Ученый как-то неловко улыбнулся, посмотрел на девочку и вздохнул.

– Это… длинная история, – повторил он.

– Валяйте, рассказывайте, – небрежно бросил Грогар, сунув соломинку в рот. – Впереди у нас целый день безделья. Покушать… – Грогар скривился, взглянув на «съедобные» травы Лунги, – у нас есть. Денек, в общем-то, неплохой, солнечный. Можно будет, в крайнем случае, выйти и заколоть какую-нибудь зверушку – зажарим на костре молодое мясцо, пожуем как следует. Жаль только, вином нельзя сдобрить жаркое…

– Нет! – закричал, вскакивая, Лёлинг, но, покосившись на Лилию, сразу же беспокойно зашевелившуюся, тут же понизил голос: – Нет, ни за что! Даже не думайте выходить наружу – это смертельно опасно! Как стемнеет, поохотимся… – ученый внезапно обмяк и опустился на пол. – Не думал, что окажусь здесь…

Грогар пожал плечами.

– Хорошо, как прикажете. Нет так нет. Но вы все же соберитесь с мыслями. Нечего понапрасну горевать, нам всем несладко пришлось. Поведайте нам свою, уверен, весьма увлекательную историю, потешьте нас. Сгораю от любопытства, дражайший господин Дьярв, я весь внимание, и мой верный слуга тоже; не так ли, дорогой мой?

Лёлинг несколько минут подумал, при этом что-то еле слышно нашептывая, потом, несколько неуверенно, начал:

– Два с половиной года назад я, собрав необходимые средства на новую экспедицию – продав кое-чего и устроив дела, – отправился в путь. Надобно бы вам знать, что я путешествую налегке, без слуги, с одним лишь мешком за плечами, вот таким же, как и у почтенного Лунги. В мешке провизия, фляга с добрым вином – очень хороший помощник в общении с людьми, знаете ли, – перо, баночки с красками да большой свиток пергамента. Как говорится, крепкие сапоги, посох – и в дорогу!

Отправился я в Утнодок, самый северный город нашего королевства, на северо-запад отсюда. Он находится глубоко в горах – в сердце массива, известного у нас под названием Сумрачные горы. Многие меня предостерегали, говорили, что Утнодок – граница цивилизации и государства, а за ним – нечисть: демоны, варвары, людоеды. Ум ученого всё подвергает сомнению, и, простите, байки про доденов с горящими огнем глазами у меня неизменно вызывали скептическую усмешку. С другой стороны, нет дыма без огня. Уж такова моя специфика – отыскивать истину в самых, знаете ли, неправдоподобных сказках.

Итак, прибыв в Утнодок, я остановился у тамошнего бурмистра Шандвана Гроха – человека образованного и даже, осмелюсь утверждать, утонченного, но имевшего такой воинственный и свирепый вид, что я долго не мог привыкнуть к мысли, что он и есть, знаете ли, городской глава.

Сразу скажу, что никаких чудищ я там не обнаружил, но тот край – э-эх! – просто сокровищница. Год я прожил там, собирая легенды, рыская по горам. В окрестностях Утнодока проживает более десятка различных национальностей – и все со своим эпосом, мифологией. Горы облеплены древними крепостями, языческими храмами, – есть где развернуться такому человеку, как я! Знаете ли вы, что в незапамятные времена древняя цивилизация, образовавшаяся там, была весьма могущественна? Ее владения простирались до равнин Ровала – иными словами, имели выход к морю! Феноменально! И мы ничегошеньки о них не знаем! Я первый, прознавший о них хоть что-то, и у меня есть ценнейшие артефакты, свидетельствующие об их существовании. Ну да ладно, я, кажется, немного отвлёкся.

Как раз там я впервые услышал о проклятии Матери Гор. Поначалу я считал эту историю мистификацией, но один из ряда вон выходящий случай, свидетелем коего я стал, убедил меня в обратном.

Это произошло в одном селении, несколько южнее Утнодока, в живописном местечке: представьте себе громадные пастбища, раскинувшиеся на склонах гор. Я приехал туда, как всегда, заинтересовавшись руинами. Они находились на вершине горы, кою местные жители – в основном пастухи и охотники – называли Голова Вождя. Гора и впрямь чем-то напоминала голову великана с пышными усами, а развалины древней крепости на ее вершине выглядели подобием царского венца. Пик этот стоял особняком, в центре долины; у подножия его протекала небольшая речушка, а к руинам вела длинная полуосыпавшаяся каменная лестница.

Меня встретили очень хорошо: шультейк, то есть староста, по имени Волох накрыл стол, созвал гостей, и меня попотчевали ячменным пивом, ржаными лепешками, вяленой рыбой, жареной бараниной, медом горных пчел – и множеством интересных историй.

Но когда я признался, что хочу исследовать руины на Голове Вождя, все разом приумолкли и нахмурились. В недоумении я принялся расспрашивать их о причине такого поведения. Наконец шультейк нехотя поведал мне следующую историю.

– Однажды, – молвил он, – годка уж три тому назад, пришла к нам женщина… девушка. Молодая и весьма пригожая собой. Попросилась на ночлег, но мы, согласно нашим обычаям, усомнились в ее, так сказать, порядочности. Спросили у нее: «Кто такова, откуда и есть ли кто из уважаемых людей, может, из соседних сел, кто поручится за тебя?» (Замечу, у горцев Утнодока женщины, можно сказать, бесправный народ). В ответ девушка сказала: «Я путешественница. Мне нужно только лишь пристанище на ночь». Всех изумил этот ответ: как так-то, женщина одна – и путешественница? Некоторые даже зашептались, что, дескать, ведьма это… Впрочем, не это важно. Важно вот что. До меня был шультейком Як – старый бездетный дядька. Много жен он поменял, и только последняя – Аинн – родила ему долгожданное дитя. Мальчику тогда исполнилось лет пять. Конечно, чего греха таить, Як с Аинн были скверными людьми: жадными, нечестными, жестокими. Решили они надругаться над путницей – завели ее в сарай и там… ну… избили… Пат, слуга ихний, такие ужасы рассказывал – что они всю ночку над нею и так и сяк, а потом и вовсе зарезали – вслепую, топором, порубили, будто зверя какого.

Но что странно – Пат клялся всеми богами, – гостья за все время не издала ни звука, а утром Як, заглянув в сарай, обнаружил… пустоту.

Исчезла, значит, таинственная гостья, без следа, исчез и мальчик-то шультейков. Бросились искать их – говорили же, колдунья она, ведьма, – унесла мальца-то! Глядь, а он стоит на вершине Головы Вождя, на самом краю стены, окружающей крепость, и глядит куда-то вдаль. Подойдешь к нему, он и говорит: «Она ушла, она ушла туда», – и кажет рукой на север.

Так и стоит он там, ибо нельзя снять его оттуда: любой человек, попытавшись схватить его, теряется, будто с ума сходит. Три года уж. Завтра, ежели хотите, можете сами посмотреть. Страшное зрелище.

– А что же с Яком сталось? – спросил я у Волоха.

– Прогнали мы их. Что с ними сталось, нам неведомо. И поделом. Навлекли, лиходеи, на нас гнев Матери Гор. Мы, дурни, уже потом поняли. Старики нас просветили. Никакая это не ведьма, а Матерь Гор.

Вот так в первый раз я услышал о Матери Гор.

Как же выглядела Матерь Гор? Никто не мог ответить на этот вопрос вразумительно. Пат видел ее мельком, в темноте, а вблизи только залитые кровью останки. Як с Аинн вообще мало что помнили – так были пьяны. Высокая женщина в темном платье до земли и с длинными, густыми черными волосами – единственные приметы незнакомки.

Я поинтересовался, пробовали ли они, так сказать, снять заклятие?

– Пробовали, а как же, – с грустью отвечал Волох. – Были монахи из Храма Великого Таба, что в Утнодоке. Были и эйхатны, и всяческие шарлатаны – никто не помог. Зато бабы наши теперь в почете, это уж точно, после такого-то.

Как только рассвело, я пошел в то злосчастное место. Постараюсь точнее передать то, что я увидел, ибо это воистину устрашающее и необычное зрелище.

Мальчик – почти голый, в одних только подштанниках, – стоял на краю стены, вытянутый, точно стрела. Как смог он забраться на высоту в два человеческих роста – уму непостижимо. Я с превеликим трудом вскарабкался туда, хотя подо мной осыпались камни, а крутой обрыв, внизу коего плескалась река, кружил голову.

Приблизившись, наконец, к несчастному и отдышавшись, я всмотрелся в него.