– Не понял. Напоказ? Голую, что ли?

– Да. И дружки мои, значит, могут попробовать ее.

– Попробовать?

– Попробовать. Оценить. Как она – хороша али нет, крепка ли тазом, ну и… Друзья завсегда скажут, стоит ли жаниться на ней. А что, у вас нет такого?

– Нет, этого прекрасного обычая у нас нет.

– Хе-хе-хе. А у нас есть.

– Завидую вам, приятель. Побратание! Изумительно!

– Что же делать-то мне? Я ведь ее… того… люблю.

– А побратание-то как прошло?

– В целом хорошо, пока этот гаденыш не вмешался. Простите, Лунга то есть.

– Хм… даже не знаю, чем тебе помочь. Скажу, пожалуй, вот что. Ты, конечно, с дружками побратался на славу – обычай ведь, и все такое… Но, видно, ей это пришлось не по вкусу, иначе она не заблажила бы. Уж ты поверь моему богатому опыту.

Видя, что парень не до конца вник в сказанное, Грогар добавил:

– Она хотела подарить себя тебе одному, а ты вместо этого… сколько вас было?

– Я и еще двое…

– Вот-вот. Ты, как распоследний идиот, наградил ее тремя немытыми херами. Эх ты! Надо же понимать, что женщина – это не дыра, куда можно сплавлять свое семя. Женщина… Ах, женщина! Это же поэзия! Да что тебе говорить, разве ты поймешь…

– Значит, промашка вышла с побратанием-то?

– Значит, вышла. Ты не замечал – куда уж тебе, – но она, может, тихонько плакала и, может, даже просила тебя: «Не надо, не надо»… А ты со своим побратанием как медведь в огород!

Йенс заметно приуныл.

– Слушай меня, Йенсик. Иди-ка ты к ней и попроси у нее прощенья. И постарайся отнестись к ней, как к человеку. Понял?

– Понял! – немного просветлел Йенс.

– Покумекай башкой! Башка-то у тебя не для того, чтоб об стенку биться и туда кушать. Нежнее будь. Скажи ей, что она у тебя одна и ты никому ее не отдашь, даже лапать никому не позволишь. А насчет Лунги не беспокойся – завтра мы уедем. Все, иди и позови Якова.

Яков не замедлил явиться.

– Ну? Где же услада моя?

– Чего?

– Я спрашиваю, будут ли девицы?

– А-а! Да вот они – эй, Марьяна, Тирлея! Подите-ка сюды!

В избу вошли две пухленькие и весьма пригожие девушки – они скромно улыбались и теребили платье. Грогар довольно потер руки и сказал:

– Свободен, Яков. Ну-ка, идите ко мне, красавицы мои! Сейчас добрый дядя вас приголубит!

40

Едва забрезжил рассвет, как Грогар с Лунгой и, естественно, Лилией отправились в путь. Провожать его вызвались Умхаг Хосса со своим сородичем, мрачным парнем со странным именем Хайо-Хайо. К ним присоединился также Петер Нирмайер, охотник, – на удивление обходительный молодой человек, оказавшийся сыном бедного дворянина из окрестностей Корнелиуса. Шультейк Яков снабдил путников провизией, новой теплой одеждой и подарил Грогару свой личный мушкет.

Грогар чувствовал себя отлично и пребывал в таком же отличном настроении. Не последнюю роль в этом сыграла ночка, проведенная с двумя теплыми, мягкими, забавными простушками – Марьяной и Тирлеей. Они развлекали его глуповатыми шутками и деревенскими сплетнями, послушно хохотали над его остротами, даже не понимая, о чем речь, и умилительно нелепо смущались, проделывая с ним те фокусы, которые он так привык проделывать с более прогрессивными в этом плане столичными партнершами.

В то ясное прохладное утро приключение, а скорее, злоключение в Круге Смерти показалось Грогару необычайно увлекательной авантюрой, он был доволен собой, и воспоминания о днях, проведенных там, тешили его самолюбие. Лишь одно омрачало его радужное настроение – это сам колдун. Любая мысль о нем была крайне неприятна.

Дорога их проходила по дну живописнейшего ущелья вдоль лениво журчащего ручья, то и дело скрывающегося в зарослях куманики и барбариса. Возвышающиеся с обеих сторон горы сплошь поросли лесом, расцвеченным осенними красками.

Лунга казался погруженным в свои мысли, и Грогару хотелось думать, что в них нашлось-таки место Агнешке; Лилия, сидевшая вместе с ним, беззаботно напевала что-то себе под нос, играя с деревянными фигурками животных, подаренными ей Яковом. Монтаны хранили величественное молчание и восседали на конях, точно короли, а Петер Нирмайер с увлечением рассказывал об окружавших их местах:

– Слева – Чертовы горы: так мы называем горную цепь, ограждающую Круг Смерти. Справа – горы Шаангсо Уудари, в переводе с языка монтанов – Земля отцов. За ними – вон там, видите? – снежные вершины, словно бы окутанные дымкой? Это Сумрачные горы. А вот за этой скалой, – Петер указал на возвышающийся чуть впереди каменистый пик, похожий чем-то на толстяка со шлемом на голове, – она называется Лысая гора; так вот, за ней открывается проход во владения монтанов. Их поселения находятся на широкой равнине, которую они зовут Дэехен. С трех сторон она окружена горами, с одной – восточной – омывается водами большой реки Хоомай. Если плыть по ней, то через день можно попасть в знаменитый Черный залив – место, славящееся своим суровым климатом и бесчисленным количеством тюленей, моржей, морских котиков и прочей живности. К слову, этот путь – единственный проход в залив, и немало людей сложили головы, пытаясь пробраться туда.

– Немало людей? – переспросил Грогар.

– Да, немало, – подтвердил Петер. – Монтаны – они не любят чужаков и почти всегда убивают их. Не привечают и соседей: родственные племена либо поселенцы с юга, такие как мы, одинаково раздражают их. К примеру, у Лысой горы, – смотрите, там еще сохранились какие-то руины, – была деревня когда-то давно, лет, может, сто назад, а то и больше. Так вот, монтаны убили их всех. Напали ночью и вырезали подчистую всех до единого, не пощадили даже детей. Поговаривают, призраки несчастных до сих пор тревожат по ночам своим жутким воем немногих путников, коим случается бывать здесь. Что же касается тех, кто отваживается на свой страх и риск идти в залив – а это в основном охотники, промысловики, рыбаки, – то я могу похвастать неплохим знанием нескольких потаенных тропок. Собственно, этим я и занимаюсь – провожаю, за вознаграждение, конечно, всех желающих к реке. Не знаю, но порой мне кажется, что именно опасность так повлияла на репутацию залива. На мой взгляд, ничего особенного там нет.

– А как же… – Грогар с опаской посмотрел на Хоссу и его спутника.

Заметив это, старик-монтан сказал:

– Мы вдвоем – другое дело. Нас изгнали.

– Ах, вот оно что. А почему же твои… соплеменники, уважаемый Хосса, не нападают на Копотню?

– Все очень просто, – ответил за него Петер. – У нас дурная репутация.

– Колдун. Из-за него?

– Из-за него.

– Тогда скажите мне, как получилось, что вы, почтеннейший… Коршун? Разрешите мне так вас называть?

– Пожалуйста.

– Что вы, господин Коршун, покинули родной народ, да еще и стали «старателем»?

– Я потомственный шаман, – ответил он. – Мне открылись тайны, которые мои братья не захотели принять. По-моему, они просто испугались. Поэтому мне пришлось уйти. Но я не соглашусь с Петером, описавшим монтанов как кровожадных чудовищ. Сегодня боевой дух монтанов сильно приугас, не то что раньше. И причины этому более чем прозаические. Ты, наверное, забыл, Петер, что королевский экспедиционный корпус под командованием генерала Гаэтано спустя год после резни у Лысой горы побил немало наших людей, и не только. Досталось и баахам, и метреханцам, и разнообразному бандитскому отребью, скрывавшемуся в горах. В результате похода генерала Гаэтано здешние места стали гораздо безопасней, что, кстати, и позволило поселиться здесь Виктору Сацичу.

– Да-да, ты прав, Коршун, – с улыбкой согласился Петер. – Я хотел лишь немного… нет, не припугнуть. Показать местный колорит, знаете ли. Но все-таки идти без сопровождения через Дэехен не советую.

– Нет уж, увольте, – сказал Грогар. – Я сыт по горло вон тем колоритом. – Он махнул в сторону Чертовых гор. – Кстати, Яков упоминал некие Тёрки…

– Излюбленная страшилка здесь, – улыбнулся Петер. – В первые годы пребывания в этом богами забытом краю Виктора Сацича местный люд из числа форнолдцев – те, кто пережил рейд генерала Гаэтано – начал роптать. Они поселились неподалеку от нынешней Копотни, к северу, и их селение звалось Тёрками. Эти несчастные исподтишка терроризировали окружение Виктора, говоря, что это их земля и чужакам здесь не место. В ответ Виктор во главе сотни своих латников вторгся в Тёрки и жестоко расправился со всеми. Только это ничем не подтвержденная легенда. Может, и не было такого.