На еле заметной тропе, перерезавшей деревню пополам, показалась сутулая фигура человека, тащившего за собой не то мешок, не то…

Страшная догадка поразила Грогара, погасив всякую осторожность и рассудительность. Он побежал вдогонку, но быстро потерял призрака из виду.

«Что же я делаю? – ощущая, как в душе его нарастает страх, подумал он. – Надо возвращаться».

В его голове рождались мысли, будто нашептываемые кем-то извне.

«Все здесь чуждо человеку. Все окружающее обман. Надо держаться своих. Не упускать их из виду. Как же я мог бросить Лилию? Какой же я кретин! Назад, назад!»

Но он заблудился.

С обеих сторон словно вырастали бесконечные руины, и уродливые ветви ерника ползли по земле, цепляясь за ноги. То тут, то там мелькала горбатая фигура, тащившая за воротник тело. Грогар кричал, размахивал руками, совершенно потеряв разум, потом упал, пальцы судорожно вцепились в мерзлую землю.

Ему казалось, что Он смеется над ним.

С трудом поднявшись, Грогар, к своему великому облегчению, заметил знакомый дом и сломя голову помчался к нему, но, не долетев буквально пару шагов, неожиданно… словно получил удар по лицу.

Ярл рухнул на землю, перед глазами все поплыло, и, уже теряя сознание, он услышал истошный вопль Лунги.

25

Грогар очнулся ранним утром. Странно, что у него ничего не болело и даже его физиономия, с которой так неласково обошелся невидимый враг, ничуть не пострадала. Единственная неприятность – он совершенно окоченел за ночь, проведенную в беспамятстве на сырой земле, посреди раскиданных костей давным-давно почившего животного. Грогар поднялся, отряхнулся и зашел в дом, без особого воодушевления ободряя себя тем, что все приключившееся с ним вчера – не более чем дурной сон.

Внутри никого не было. Лунга с Лилией пропали.

Грогар не запаниковал, не бросился на поиски. Он почувствовал пустоту и обреченность. Словно весь этот нелегкий путь был проделан единственно для такого конца.

Не зря он так сильно беспокоился за девочку.

Внутри строения осталась торба Лунги, мех с водой, копье и рюкзак-кафтан. Грогар некоторое время отрешенно смотрел на него, потом поднял, встряхнул, закинул на плечо, взял торбу и копье и вышел из проклятого дома.

Около часа он бродил вокруг деревни, звал, аукал – безуспешно. И уже совсем отчаявшись, он наконец-то, к своей безмерной радости, наткнулся на Лунгу.

Тот лежал на земле, в лесу, шагах в двуста от деревни, подле неглубокого, но крутого оврага, бледный, точно сама смерть. На левой ноге отсутствовал сапог, валявшийся неподалёку, и штанина была разорвана. Чуть пониже колена зияла колотая рана, прикрытая окровавленными листьями лопуха и подорожника.

– Слава богам, вот и вы, – слабо проговорил он. – Я уж думал, что вы… погибли.

– Я жив, но не могу сказать, что рад этому. Где Лилия?

– Эх, ваша милость. Где ж вы были-то? Унес ее распроклятый колдун, да будет он проклят во веки веков. Налетел посреди ночи черным вихрем, подхватил ее – а она при этом вроде как потянулась к нему, такая сонная или даже одурманенная. Я спросонья и не понял, что произошло, но тут гляжу – вас нет. Что мне оставалось делать? Времени на раздумье не было, вот я и бросился вдогонку, да разве за крылатым демоном успеешь? В довершение всего, сверзился в эту яму и вот – напоролся на палку, да еще и ногу сломал.

– Дай посмотрю. – Грогар с видом знатока ощупал лодыжку слуги, заставив того вскрикнуть от боли, затем грустно сказал: – Перелома нет. Вывих. И похоже, что связки порваны, а может, и нет – я в этом не мастак. Попал ты, братец, в переделку. Что делать будем?

– Не знаю.

– Так, дай подумать. Посиди-ка здесь.

Грогар полчаса ходил по лесу. Лунга, опасливо поглядывая на него, думал, что еще никогда не видел хозяина таким мрачным. Мрачность – вообще абсолютно чуждая тому черта характера.

В конце концов Грогар принял решение.

– Так, слушай меня, – сказал он Лунге. – Сейчас я пойду наберу где-нибудь воды, промоем твою рану, перевяжем…

– Вывих можно обложить ивовыми прутьями и крепко связать, чтобы конечность не двигалась.

– Все равно ты не сможешь идти. Коня бы.

– Сделайте, ваша милость, костыль.

– О! Это идея. Отлично. Я сделаю все, доведу тебя до Врат, а там ты как-нибудь, потихоньку, дойдешь до лагеря разбойников или кто там есть. Посули им сколько хочешь денег, только уговори их ждать меня у выхода из Круга Смерти.

– А вы? Вы куда?

– А я в замок колдуна, вызволять Лилию.

Лунга повесил голову.

– Я понимаю, – сказал он. – Но, думаю, шансов у вас не так много.

– Без нее не вернусь, – твердо сказал Грогар. – А если вернусь, разбойники проводят нас до дома. – Грогар умолк, призадумавшись. – Знаешь что? Пусть они сразу же пошлют человека в Хюг с донесением, где я нахожусь. Итак, ты все понял?

– Да, мой господин.

– Тогда за дело.

26

На все про все ушло без малого три часа. К тому же Грогар справедливо рассудил, что на голодный желудок пускаться в такой нелегкий путь с раненым негоже. И тут им улыбнулась удача: Грогар самодельным деревянным копьем подбил зайца – первое животное, попавшееся им на глаза в этом богом забытом месте (не считая гарма).

Они обработали рану и перевязали ее рукавом «шелковой рубашки тончайшей выделки, при этом прочной, как доспех, – подарка горячо любимой сестрицы Миранды». Соорудили из молодого ясеня костыль (крестовину для мягкости обмотали рукавом монашеского одеяния Лунги), а из ивовых прутьев – каркас, в который надежно заковали вывихнутую конечность, с наслаждением подкрепились мясом наспех приготовленного зайца (Лунга проворчал, что оно несколько сыровато и нехорошо попахивает, на что Грогар заметил, что ничего страшного, ибо «в самых дорогих закусочных столицы нынче в моде мясо с кровью – то есть фактически сырое») и отправились в путь.

Путь до Северных Врат занял весь день. Часто приходилось останавливаться, делать передышку: оба дико уставали, ведь тропинка отсутствовала, вокруг простиралась непроходимая чаща, испещренная ямами и оврагами, скрытыми за гниющими стволами. К тому же, совсем не зная эти места, путники, как оказалось, сильно взяли на запад, тогда как Врата находились точно на севере.

Когда солнце уже коснулось горных вершин, Грогар, поддерживающий совсем выбившегося из сил слугу, неожиданно набрел на жутковатое и в то же время весьма живописное место – Северные Врата.

Прямо в горе темнели две каменные створки высотой в пять метров – монолит, окованный железом. На каждой с поразительной реалистичностью были вырезаны изображения пророков и святых отцов: Туна Мудрейшего, Брейха Благочестивого, Эгрика-короля. Несмотря на царившее вокруг запустение – сухие кусты, вьющиеся растения, облепившие Врата, дорогу, из-под камней которой выбивалась буйная поросль, какие-то ящики, кости животных и людей, – место внушало путникам благоговение и мистический страх.

– Теперь понятно, почему здесь можно пройти без боязни за свое здоровье, – сказал Грогар, помогая Лунге усесться на поваленный ствол.

– Эти Врата несут на себе печать святости, – с умилением произнес тот.

– Так оно и есть. Только я никогда не слышал о подобном месте.

– И я тоже, ваша милость.

– Это наводит на размышления. Кто бы мог соорудить такое чудо? И зачем?

– Мой разум устал так же, как и тело, мой господин. Я в растерянности.

– Неспроста это, друг мой Лунга, ох неспроста. И это лишний раз подтверждает, что наш глубокоуважаемый приятель, чье имя несомненно останется в нашей памяти…

– Аминь, ваша милость.

– Аминь. Что наш собрат по несчастью многое от нас утаил. Почему? Загадка, которую мы вряд ли когда отгадаем. Что ж, не буду медлить, братец. Ты отдохни – и отправляйся в дорогу. У тебя еще есть орехи и зайчатина. Жди меня, сколько позволит совесть, только прошу тебя, обратно сюда не суйся. Я должен пройти этот путь один.