросани. Просто большой ящик на полозьях, сзади — здоровенный вентилятор и перья воздушных рулей. Едет не торопясь, даже мы быстрее. Судя по глубокому следу лыж — нагруженный. Нас, похоже, не заметили — вряд ли оттуда хороший обзор вверх, да и шумно очень.

— Поди ж ты, и тут жизнь, — задумчиво сказал капитан.

— Не выглядит активной. Скорее всего, срез в постколлапсе. Не вымер, но досталось прилично.

Вскоре мы в этом убедились — прошли над окраиной заметённого снегом мёртвого города. Ни дымка, ни движения. Город современный, высокоэтажный, с широкими проспектами и эстакадами развязок. Заметных разрушений нет, видимо, просто покинут.

— Как-то не позитивно выглядит Мультиверсум, — вздохнул Иван. — У тебя есть версия, почему? У тебя же всегда есть версии.

— У меня недостаточно данных для своих гипотез, но, если тебе интересно, я собрал несколько вариантов чужих…

Из-за частых вахт я уже несколько суток толком не высыпался, а в состоянии недосыпа меня пробивает на длинные речи.

— Ещё как интересно. Кофе хочешь?

— Хочу, но не могу. Скоро буду гадить кристаллическим кофеином.

— Тогда так рассказывай.

— Версия номер раз. Авторства Кафедры — тех дивных ортодоксов, которые продали мои мозги Комспасу на джипиэс. Источник — Олег, бывший батюшка, нынешний библиочервь. Итак: «В начале было что-то». Что именно — покрыто мраком разногласий, разночтений и кривых переводов с корявых пересказов первоисточников на забытых языках. Но все сходятся на том, что это не было Мультиверсумом. Мир был един и пребывал, так сказать, в единой плоскости бытия. Возлежала ли эта плоскость на спинах слонов, стоящих на черепахе — сведений не сохранилось. Не утверждаю, но и не исключаю. В свете имеющихся наблюдений не могу не отметить, что бесконечный вакуум с летающими там шариками из твёрдого камня и жидкого говна вовсе не является обязательным — вот хоть Коммуну взять…